бы маньяк в кустах притаился? Дерьмо арийское!
Увидев сидящего на ступеньках мужика, Зойка взвизгнула. Идентифицировав бомжа как Олега, несколько успокоилась и попыталась определить градус накала ситуации. Возвышающаяся рядом с любовником гора окурков свидетельствовала о крайней его степени. Что ж, лучшая защита – это нападение.
– Какого чёрта ты меня пасёшь? Мог бы и позвонить!
– Звонил. Весь день, вечер и полночи.
– Не устраивай мне сцен. Я тебе не жена!
– К счастью, да. Ты просто дрянь и дешёвая шлюха!
– Пошёл вон! – бросила Зойка в спину удаляющегося Кука. – Отелло киргизского разлива!
На ватных ногах Олег как-то добрёл до машины, брякнулся на сиденье, завёл мотор, отъехал за угол. Там остановился и упал головой на руль. Тишину спящего городка разорвал сигнал его автомобиля. Это мгновенно привело Кука в чувство, у него открылось второе дыхание, позволившее сконцентрироваться на поездке в обратную сторону, туда, откуда ещё утром собирался линять навсегда.
Мария уже спала, почему-то в гостиной на диване. Ах да, она уже неделю там спит. Или месяц. Тьфу, чёрт, наверное, он и впрямь храпит, как дракон. Олег разделся, влез к жене под одеяло, прижался к ней всем телом. Мария проснулась.
– Что ты здесь делаешь?
– Сплю со своей женой.
– Шёл бы ты, милый, лесом со своими предутренними сюрпризами. Мне что, на кухню перебираться, чтоб выспаться спокойно?
– Так это… супружеский долг…
– Прощаю я тебе все твои долги: и старые, и ещё не сделанные. Иди уже с Богом в спальню, не морочь мне голову и другие места.
Кук выполз из-под одеяла обескураженный. Никогда раньше Мария так с ним не разговаривала. Никому он, оказывается, не нужен. Ещё вчера у него был полный джентльменский набор: жена и любовница. Сегодня – дупель-пусто. От этих невесёлых мыслей стало ему совсем не по себе. «Надо отпуск взять, съездить куда-нибудь. Совсем уже уработался. Нервы ни к чёрту. Позвоню завтра Владу, сгоняем с ним в Альпы. На лыжах покатаемся, подснимем кого-нибудь. Глядишь, всё постепенно и образуется…». Жене он скажет, что на курсы в Берлин отправляется, а то, не ровен час, упадёт на хвост, а кто же в Тулу со своим самоваром ездит?
15
Разбитая и измочаленная Мария с трудом приплелась на смену Таньке.
– Тебя будто через мясорубку пропустили, – заметила та, глядя на подругу.
– Это Кук сегодня под утро надумал мне долги супружеские отдать.
– И что, отдал?
– Да простила я ему их, но уснуть до утра так и не удалось. Разбегаться нам надо. Ничего уже к нему не чувствую – все эрогенные зоны отключились от розетки. Они с Зойкой в отпуск намыливаются. Вот он и хотел на прощание подарить мне кусочек секса.
– Откуда знаешь об отпуске?
– Сказал сегодня в обед, что едет в Берлин на курсы какие-то на две недели. Но я-то не зря у вас с Ёлкой стажировалась: просмотрела оставленный на письменном столе список вещей, которые он с собой взять вознамерился. Ты видела когда-нибудь, чтобы курсы посещали в лыжных ботинках? Оно, конечно, им в столице виднее, как квалификацию повышать, но рекомендовать курсантам брать с собой эластичные бинты, мазь против ссадин и синяков, противопростудные средства – это, думаю, уже перебор. А что, по-твоему, означает сокращение «пр. 20 упак.»? Правильно, подружка, это самое и означает.
– А пуп у него не развяжется от такого количества? Ведь в каждой упаковке, по-моему, штуки по три… Как минимум.
