Судоплатов дернулся, поднимая руку. Похоже, понял, какой вопрос ему нужно задать в первую очередь.
— Гвен, хм… Гвен, значит. А что ты можешь?
Что-то внутри разведчика в этот момент жутко хотело верить этому странному человеку, который говорил о невероятных, просто фантастических вещах, который показывал то, чего просто невозможно было. Это нечто внутри Павла, оставшееся еще со времен далекого-далекого детства, ждало настоящего чуда из сказок любимой бабушки.
— Служитель Живого Леса может многое, Павел. И то, что я тебе показал только что, лишь малая толика этого… Знаешь, там, откуда я родом, даже самые великие правители почитали за счастье, когда на их землях селился друид. Если же рядом появлялось роща из священных меллорнов, то на селение обрушивался настоящий золотой дождь. Ведь, на этих землях больше никогда не случится черной лихорадки или смертоносной хмари. Люди там забывают о неурожайных годах, когда приходится убиваться самых младших детей, чтобы выжили старшие… Хотя, вижу, прежнее сомнение в твоих глазах. Тогда вот.
Судоплатов увидел перед собой небольшую немецкую фляжку, которую друид только что вытащил из сумки.
— Попробую, и у тебя больше не останется сомнений в моей силе, — Гвен открутил крышку. — Пей.
Едва алюминиевая фляжка оказался в руках Судоплатова, как в нос тут же ударил дурманящий цветочный аромат, едва не поваливший его на снег. Лишь каким-то чудом он усидел на бревне.
— Что… это такое? — удивленно прошептал он, снова и снова вдыхая невероятный аромат. — Это же просто…
Никак не мог подобрать нужные слова. Все, что приходило в голову, словно специально казалось пресным, простым и совершенно не подходящим. Нужно было какое-то особое слово, чтобы передать то поразительное состояние, которое постепенно «накрывало» его.
— В моем мире у этого отвара много имен. Его называют «Нектар богов», «Амброзия», «Дарующий блаженство» и другие. Но друиды зовут его иначе — «Открывающий себя». Пей, и ты все сам поймешь.
Павел взял фляжку, и осторожно пригубил ее содержимое. Немного покатал на языке странную жидкость, ощущая ее маслянистую тяжесть и невероятную свежесть.
— А почему я ничего не чувству… — удивился было разведчик, когда ничего не происходило.
И тут его «накрыло». Словно чем-то тяжелым ударило по затылку, встряхивая всего с головы и до ног.
— Черт… Что… Что это… Проклятье, мои уши… Черт, что я такое слышу?
В мгновение ока его словно окутало плотной волной, в которой причудливо смешались самые разные звуки: ритмичное постукивание по дереву дятла, гром от лопающихся от мороза деревьев, хруст чьих-то шагов, чьи-то голоса, металлическое позвякивание патронов в кармашке у часового, хриплое дыхание повара. Он слышал едва ли не все звуки, которые раньше даже не чувствовал.
— Господи…
Судоплатов все же не удержался и, качнувшись, свалился с бревна.
— Это же кровь… Боже, я слышу, как во мне течет кровь… Черт меня побери… А это мыши… Мыши возятся в норах под снегом… Ни хрена себе…
Ошеломленно бормоча, Павел с трудом встал сначала на колени, а потом и на ноги. С дико расширившимися глазами он мотал головой по сторонам, выцепляя из окружающего пространства все новые и новые звуки.
— Б…ь, а это еще что? Лай собак? Ближайшая же деревня за шесть — семь десятков верст отсюда… Черт, черт! Гвен⁈ Что ты со мной сделал⁈ Я же все слышу! Понимаешь, вообще, все слышу!
От переполнявших его чувств, Павел хлопнул кулаком по стволу ближайшего дерева.
— Ой, мать его…
С пронзительным хрустом дерево с бедро взрослого мужчины толщиной вдруг переломилось и, ломая ветки на своем пути, рухнула на снег.
