Задержалась на дне, но давление вытолкнуло меня на поверхность.
И вновь я прислушалась к внутренним ощущениям — а там гремел похоронный марш.
Нет, жара тут ни при делах — гореть в груди не перестало.
— Ой-ой-ой... Я в писочную, — предупредила меня Саша и посеменила в сторону туалетов.
А я выбралась из воды. «Отжала» грудь и, накинув на мокрое тело платье, решила еще разок прогуляться по базе.
Подмывало понаблюдать со стороны за происходящим на тимбилдинге... Посмотреть на эту Софу...
По велению здравого смысла я направилась в противоположную сторону и по итогу оказалась на живописной поляне, залитой солнцем. С одиноким дубом посредине и кружащими повсюду бабочками.
Босые ступни утопали в мягком травяном ковре. Нагретый воздух благоухал ароматами цветов, а тишину нарушало монотонное стрекотание кузнечиков, которое разбавляли отдаленный лай собаки и жалостливое мяуканье.
Огляделась по сторонам и последовала к дубу. В метрах трех от земли, на толстой ветви, сидел тот самый рыжий кот. Распушенный хвост его был поднят трубой.
— Обеликс, как ты здесь оказался? Слазь давай, — покыскала я его.
Кот сжался в комок. Он был жутко напуган. Очевидно, та собака загнала его на дерево.
Жалко стало рыжего. Да и высота казалась мне небольшой. В детстве я любила лазить с дворовыми мальчишками по гаражам и деревьям. Навык, поди, не растеряла.
Вскарабкаться по стволу не составило особого труда. Я переступила на надежный с виду сук, перебралась на соседнюю ветвь и бесстрашно потянулась вверх за котом.
— Иди ко мне, маленький. Ну же, не бойся.
Я приподнялась на цыпочки, но моего роста было недостаточно. Рука не дотягивалась до кота.
Да и чувство такое, будто ему не сильно-то и хотелось быть спасенным. В результате он махнул хвостиком и грациозно спустился по ветке вниз. Кот сгруппировался и сиганул по стволу на твердую землю, а затем лениво побежал по поляне за бабочками.
— Ну вот. Хотела сделать доброе дело, называется, — в голос рассмеялась над собой.
Глянула вниз и вот тут-то мне стало вообще не до смеха.
Колючий страх забрался под кожу и завладел мной. Тело покрылось холодной пленкой, коленки задрожали, как неродные, и ладошки взмокли.
Высота хоть была и небольшой, но я не видела безопасного варианта, как слезть с дерева. Разве что спрыгнуть. А я не кошка прыгучая. И жизней у меня не девять.
— Ну и как ты сюда забралась? А самое главное — зачем? — послышалось снизу, отчего щеки мои запылали.
Внизу стоял Макар. Задрав голову вверх и сложив руки на груди, он с таким серьезным видом взирал на меня, будто не видел в происходящем ничего необычного. Словно в том, что я обнималась с деревом на высоте двух этажей, не было ничего удивительного.
— Тут такое дело... В общем, я полезла спасать кота, — ответила дрожащим голосом, вцепившись в ствол дерева. Выглядела я наиглупейшим образом.
Макар понимающе кивнул, внимательно осмотрел ствол дерева. Просканировал снизу-вверх и обошел вкруговую.
— Класс, а где сам кот? — уловила в его тоне насмешливые нотки.
Провалиться бы сквозь землю.
— Он был тут, я клянусь. Просто он спрыгнул, а я... короче, теперь надо спасать меня, — зажмурилась от стыда.
— Нет, не надо пока что, — Макар выдал предупреждающе. Я вылупилась на него, не понимая шутки юмора. — Ты устраивайся на ветке поудобней. Разговаривать сейчас будем. Как два взрослых человека.
— Тебе там что, голову напекло? — нервно хохотнула я.
Он же шутит. Такой дурацкий юмор.
— Будем считать, что напекло. Просто другого выхода я не нахожу. Ты вечно бегаешь от меня. Сейчас тебе некуда бежать, но и мне так просто до тебя не добраться, заметь. Идеально, черт подери.
Нет. Макар вовсе не шутил.
— Если ты поможешь мне слезть, обещаю, мы поговорим. Я выслушаю тебя, — не могла смотреть вниз. Страшно было до трясучки.
— Без прежних капризов? — воззрился на меня с недоверием.
