— Не совсем так. Ты, товарищ Гвен, и твои ученики показываете поистине удивительные вещи, которые я пока не могу объяснить, — Судоплатов выделил слово «пока», словно предупреждал, что все может извиниться. — Но, товарищ Гвен, войне не выигрываются вот такими фокусами. Поверь мне. Война — это сотни тысяч людей и тысячи тонн железа. И выиграет тот, у кого всего этого больше остальных. Фокусы же… просто фокусы.
— А как же правитель? Если пленить правителя, война остановится? — Гвен вдруг задал вопрос, который заставил его собеседника призадуматься. Кажется, даже слышно было, как в его голове ворочаются шестеренки. — Самого главного правителя?
После недолгого раздумья Павел хохотнул с широкой улыбкой на лице. До него только сейчас дошел весь смысл вопроса.
— Ты… Черт побери! Ты что, предлагаешь взять в плен Гитлера?
Только у Гвена, напротив, на лице не было и тени улыбки. Совсем.
— Подожди, подожди! — Судоплатов взмахнул руками, словно ничего не понимая. — Ты ведь это не всерьез предложил?
Но тот продолжал смотреть в ответ совершенно спокойно, даже не пытаясь засмеяться.
— Ты ведь не шутишь. Так? — до Павла, наконец, доходит, что прозвучала никакая не шутка, а вполне собой серьезное предложение. — Вот же, твою мать… Не шутишь, похоже.
Видно было, что он не просто удивился, а растерялся.
— Ты чего? Добраться до Гитлера — это тебе не по лесу бегать и немцев по деревням гонять, — покачал он головой. — И если ты это для красного словца брякнул, то это совсем не смеш…
Но друид взмахнул рукой, привлекая его внимание. После встал с поваленного дерева и огляделся по сторонам. На его губах заиграла широкая улыбка.
— Ты чувствуешь это, Паша? Посмотри вокруг? Вдохни поглубже воздух, и обязательно это почувствуешь, — глядя на него, Судоплатов тоже поднялся на ноги. Правда, в толк взять не мог, что тот хочет сказать этим всем. — Ну? — улыбка парня стала еще шире. — Все равно не понимаешь?
Гвен схватил одну из свисавших над ними веток березы и пригнул ее к себе.
— Видишь? — показал на набухшую почку на голой ветке. — Это весна, Паша! Наступает время Жизни! Понимаешь теперь, о чем я хочу сказать⁈ Живой Лес просыпается из спячки, и теперь его сила будет лишь умножать свою мощь. И это скоро все почувствуют…
Друид выпустил ветку, но она зависла в воздухе, а после змеей обвилась вокруг его руки. Прильнула, словно живое существо.
— Весна, мой друг. Жизнь сменяет смерть… И теперь все будет по-другому.
Еще через мгновение к парню потянулись другие ветки. Десятки и десятки гибких черных плетей ластились к его конечностям, голове, шее, туловищу, формируя вокруг него настоящее одеяние из веток. Из-за непрерывного движения казалось, что Гвена обвили сотни змей.
— Жизнь всегда победит смерть, мой друг… А твой Гитлер всего лишь человек… Самый обычный человек… В моем мире правители никогда не рисковали угрожать служителям Живого Леса. Не словом, ни косым взглядом, ни тем более делом… Потому что знали, что в противном случае неминуемая кара их могла настигнуть в любом месте. От нее не спрячешься ни в каменном замке, ни в подземной темнице, ни на просторах океана.
Глава 23
* * *
Дальняя землянка, по самую макушку засыпанная снегом. Встанешь рядом, ничего не увидишь. Только, пожалуй, по небольшой едва протоптанной тропинке заметно, что где-то здесь прячутся люди.
— Товарищ майор, шифровка получена, — Судоплатова, прикорнувшего у теплой печки, стукнули по плечу. Спросонья он не сразу и понял, что происходит. Воспаленными от бессонной ночи глазами (пришлось почти всю ночь провести у рации) посмотрел на радиста. — Спец. код.
— Странно, — потянулся разведчик, с хрустом поворачивая шеей. — Чего там? Отзывают, похоже? Что молчишь?
