– Это не женщина, а чудовище, – сказал он наконец. – Однако нам же лучше! Мы можем использовать эту ситуацию по максимуму.
– Но как?
– Роман Александрович хотел навсегда оказаться в параллельном мире, где ждут его жена и дочери? – спросил он хитро. – Мы выпишем ему туда билет и даже не возьмем денег. За это он окажет нам маленькую услугу…
– Вы предлагаете мне шантажировать его прошлым?
– Я предлагаю вам сделать вашего пациента счастливым. Не в этом ли великое назначение психотерапии?
– Он будет должен…
– Сущую безделицу. Просто прийти к следователю и натурально изобразить провалы в памяти. Кстати, это недалеко от истины, как я понимаю?
– И за это я…
– За это вы сообщаете ему правду, а в качестве бонуса выдаете адрес, по которому его дожидается счастье. Кстати, вам известно, что стало с его женой и детьми?
Левицкий пожал плечами:
– Боюсь, его ждет драматический финал. Даже если все они живы и здоровы, еще неизвестно, как будет воспринято «воскрешение» папаши. У Татьяны могла сложиться нормальная семейная жизнь с другим мужчиной. Возможно, и девочек в свое время удочерили. Впрочем, какие они уже девочки? Двадцать четыре года. Молодые женщины. Они уже старше, чем та Татьяна, которую наш герой встретил когда-то в пыльном городке.
– Я так понимаю, вы отказываетесь рисковать? – без обиняков спросил его адвокат. – Боюсь, тогда вы ставите под удар себя. У нас нет больше рычагов воздействия на вашего строптивого Супруга. Он может сообщить немало интересных фактов следователю. В этом моя молодая коллега права.
– Неужели его показания будут иметь такое значение? – всполошился Левицкий. – Ведь он не был очевидцем?! Мало ли что он слышал на сеансе или обсудил с этой сумасшедшей девчонкой по телефону? Да и час, проведенный мною наедине с профессором в день его смерти, еще ничего не значит. Они не смогут доказать мою вину.
– Игорь Всеволодович! – мягко осадил его Лещинский. – Я вам уже говорил и повторю сейчас. Дело, которое пытается инициировать адвокат Дубровская, лишено какой-нибудь перспективы. Наши суды – заведения очень консервативные, наполненные прагматичными людьми. К вашему счастью. Они ни черта не смыслят в психологии, а гипноз воспринимают как цирковое шоу. Все доводы милейшей Елизаветы Германовны будут восприняты ими как художественный вымысел.
– Надо же, а я думал, что вы не запомнили ее имя и отчество, – удивился Левицкий. Всякий раз, обращаясь к адвокату Дубровской, защитник именовал ее не иначе, как «милочка», «душечка», «деточка».
– Дорогой мой, – улыбнулся адвокат. – Общение с коллегой – не более чем спектакль. Имена своих противников я запоминаю с первой же секунды. Нужно быть глупцом, чтобы недооценивать Дубровскую. Конечно, она еще молода и наивна, но, как мне кажется, она докопалась до истины. Что скажете, доктор?
Левицкий замялся. Он боялся откровенничать даже с адвокатом. Защитник это понял и понимающе кивнул:
– Можете ничего не говорить. Все понятно.
Игорь Всеволодович облизнул губы.
– А как вы думаете, еще кто-нибудь догадывается? Скажем, следователь…
– Насчет следователя не стоит беспокоиться. Но вот если материал дойдет до прессы, вашей репутации будет нанесен непоправимый ущерб. Век не отмоетесь. Поэтому нам выгодно прекратить дело в зародыше, то есть на следствии, чем одержать оглушительную победу в суде. Эта шумиха прикончит вас как профессионала. Ваше имя будет синонимом скандала. Люди забудут про ваше оправдание, а слухи о ваших грязных делишках будут преследовать вас до смерти. Знаете, как говорят? «Ложки нашлись, а осадочек-то остался…»
– Что же мне делать? – взмолился доктор.
– Нейтрализовать ненужного свидетеля, – подвел итог Лещинский. – К чему угрызения совести? Помните, вы собираетесь подарить человеку счастье. Повторяйте это себе, как оправдание, пока совесть наконец не замолчит.
– Да, добрыми намерениями выстлана дорога в ад, – проговорил доктор, принимая решение.