— Б…ь, что ты со мной сделал? Я же теперь… все могу… Боже…
Глава 22
* * *
По заветам Великой книги Памяти, написанной друидом Вергетором Мудрым и его первым учеником Сарогой Верным более семи тысяч лет назад, сохранение и приумножение сокровенного знания есть первейшая обязанность служителей Живого Леса. Каждый друид должен обучить ученика, передав ему не только свои знания, но и знания тысяч и тысяч других служителей, имена которых уже стерлись из истории людей. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы прервалась живая цепь памяти и сакральные знания канули в Лету.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Поэтому Гвен и спешил передать то, что он сам когда-то получил от Учителя. Пусть в учебе он и отступал от священных канонов, преступая через сроки и правила. Главное, все семена знаний, посеянные им здесь, начинали давать свои всходы.
Этот мир, волей случая или может быть Божественным проведением ставший его домом, непредсказуем и страшен в своей первобытной жестокости. Здесь человеческая жизнь не стоила и пожухлого листка, упавшего с дерева. В любой момент его жизнь могла оборваться и вместе с ней исчезнут великие знания друидов.
—… Не удивляйтесь, но сегодня не будет ничего геройского. Вы не станете сигать в прорубь, взбираться на самые макушки деревьев. Сейчас вам предстоит научиться ничего не делать…
В ответ на нем тут же скрестились десятки удивленных глаз учеников. Как так ничего не делать? Это шутка что ли, читалось в их лицах.
Естественно, после недавних открывшихся им невероятных способностей человеческого тела, они были растеряны и ни чего толком не понимали. Ведь, еще двое суток назад им приходилось прыгать в прорубь и преодолевать десятки метров под водой в жуткий февральский мороз. Сутки назад их заданием было голыми руками добыть кабана или лося. Сейчас же — ничего не делать⁈ Смех, да и только!
Собственно, так и сказал один из учеников, крупный, фигурой напоминавший медведя, парень?
— Зачем это учитель? В лагере нас уже этому научили…
Гвен, повернувшись к нему, понимающе улыбнулся. Чувствовал их нетерпение, желание стать сильнее и бить врага. Но ведь сила не главное, и это тоже нужно было донести до них.
— Говоришь, вы уже умеете ничего не делать. Хорошо, Миша. Встань здесь, у костра, чтобы тебя было хорошо видно остальным, — друид показал на место рядом с собой. — Сейчас проверим.
Ученик выпрямился во весь свой немалый рост, и оказавшись у костра, застыл.
— Не двигайся столько, сколько сможешь. Полностью замри… А вы внимательно смотрите, — Гвен обвел глазами остальных. — При всей кажущейся простоте даже обычное стояние на одном месте может стать неплохим испытанием вашей выносливости, выдержки и терпения. Внимательно смотрите. Видите? Обычный человек всегда находится в движении, даже если это не видно с первого взгляда. Смотрите на кончики пальцев. Они еле заметно подрагивают. Чуть-чуть. Вот! Теперь ноги, колени. Заметили?
Здоровяк, видя, что на него пристально смотрят, пытался сохранить полную неподвижность. Напрягал мышцы, сжимал пальцы в кулак, кривился. Только бесполезно. Его тело с налитыми мышцами само требовало движения. Как он ни старался, ничего не выходило.
— Садись уж, хватит, — Гвен махнул рукой в сторону ученика, разрешая ему сесть. — Вы должны не просто быть неподвижными, а уметь становится камнем, деревом, земляным холмом…
Ученик, только что севший на место, хмыкнул. Да и от остальных сквозило весельем. Похоже, восприняли его слова в качестве шутки.
— Смотрите!
Гвен сделал шаг в сторону причудливо изогнутой березы с раздвоенным стволом. Вытянул руки, повторяя ими ближайшие ветки. Закинул голову назад, касаясь ею коры. И пропал…
— Мать вашу, братцы! — присвистнул кто-то из учеников. Часть, вообще, вскочила на ноги. Вытянула шеи, пытаясь все лучше рассмотреть. — Как же так⁈ Вот был, а сейчас… Черт, вот же он! Вот!
Никуда, друид не пропал. Это только в древних легендах герои становились невидимыми для своих врагов и поражали их молниями из глаз. Просто он в совершенстве владел искусством мимикрии, подражания живому и неживому.
— Чтобы приблизиться к этому, вам нужно постичь таинство безмолвия или великого ничто. Вы должны услышать, увидеть и ощутить то, чего не существует, — Гвен медленно обвел глазами сидевших напротив полукругом людей. — Для начала будем просто сидеть с закрытыми глазами и слушать… Пока не услышите… Впрочем каждый сам поймет, что он должен услышать.
