у нас есть очевидный пример: распад СССР в 1991 году, отделение Украины от России. Странным образом все получилось именно так, как того опасался Сталин 60 лет назад, когда, безусловно, обстановка в стране была значительно более напряженной, чем в 1991 году.
Сразу же на Украине громогласно заявили о себе прозападные и националистические группировки. Среди членов компартии оказалось значительное количество предателей и приспособленцев, выступивших против ее политики. Вообще-то, ничего криминального нет в том, что произошло отсоединение Украины от России, а многие коммунисты стали, как теперь говорят, «перевертышами». Вопрос в другом: стал ли украинский народ после этого более свободным и процветающим? Ответ ясен: нет. Уровень жизни украинского народа резко упал, возникла массовая безработица, страна быстро откатилась в разряд слаборазвитых, находясь в политической зависимости от Запада и в энергетической – от России…
В приведенном выше письме обращает на себя внимание адресат: Л.М. Каганович. Его сила и влияние к этому времени значительно возросли. По занимаемым им постам он стал вторым человеком после Сталина в партии.
Из опубликованной недавно переписки Сталина с Молотовым известно, что Каганович замещал генсека во время его отпуска. Советские газеты печатали приветствия «И.В. Сталину и Л.М. Кагановичу». В 1932 году в белоэмигрантской прессе было опубликовано сообщение о серьезном конфликте между Сталиным и Кагановичем. Правда это или нет, утверждать невозможно. Но факт остается фактом: с 1935 года газетные приветствия адресовались только Сталину. А с 1932 года во главе многих крайкомов и ЦК компартий союзных республик людей Кагановича стали сменять люди Кирова – Сталина.
Особенно укрепились позиции Кирова на ХVII съезде партии, проходившем в начале 1934 года. Этот съезд объявил о выполнении 1-й пятилетки ранее намеченного срока и утвердил второй пятилетний план. На самом деле все обстояло не так гладко. Впоследствии сам Сталин признал, что 1-я пятилетка была выполнена не полностью. Поставленные цели, как и предупреждали сталинисты, оказались нереальными.
Пожалуй, таков был сталинский стиль: ставить перед людьми и организациями явно завышенные задачи, чтобы при их решении достичь максимально возможных результатов. И такие результаты были достигнуты. Страна в социально-экономическом отношении начала заметно преображаться. Цену народ наш заплатил немалую: была введена карточная система (1928–1935), установлены беспощадное нормирование и режимы жесточайшей экономии, большая часть городского населения жила в бараках и общежитиях без надежды на улучшение условий быта по причине жилищного кризиса и т. д.
Но это были лишения, на которые люди шли во имя созидания, ради будущего, в которое верили.
Большинство советских людей 30-х годов были носителями сплава дореволюционных христианско-патриотических и послереволюционных новаторско-коллективистских моральных ценностей. Они видели перед собой великую цель – создание Нового Общества, восстановление силы и величия Родины. Это были люди различных социальных групп: от буржуазно-монархической старой интеллигенции до комсомольцев, мечтавших изменить мир.
Они видели: их усилия и лишения не напрасны. В предвоенное десятилетие каждый год приносил ощутимые улучшения в жизни (хотя и бывали отдельные спады).
Осенью 1931-го было принято решение о полной ликвидации частной торговли, ударившее по спекулянтам. Затем открыли колхозные рынки, на которых колхозникам разрешалось (после расчета с государством) продавать излишки зерна и другой сельхозпродукции. В 1933-м были частично отменены карточки, а на следующий год – окончательно. Одновременно началась реабилитация истории Российского государства и был взят курс на укрепление в народе патриотизма.
Одновременно продолжало усиливаться противодействие сталинскому курсу. Этому способствовал голод 1932–1933 годов.
Верный сталинец
XVII партсъезд с немалым основанием был назван «Съездом победителей» – были подведены итоги 1-й пятилетки. При выборе в центральные органы партии в составе Политбюро изменений не произошло. А вот состав ЦК, его Организационное бюро и Секретариат претерпели значительные изменения. Этим Сталин еще более упрочил свои позиции в руководстве страной и партией.
Руководство организационной работой партии и массовых организаций было возложено на Сергея Мироновича Кирова. Одновременно он был избран в ЦК, Оргбюро и Секретариат партии.
(Сделаем небольшое отступление. Стал трафаретным упрек Сталину в том, что он – завзятый «аппаратчик», создатель бюрократической системы, совершавший хитроумные кадровые перестановки с целью упрочить свое лидирующее положение и проводить свою политику. В этом его обвинял, если помнится, еще Троцкий. И был прав в том смысле, что Сталин действительно проявил себя отличным организатором и руководителем партийного и государственного аппарата (в СССР они были тесно взаимосвязаны), а не пламенным трибуном-демагогом. Это следует считать его безусловным достоинством как руководителя. Если не умеешь подбирать кадры и работать с ними, если чураешься постоянной организационной работы, если готов только давать указания и требовать их выполнения, приказывать и карать за ошибки, то ты – плохой начальник. И партийные верхи поступили совершенно верно, предпочтя Сталина, а не Троцкого.)
Итак, вернемся к Сергею Мироновичу. Он принадлежал к тем редким, считаным членам и кандидатам в члены Политбюро, кто не допускал в свое время ни левого, ни правого уклона. Более того, левые (особенно эмигранты) относились к нему с ненавистью.
Троцкий имел для этого и личные основания. Все узловые моменты кировской карьеры, все этапы возвышения Сергея Мироновича были так или иначе связаны с политическими крушениями Троцкого или его сторонников.
Конфликт наркомвоенмора Троцкого с Реввоенсоветом 11-й Красной Армии изрядно потрепал нервы Кирову еще в Гражданскую войну. В 1921 году Ленин и Сталин выдвинули его на пост руководителя Азербайджанской компартии и Бакинской парторганизации (вместо троцкиста Г.Н. Каменского). В 1926 году именно Киров на октябрьском пленуме ЦК предложил вывести Троцкого из состава Политбюро, Каменева – из кандидатов в члены Политбюро и снять Зиновьева с поста председателя Коминтерна. Эти предложения были приняты. Что касается зиновьевцев, то их Киров исключал в Ленинграде из партии тысячами.
Имели на него «зуб» и правые. Их поражение в 1929—1930-х годах было в значительной мере обусловлено тем, что Киров вычистил Ленинградское руководство от их сторонников (снял Н.К. Антипова – 2-го секретаря горкома, Н.Д. Комарова – председателя Ленсовета и прочих).
Непростым было положение Кирова и в центристской группировке партии. По свидетельствам современников, очень напряженными были его отношения с Л.М. Кагановичем, чьи позиции в Оргбюро и Секретариате ЦК после избрания в них на ХVII съезде Кирова оказались очень ослабленными. К этому добавлялось традиционное соперничество двух столиц: Каганович возглавлял Московскую партийную организацию, а Киров – Ленинградскую.
Основанное на документах исследование О.В. Хлевнюка «Сталин и Орджоникидзе. Конфликты в Политбюро» (1993)» заставляет серьезно усомниться в версии о личной трогательной дружбе С.М. Кирова и Г.К. Орджоникидзе, которая была пущена в ход супругой Григория Константиновича. Якобы Киров, приезжая в Москву, всегда