– Да пусть бы и развязался. Это уже Зойкины проблемы.
– А давай на них, сволочей, порчу наведём! – выдвинула Танька совсем не богоугодную идею.
– Ты что, Татка, умом двинулась?
– «Что касается ума, он светлёхонек весьма». Пусть болеет сучка, сохнет, паршивеет.
– А она-то тут при чем? Не было бы Зойки, появилась бы другая. Ты же сама мне зачитывала из журнала, что у мужиков с сорока до пятидесяти наступает кризис среднего возраста, они начинают беситься, пытаясь оживить свою сексуальность с помощью молодой партнёрши.
– Помню, помню. В медицине это называется герокомией. – Почесала голову Танька. – Ладно, тогда давай Кука импотентом сделаем. Захочет изменять, а ку-ку – нечем.
– Интересно, как?
– Меня знахарка одна научила: берёшь носовой платок, мысленно представляешь, что это причинное место кобеля, завязываешь платок узлом, приговаривая: «Клюй зёрнышко, петушок или курочка!», и готово – не ловелас, а инвалид первой группы.
– А если, скажем, я вдруг это… ну, обратно его захочу? – поинтересовалась Мария.
– Тогда трижды прочтёшь «Отче наш», трижды «Да воскреснет Бог!» и трижды по девять «Во имя Отца и Сына…». После этого говоришь: «Спаситель мой, спаси, сохрани раба Божьего Олега. Жилочка по жилочкам натяни сустав, полусустав, не ломи, выйди скорбная болезнь из жил, из-под жил, из жёлтой кости, из пальцев, суставцев, из буйной головы, из червонной крови. Аминь. Аминь. Аминь». Всё это надо наговаривать на три открытых бутылки вина красного и давать своему инвалиду по 50 граммов в день.
– Слушай, откуда у тебя такие познания?
– Когда-то, в студенческие годы, ездили мы на фольклорную практику в Винницкую область, Жмеринский район, село Круги, в поселение староверов. Пока остальные песни и пляски собирали, напоролась я в лесу на какую-то избушку с бабулькой – божьим одуванчиком, ну и поселилась у неё. Раскрутила старушку на беседу. Каждый день записывала её «опыт» в толстый кондуит. Научилась у неё кровь останавливать, простуду за сутки снимать, баб от мужиков отсушивать.
– Стоп! Вот с этого места подробнее, желательно по слогам, – потребовала Мария.
– Ну что: пишешь на листочке имя разлучницы, сжигаешь его в полнолуние и три ночи подряд посыпаешь голову спящего мужика. На четвёртый день от его привязанности к любовнице одни ошмётки остаются.
– А кто гарантирует, что, разлюбив её, он снова тебя полюбит? – засомневалась Мария.
– Для этого существуют следующие ритуалы: почаще становись на тень своего мужика – овладеешь его мыслями и секретами. Остригаешь немного своих волос и подсыпаешь ему в обувь и в карманы одежды, чтоб его всегда к тебе тянуло. Берёшь ваши с ним фото, складываешь лицом к лицу, перевязываешь белой ниткой, капаешь на узелок воском церковной свечки и прячешь на недельку в укромное место. Растираешь во время купания своё тело наволочкой, снятой с его подушки. Или вот ещё: собираешь землю со следа мужа и кладёшь в горшок с кактусом…
– А я слышала, что кактусы способствуют ссорам в семье, – заметила Мария.
– Верно, Маша, в другой цветок, кактус отпадает, как и всё колючее: сухие икебаны, чертополох, декоративный тёрн… А вот засушенные лепестки цветов, которые он тебе дарил, очень помогают. Их надо ему в изголовье под подушку класть…
– Слушай, Тань, а чего это ты при таких способностях и одна до сих пор?
– Ну, я ведь теоретик, а практиковать должны посвящённые. А меня Господь не сподобил… Обращаться надо только к спецам.
– Татка, я хочу к спецу поехать. Где его взять?
– Да