Радист, угрюмый дядька совершенно замученного вида, молчапротянул ему шифровку. И лицо при этом было такое, что лучше было его, вообще, не трогать. Еще бы, тоже сутки сидел у рации, то шля шифровку, то ее получая.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Давай, давай, — Судоплатов едва только увидел, что там написано, как у него медленно пошла челюсть вниз. Такого сообщения он никак не ожидал. — Ни хрена себе, сам товарищ Владимиров прибудет⁈
Под именем товарища Владимирова, если верить специальному коду по именованию высших должностных лиц Советского государства, скрывался первый заместитель наркома государственной безопасности, всесильный комиссар государственной безопасности 1-го ранга Меркулов. Чего — чего, а приезда «правой руки» товарища Берии Судоплатов никак не ожидал!
— Выходит, Москва все всерьез восприняла, — кивнул он сам себе, вспоминая те его многочисленные шифровки о творящихся здесь странных делах. — Значит, не посчитали бредом…
Невдомек ему было, что обо всем здесь происходящем Москве было известно и из других источников. Донесения Судоплатова о лекарственных снадобьях с невероятными свойствами и фантастических способностях человека, называющего себя друидом, очень удачно дополнили рассказы Зои Космодемянской, сумевший попасть в Кремль. Оттого и был такой «шум».
— Стоп, а это что еще? — радист оторвался от попискивающей рации и протянул ему еще одну бумажку. Значит, состоялся еще один сеанс связи и получена новая шифрограмма. — Еще один сюрприз? Хотя, что может быть удивительнее этого?
Но оказалось могло быть. Причем, судя по ухмылке радиста, именно сейчас он узнает и об этом.
— Вашу же мать… — ладонь разведчика, с зажатой в ней шифрограммой, дрогнула. Казалось, вот-вот серый листочек, вырванный из самого обычного небольшого блокнота, вырвется из пальцев и спланирует прямо на земляной пол. — Они там что, вообще, охренели⁈ Еще и товарищ Симонов? Два высших секретоносителя в тылу врага⁈
Пожалуй, прочитать фамилию Симонова было для него еще более странно, чем фамилию Владимирова. Ведь, Симновым был не кто иной, как Николай Сидорович Власик, личный телохранитель Вождя!
— Для полного комплекта не хватало лишь самого товарища Ста… — не договорив, он замолчал. Сейчас было совсем не до шуток. — Но зачем все это⁈
Первые догадки пришли к нему в голову не сразу и стоили двух чашек с крепчайшим чаем, от которого сводило зубы. И лишь, когда крепко заваренный чай «прочистил» немного мозги, стало чуть понятнее.
— Опять, похоже, эти подковерные игры, — задумчиво пробормотал Судоплатов, прекрасно знавший о чрезвычайно сложной внутренней кухне Кремля и соперничестве, а то и открытых конфликтах, внутри высшей советской элиты. — Значит, к нам прибудут два личных эмиссара.
Прибывающие «гости» были именно эмиссарами, доверенными лицами двух самых влиятельных людей Советского государства: Меркулов был человеком Берии, Власик — Сталина.По всему выходило, что они должны были независимо друг от друга убедиться, что все здесь происходило именно так, как докладывалось в Москву.
— Придется им показать, как говориться, товар лицом…
И тут он, к своему ужасу, понимает, что это может и не случится. Ведь, именно на ближайшие несколько дней Гвен, из которого весь этот сыр-бор и случился, назначил какое-то испытание для своих учеников. Вторые сутки весь их лагерь «на ушах стоял» из-за этого. Все бурлило, ревело, словно готовилось что-то очень значительное.
— Черт! Начальство придет, а его нема. Пидманула, б…ь, пидвела… Ия крайний буду!
Резко вскочив с лавки, он махнул, как угорелый, в сторону выхода из землянки. Одним махом перемахнул через здоровенный сугроб, чтобы срезать расстояние и оказаться на широкой поляне.
— Успел… Не ушли еще, — выдохнул с облегчением, увидев столпотворение на поляне.
* * *
Гвен сейчас испытывал странное противоречивое чувство, которого уже и не помнил, честно говоря. В нём, словно в причудливом коктейле, смешались и гордость за своих учеников, и удивление от их успехов на ниве освоения тайных знаний, и трепет перед открывающиеся будущим. Он стоял перед порогом, отделяющим его от чего-то большого, невообразимо большего.