Он сделает так, как советует ему адвокат. В самом деле, может, и для его пациента так будет лучше? Да разве у него самого есть теперь другой выход? Когда-то его жизнь напоминала широкую дорогу, по которой идти да идти. Но нет, он решил свернуть на узкую тропинку. Если бы он знал тогда, что впереди ждет тупик…
Глава 26
Вероника сразу пришлась ему по душе. Да разве могло быть иначе? Умненькая, расторопная, прекрасно умеющая ладить с людьми, даром, что студентка психологического факультета. А если прибавить к этому еще и потрясающую внешность – фигуру зрелой женщины и лицо ангела, – становилось ясно: такую претендентку на место секретаря частной клиники упускать нельзя. Он принял ее на работу и поначалу был очень доволен своим выбором.
Она зашла к нему в кабинет в первый же день, после того как рабочий день закончился.
– У меня не было возможности отблагодарить вас, доктор, – сказала она, расстегивая блузку.
Он оторопел и, как завороженный, смотрел, как ее пальцы освобождают одну пуговку за другой. Обнажилась молодая красивая грудь, плоский живот. Она обвила его руками, а он запутался в паутине волос, понимая, что сдается. Сдается без боя. В общем, Игорь Всеволодович поздравил себя с тем, что помимо чудесной помощницы обрел сразу же и восхитительную любовницу. Знал бы он тогда, чем это для него обернется…
Ника не относилась к числу девушек, способных дарить любовь бесплатно. Ее поступок в тот памятный вечер вовсе не был подарком. Это был всего лишь хитрый маневр полководца, собирающегося завоевать плацдарм целиком. Она раздавала авансы неспроста, только сам доктор сначала этого не понял. Он был молод, красив и искренне полагал, что ее притяжение к нему естественно. Он почему-то разом расслабился, вообразив, что нашел в ней друга.
С его стороны это не была любовь, а всего лишь приятная привязанность. В самом деле, если чудесная девушка предлагает себя безвозмездно, грех не воспользоваться. Это был чудесный, долгий период их отношений, наполненный безмятежностью и удовольствием. Днем они работали, принимая пациентов. Вечером занимались любовью, а потом расходились по домам. У каждого, казалось, была своя собственная жизнь. И когда однажды она вдруг заметила, что им неплохо бы закрепить их отношения официально, он был крайне обескуражен.
– Откровенно говоря, я никогда не рассматривал тебя как невесту, – брякнул психотерапевт, не заботясь о деликатности. – Да, мне было с тобой хорошо, но зачем же все портить?
– Я хочу устроить свою жизнь. По-моему, это естественное желание для незамужней девушки, – сказала она. – У тебя что, кто-то есть?
– Нет, но я пока не собираюсь жениться. Мне нужно защитить докторскую диссертацию, расширить клиентскую базу. Да и вообще, я еще не готов связывать себя узами брака.
«Тем более с тобой», – хотел добавить он, но поостерегся. Черт знает эту Веронику. За несколько месяцев он неплохо изучил ее и понял, что перед ним вовсе не романтическая, чуткая особа, рвущая на себе кофточку от страсти. Это был жесткий делец в прелестном облике. Так, без особого труда она выбила для себя солидную прибавку к жалованью, дополнительный выходной день на неделе, да еще и место администратора, поскольку считала, что положение рядовой секретарши ее несколько принижает. Она знала, что ей нужно, и шла к цели прямо, как мужчина, а не выбирала окольные пути, как свойственно большинству женщин. Вероника не миндальничала, да и кокетство использовала строго по назначению.
Вот тогда Игорь Всеволодович пожалел, что позволил красотке так близко подойти к своим делам. Он не раз доверял ей тайны пациентов, некоторые важные бумаги. Она знала о его деятельности столько же, сколько он сам. Конечно, он платил ей неплохие деньги и считал, что у нее к нему не должно быть претензий. Об ее матримониальном расчете он как-то не подумал. Левицкий видел в ней союзника, в будущем, возможно, компаньона, но не рассматривал как возможную спутницу жизни.
Что и говорить, он оказался в затруднительном положении.
– Слушай, – сказал он тогда. – Ты красивая девушка и без труда найдешь себе мужа. Почему бы тебе не приглядеться к кому-нибудь из наших клиентов? Ко мне ходят очень состоятельные люди, и некоторые из них совершенно свободны.
Если бы он знал тогда, что его слова она воспримет как призыв к действию! Уже через неделю она сообщила ему кандидатуру своего будущего мужа.
– Но это невозможно! – вскричал ошарашенный Левицкий. – Профессор Каменев годится тебе в отцы.
– Но если ты ревнуешь…
– Нет, что ты! Но он стар и болен.
– Тем лучше, быстрее загнется.
Левицкий поздравил себя с тем, что легкомысленно не принял ее предложение руки и сердца. Она нравилась ему все меньше и меньше.
– Ну, не знаю. Поступай, как знаешь, – отмахнулся он. В конце концов, ему-то что за дело, кто будет ее муж?