— Без капризов... я не убегу, честно, — на все была согласна, лишь бы почувствовать твердую землю под ногами.
Макар призадумался на краткий миг, а затем упрямо покачал головой. Не поверил он мне.
— Аль, что ты знала обо мне перед тем, как мы начали встречаться?
Вопрос стал для меня полнейшей неожиданностью. Аж коленки подкосились.
— Ничего практически, — ответила, полагая что этого станет достаточно.
Не тут-то было...
Когда Макар опустился на землю и подпер спиной дерево, я поняла, что так просто отсюда не слезу.
— А когда мы начали встречаться? Многое ли ты знала обо мне, когда мы начали жить вместе?
Ох.
— Я знала только то, что ты мне сам рассказывал, — произнесла я, аккуратно присаживаясь на ветку.
Макар горько усмехнулся. Он сорвал травинку и зажал ее между зубов.
— Но я ведь, считай, ни хрена тебе не рассказывал. Я знал о тебе все, начиная от детских болячек, заканчивая именами, которые ты хотела дать будущим детям. Глеба, конечно, ты не упоминала тогда. Тебе нравилось имя Марк... Еще Мирон и Арсений.
Точно...
— Я просто передумала, так бывает, — отозвалась я задумчиво.
— И все же, — не унимался Макар. — У тебя никогда не возникало мыслей, что я что-то скрываю от тебя?
— Возникало, — ответила честно.
Макар запрокинул голову вверх и встретился со мной проницательным взглядом.
— Неужели они не пугали тебя? Не настораживали?
— Настораживали, но ты умел переубеждать.
— Еще бы.. Ты верила каждому моему слову, — произнес Макар тихо, словно самому себе. — Но почему, Аль?
Почему...
Вернуться бы на два года назад и как встряхнуть себя же... Как дать себе же затрещину, чтобы мозги поставились на место.
— Да потому что влюбилась, как дура последняя, разве непонятно? — буквально выдавила я из себя. Не хотела говорить ничего подобного!
— Тот тест на беременность уже был положительным? — спросил он, не давая мне времени на внутренний осуждающий монолог.
— Да, — выдохнула я с раздражением, — сделала за пару часов до того, как... — осеклась вдруг, смыкая веки, налившиеся тяжестью из-за неприятных воспоминаний.
И молчание... Тяжелое, гнетущее... На какой-то миг я даже забыла, что торчу на дереве, словно кукушка.
Как же все-таки смешно...
Чтобы развязать мне язык, Макару пришлось создать для меня экстремальные условия.
— Ты соврала, потому что... — Макар намеренно выдержал паузу. Чтобы я продолжила за него. И я продолжила:
— Потому что, если выражаться твоими же словами, ребенок все только усложнил бы.
— Нет, — резко произнес, следом издал разочарованный вздох.
— Хочешь сказать, ты такого не говорил? — протянула я возмущенно. Внезапно во мне пробудилось чувство озлобленности.
Возникла пауза, от которой волосы на голове зашевелились. Я с силой прикусила щеку изнутри, чтобы удержать в себе выкрик. Мне хотелось драть свою глотку: зачем? Зачем ты так сделал, Макар?
Хотелось крикнуть так громко, чтобы мой выкрик еще долгое время стоял у него в ушах.
— Говорил, да! Я говорил, — заявил он после заминки, проявляя твердость, чего в настоящий момент я как раз была лишена. — Но, если мне не изменяет память, я так сказал уже после того, как узнал, что ты не беременна. Именно в той ситуации ребенок бы все усложнил. Разве нет? Я, значит, пришел такой домой, наговорил тебе всякой хуйни, сознался в измене, а потом выяснилось бы, что ты беременна. Как думаешь, что было бы, если бы ты сказала мне правду?
— Ничего. Ничего бы не было! — выпалила я без раздумий.
Многозначительно хмыкнув, он покачал головой.
— Нет, Аль... И ты прекрасно это знаешь. Я же умел переубеждать. Уверен, прояви я настойчивость, ты бы простила меня. Если не в этот же день, то на следующий, — с чрезмерной самоуверенностью он произнес. — Ты стала бы заложницей обстоятельств. А я... Я бы все для этого сделал, поэтому, да. Тогда я посчитал, что беременность все только усложнила бы. Я хотел отпустить тебя. Но, скажи ты мне правду, я бы не смог. Ты бы не ушла.
