Убираю фотографию обратно в сумку и на лифте поднимаюсь на этаж. Настроение после приёма у врача отвратительнее некуда. Единственное, чего сейчас хочется – это забраться в кровать и сожрать ещё одну коробку конфет.
Именно это я и сделаю, когда приеду домой. Благо до конца рабочего дня осталось буквально пятнадцать минут. Сейчас сдам дела другой смене, спущусь в магазин и куплю себе самую большую коробку конфет, и как только окажусь в своей комнате, бессовестно их схомячу. И дверь запру, хоть Воскресенскому это и не нравится.
Кто бы знал, что буквально спустя несколько секунд всем моим планам суждено будет полететь к чёртовой матери…
Выйдя из лифта, сворачиваю к сестринскому посту и застываю на месте как вкопанная, поймав на себе взгляд Анны Викторовны. И взгляд этот, надо сказать, ничего хорошего мне не предвещает… Да и в принципе никому, судя по тому, что она выстроила всех медсестёр на пятиминутку, которую я, очевидно, пропустила в виду того, что меня не было на отделении.
– Явилась? А что так рано, Вершинина? Могла бы вообще не утруждать себя возвращением. Зачем тебе какая-то работа?! Ты же у нас птица вольная. Хочешь – на работу опаздываешь, хочешь – шляешься, где тебе вздумается. Чего бы не пошляться, в рабочие-то часы?! – последнюю фразу она рявкает так, что стоящая рядом с ней Леся подпрыгивает от неожиданности.
Не сказать, что я отношусь к пугливым людям. Но, клянусь, эту женщину боюсь, как огня. Вот и сейчас чувствую, что сердце у меня уже готово протаранить собственные рёбра.
– Анна Викторовна, я вам сейчас объясню. На самом деле я всего лишь…
– Ты для начала на пятиминутку ко всем встань! Или тебе приглашение отдельное нужно?! Я конечно понимаю, что ты у нас особа привилегированная. Но блат не всё решает, моя дорогая! На этом отделении твоей судьбой я распоряжаюсь! Это понятно?!
Поджав губы, молча подхожу к посту и встаю рядом с Лесей. Только молчи, Алиса. Просто молчи…
– Я же говорила, что она тебя не любит, потому что думает, что тебя сюда кто-то из начальства пристроил, – слышу рядом Лесин шёпот. – Прости, я честно пыталась тебя прикрыть. Но она так внезапно в сестринскую зашла, я тупо сообразить не успела.
– Ничего страшного. Я сама виновата.
– Мало того, что вы шляетесь неизвестно где, во время смены, – закрываю рот, когда по отделению снова прокатывается голос Анны Викторовны. – Так у вас ещё и на посту чёрт ногу сломит! Если сегодня не было новых поступлений, это на значит, что можно ничего не делать! Листы назначения валяются как попало! Дезинфицирующие растворы закончились, а их никто и не думает менять! Градусников не хватает, как минимум двух штук.
– Они в восьмой палате, там пациентам надо мерить температуру в динамике. Вы сами разрешили им оставить градусники у себя. А дезинфекторы мы заказали ещё в прошлое дежурство. Не наша вина, что их ещё не доставили.
– Я сама знаю, что я разрешила, а что нет, Соловьёва. У тебя запись на посту должна быть о том, где находится мед оборудование, – тычет пальцем в тетрадь. – А теперь параллельная смена должна разгребать за вас ваши косяки и делать вашу работу. В общем, сейчас сдали дела новой смене, собрали вещи и чтобы через пять минут духу вашего здесь не было. Вся смена оштрафована. А ты, моя дорогая, – переводит на меня взгляд. – Остаёшься сегодня на ночное дежурство.
– В смысле?
– В коромысле! Берёшь листы назначения и идёшь ставить калоприёмник в пятой палате. Или ты у нас так наотдыхалась, что забыла, что больница и по ночам работает?
– Я не забыла. Я просто не могу сегодня остаться. У меня… дела.
– Ах да. Ты же у нас колбаса деловая, Вершинина. Как я могла забыть? То по отпускам разъезжаешь, то со смены уходишь, когда тебе заблагорассудится. Ну так ты напиши заявление об увольнении, чтоб работа делам не мешала.
– Да оставьте вы её в покое. У человека брат болеет. Ей в магазин надо было ортопедический, – подаёт голос Леся.
– Да ладно? Что-то я не вижу при тебе покупок, Вершинина, – показательно разглядывает меня Анна Викторовна, а мне от стыда под землю провалиться хочется. – В общем, я всё сказала. Либо остаёшься на ночное дежурство, либо идёшь в отдел кадров и забираешь трудовую. И да, никакого “по собственному желанию”. Уволю я тебя по статье, дорогуша!
– Никто никого не уволит.
Что я там говорила? От стыда под землю готова провалиться?
Смотрю на шагающего в нашу сторону Воскресенского и мечтаю только о том, чтобы превратиться в невидимку. Прямо сейчас. Срочно!
И даже от того факта, что Анна Викторовна в его присутствии тутже захлопнула рот вот вообще ни капли легче не становится.
– Игорь Сергеевич, а вы тут какими судьбами? У нас на отделении никаких эксцессов, ни с больными, ни с персоналом. Всё тихо.
– Ага, кроме того, что ты орёшь, как динозавриха, – шипит себе под нос Леся.
– Я не по работе, – господи, пожалуйста, молчи. Ничего не говори! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… – Я пришёл забрать Вершинину, – чёрт!!!
Поджимаю губы и отвожу взгляд в сторону, почувствовав, как на меня переводит взгляд вся смена. Наверно глупо делать вид, что я не понимаю, о
ком идёт речь?
Точно глупо. Как минимум потому что в следующую секунду Воскресенский подходит ко мне и встаёт прямо напротив, практически касаясь носками ботинок моей больничной обуви. И смотрит. В упор выжидающе смотрит на меня.
Господи, ну зачем так делать!
Не выдержав, поднимаю взгляд на Игоря, стараясь игнорировать тот факт, что у меня полыхают щёки.
– Вершинину? А что она натворила?
Не знаю видит ли Воскресенский мольбу в моём взгляде, но даже если так, он её определённо точно игнорирует.
– Ничего не натворила, – говорит спокойной, всё также продолжая стоять напротив и смотреть на меня. В то время как у меня самой пульс уже и в ушах, и в висках, и в горле громыхает. – Карточка твоя где?
Этот вопрос уже явно мне адресован. Значит, уже знает, что я у гинеколога была. И когда только успевает за всем следить?
Под пристальным взглядом всего отделения вытаскиваю из сумки характерную медицинскую карту беременной и передаю Воскресенскому. Но вместо того, чтобы забрать её у меня, он хватает меня за запястье и подтягивает к себе. После чего разворачивается к Анне Викторовне.
– Вершинина ждёт ребёнка. От меня. Так что ни о каких дополнительных дежурствах, ночных сменах или усилениях в приёмнике речи быть не может. С сегодняшнего дня она переходит на лёгкий труд. На счёт документов не переживайте, я лично прослежу, чтобы из гинекологии перевели все необходимые бумаги.
Вот теперь он наконец забирает у меня из рук медицинскую карту и запихивает её себе подмышку.
