им это было уже и ни к чему.
* * *
Старейшина молча разглядывал красные, раскалённые угольки в жаровне. Он сидел наедине с самим собой, размышляя о случившемся. Ему не давал покоя этот договор с демоном. Ему не давало покоя чувство сгущающихся, незримых туч над его небом.
Оставить проступок, да ещё и такой серьёзный, без надлежащего наказания — это никак не могло вписаться в его книгу бытия.
«Как теперь воспримут это остальные?», — думал он.
Даже если никто не подал виду, занятый своими делами перед неизбежной битвой, в глубине душе у каждого из них всё равно отложилось это. Осознание того, что неотвратимого наказания можно избежать.
«Немыслимо!», — отзывалось эхо в голове. «Недопустимо!».
Старейшина всегда гордился тем, что может неуклонно следовать традициям и ритуалам. Что может беспристрастно выносить решение, даже если это касалось его собственных детей.
Он не считал себя жестоким, и наказание собственной дочери не приносило ему радости. Но перед древними законами все должны были быть равны, каким бы суровым ни было наказание.
Старейшина боялся публично проявить слабость. А это условие договора как раз и было этим проявлением. И остальные «истинные» несомненно заметили это, он был убеждён в этом. И ещё он был убеждён, что теперь кто-нибудь несомненно вспомнит об этом в дальнейшем.
«Как я теперь смогу выносить справедливый приговор?», — разрывалось его сознание. «Теперь любой сможет упрекнуть меня в том, что однажды я проявил слабость, и закрыл глаза на проступок дочери. Закрыл глаза на традиции».
Он зажмурился и обхватил голову руками.
«Глупец! Какой же ты глупец! Как можно было поддаться на сладкие речи этого чужеземца».
* * *
Чтобы не ждать неизвестности, решено было самим выманить демонов. Очередного вторжения всё равно было не избежать, но так они хотя бы сами диктовали условия игры, начав битву при свете дня.
Суккуб открыла небольшой портал. Лишь на мгновение, словно маяк, подсвечивающий Стражам точку выхода из иллюзорного мира, в котором они блуждали всё это время, в поисках выхода. Конечно же, вскоре они и сами нашли бы выход, без её помощи. Но это могло произойти посреди глубокой ночи, и тогда вести сражение с ними было бы довольно трудно.
Один за другим, они вырвались наружу из открывшихся порталов. Но на этот раз они не спешили, вместо этого кружа в небе и осматривая поселение сверху.
Рогатые головы двух своих неудачливых собратьев, насаженные на шесты, они заметили довольно скоро. Кровь в их жилах забурлила, но они всё же пытались сохранять хладнокровие, прекрасно понимая, что это какая-то западня.
Сверху поселение казалось покинутым, в округе не было ни души. Не было видно даже животных, которых «истинные» использовали для своих хозяйственных нужд.
Сохраняя осторожность, Стражи вынуждены были спуститься на землю, и осмотреть поселение более подробно.
Стробос задрал голову и вдохнул тёплый воздух.
— Неужели ты и правда думал, будто мы будем заглядывать в шатры? — громко произнёс он. — Неужели ты настолько низкого мнения о нас, Айзек? Неужели думал, что мы клюнем на твою уловку?
— Айзек ничего уже не думает, — раздался голос где-то сбоку.
Стробос повернул голову в направлении этого голоса, и ухмыльнулся, взглянув на демона, стоящего поодаль с копьём в руке.
— Вижу, что ты уже чувствуешь себя как дома посреди всего этого примитивизма, «низший», — засмеялся Страж.
— У меня нет дома, — улыбнулся Никто, и махнул рукой.
Только сейчас Стробос обратил внимание на странные верёвки, протянутые от центрального «ветряка» в разные части поселения. Только сейчас он понял, что при первом посещении этого места эта деталь отсутствовала.
Но было уже поздно.
Несколько «истинных» быстро скользили по этим «нитям», уцепившись за них металлическими крюками и защищая тем самым свои ладони от трения. Вслед за каждым из них разматывалась паутинообразная сеть. Проёмы в ней были довольно крупными для того чтобы сдержать обычное существо, но этого размера всё же вполне хватало, чтобы запутать размашистые крылья.
Осознав, что происходит, Стражи взмыли в воздух, в надежде ускользнуть из затягивающегося узла. Но все «истинные» уже достигли земли, начав надёжно закреплять концы сети на своих местах.
Получившаяся паутина конусом охватила довольно крупный участок поселения, похоронив под собой весь отряд Стражей. Однако они быстро пришли в себя и приготовились к атаке, ведь пространство под этой сетью позволяло достаточно легко маневрировать на лету.
Но теперь их ожидал другой сюрприз. Брахта и ещё трое «истинных», оставшихся на верхушке «ветряка», поочерёдно обрубили концы верёвок, заставляя огромную «паутину» опуститься вниз, прижимая к земле крылатых созданий.
Сама по себе сеть была не такая уж и тяжёлая, но всё то тряпьё, из которого она была сделана, не позволяло путающимся крыльям действовать свободно. Вынуждая демонов опускаться на землю вслед за опадающим, тряпичным куполом.
Остальные «истинные» появились словно из ниоткуда. Будучи мастерами маскировки и скрытного передвижения, они прятались прямо в хламе, разбросанном в поселении. А вовсе не в шатрах, как предположили Стражи.
Там, где сеть была задержана куполами шатров, было достаточно пространства для передвижения по земле, но недостаточно для полётов. Теперь «истинные» сражались с демонами практически на равных, всё ещё неся потери от их молотов, но всё же превосходя их количеством.
В тех местах, где сеть полностью опустилась до самой земли, некоторые из Стражей пытались протиснуться между звеньями верёвок и тряпья, и вырваться наружу. Но лишённые крыльев хозяева этого дома были проворнее, и уже ждали их «на той стороне». Словно муравьи, облепившие запутавшихся в клейковине шершней, «истинные» медленно, но целеустремлённо убивали Стражей.
Среди этого муравьиного полчища был и Никто. В нём не было сожалений или каких-либо сдерживающих факторов. Ведь если даже для Айзека Стражи не являлись больше «своими», то для Никто тем более они были теперь лишь препятствием, лишь досадным раздражителем на его пути.
Но в то же время в нём не было и какой-либо животной радости от того, что происходило. Кровавой радости битвы, присущей существам, находившимся посреди рукопашной схватки.
Резко выдёргивая копьё из глазницы Стража, Никто ощущал лишь концентрацию и сосредоточенное безразличие, не более того.
Стробосу и ещё паре Стражей всё же удалось вырваться наружу. Окровавленные, измождённые, но не сломленные, они устремились к небесам. Но вслед за ними устремились крючковатые копья, разрывающие плоть и застревающие в мышечных тканях.
Теперь глава отряда остался один. Он всё же смог возвыситься на достаточно безопасное расстояние, и завис в воздухе, тяжело дыша. Спокойно стоящую фигуру предателя он разобрал в толпе снизу довольно быстро. Ведь он считал Айзека никем
