недостатки. Но мы чувствовали, что он понимает потребности людей и что у него есть талант к управлению, и никогда не сомневались в его честности. Он обладал потрясающей памятью, а его метод общения с людьми во время проведения кампаний, особенно на территории его штата, который он так хорошо знал, был удивительно эффективен.
Франклин не мог уделять много времени работе из-за предвыборной кампании, но время от времени посещал офис, возглавлял Отдел предпринимательства, присутствовал на совещаниях по планированию и произносил речи. Он назначил Луиса Хоу своим представителем в штаб-квартире на полный рабочий день и поручил работать с губернатором Смитом, Джоном Раскобом, Эдвардом Флинном и другими.
Лишь увидев весь расклад против нас целиком, я начала сомневаться в успехе. Губернатор Смит был католиком, и пропаганда, которую проводили некоторые религиозные группы во время этой кампании, которым помогала и которых подстрекала оппозиция, вызывала у меня крайнее отвращение. Если что-то и могло продемонстрировать мне, что могут сотворить предрассудки с человеческим разумом, то эта кампания стала лучшим уроком, который я могла пройти.
В 1928 году я была еще довольно молода и работала без устали, но иногда я задаюсь вопросом, как мы пережили ту кампанию, особенно мисс Томпсон и мисс Талли. Эта ситуация доказала, что в добросердечной обстановке работается легче. Мисс Томпсон заинтересовалась, потому что заинтересовалась я, а мисс Талли, которая была секретарем кардинала Хейза, вероятно, испытывала религиозный интерес к кампании, помимо восхищения губернатором Смитом.
Грейс Талли была молода и очень хороша собой, и кардинал Хейз достойно ее обучил. Наша работа несколько отличалась от той, к которой она привыкла, но это стало хорошей подготовкой к будущей работе с моим мужем и мисс Лехэнд.
Осенью, после начала школьных занятий, в те дни, когда у меня были уроки, я не входила в кабинет до полудня, зато после оставалась до позднего вечера, пока не закончу всю работу, а зачастую и далеко за полночь. Затем я шла домой, делала всю бумажную работу и на следующее утро в половине девятого уже была в школе. В другие дни я приходила в офис в девять утра и сидела там до позднего вечера.
Устные выступления все еще были своего рода испытанием для меня, поэтому в мои обязанности входила организация работы офиса, обработка почты, встреча посетительниц, проведение консультаций по просьбам ораторов – то есть моей задачей было просто приносить пользу в целом. Миссис Мэри Нортон, конгрессвумен из Нью-Джерси и глава бюро женщин-ораторов, организовала прием для членов бюро, и все просьбы передавались ей.
Элинор Моргенто и Нэнси Кук, работавшие в Государственном комитете Демократической партии, переехали со своими сотрудниками в здание «Дженерал Моторс» для проведения предвыборной кампании. Затем, в конце лета 1928 года, заместитель председателя Национального комитета Демократической партии миссис Нелли Тейло Росс перебралась в свой офис в национальном штабе, а миссис Джеймс О’Махони стала ее помощницей. Миссис Росс занимала пост губернатора штата Вайоминг после смерти своего мужа, который был предыдущим губернатором.
Ее прибытие в штаб-квартиру означало, что нам предстоит начать планирование ее обширной лекционной поездки, и она всегда была нарасхват. У нас всегда находилось занятие для нее. Помню, как однажды заставила мисс Талли побегать. Она сновала повсюду и пыталась найти миссис Росс, пока люди, пришедшие на чаепитие, ждали встречи с ней. Ее нашли в измученном состоянии, когда она лежала на полу нашей крохотной уборной и пыталась набраться сил, чтобы встретиться лицом к лицу с несколькими сотнями человек.
Позже она продолжила активную правительственную работу и стала директором Монетного двора при Министерстве финансов, оставаясь популярным оратором в женских группах.
В сентябре того же года мы с нашим младшим сыном Джоном поехали в Гротон, чтобы отдать его в школу-интернат. К тому времени я пришла к выводу, что после поступления в закрытую школу у ребенка уже никогда не будет прежней крепкой связи с семьей и зависимости от нее. Я никогда не была убежденной сторонницей школ-интернатов для двенадцатилетних детей, но мой муж, поступивший в такую школу только к четырнадцати годам, всегда считал, что потеря этих двух лет повлекла за собой трудный период в его жизни, потому что остальные мальчики успели сдружиться, а он всегда оставался немного чужим.
Те дни, когда я отвозила в школу каждого из сыновей, распаковывала их одежду и помогала им устроиться, всегда были ужасными для меня, а с последним ребенком оказалось особенно тяжело.
Несмотря на работу в школе и в штабе национальной кампании в Нью-Йорке, той осенью я присутствовала на съезде Демократической партии штата Нью-Йорк в Рочестере. Я упоминаю этот факт, чтобы рассказать историю о том, как моего мужа в конце концов убедили баллотироваться на пост губернатора, такой, как я ее помню.
За день до выдвижения Джон Раскоб, тогдашний председатель Национального демократического комитета, и губернатор Смит попросили меня встретиться с ними и поговорить. Я слышала, что губернатор Смит хочет, чтобы мой муж баллотировался, но знала, что Франклин собирается продолжить лечение в Уорм-Спрингс. Мне сказали, что очень хотят видеть его кандидатуру, и спросили меня, действительно ли это навредит здоровью моего мужа. Я сказала, что не знаю. По словам врачей, если он продолжит выполнять упражнения и купаться в Уорм-Спрингс, то может поправиться. Однажды мой муж со смехом сказал, что если проживет достаточно долго, то сможет снова ходить, но прогресс был медленным, и порой я задавалась вопросом, насколько еще он сумеет продвинуться.
И губернатор Смит, и мистер Раскоб настаивали, что не желают навредить здоровью Франклина. Но им хотелось бы знать, нет ли других причин, кроме здоровья, которые мешают ему согласиться. Я сказала, что нет более важных причин, если Франклин считает, что стоит попытаться улучшить здоровье. Кроме того, взяв на себя тяжелую финансовую ответственность в Уорм-Спрингсе, он считал своей обязанностью добиться успеха.
После обсуждения ситуации меня спросили, не могу ли я позвонить мужу и попросить его баллотироваться на пост губернатора. Они весь день пытались связаться с ним, но так и не смогли. Я ответила, что не буду просить Франклина делать то, чего он не хочет, не говоря уже о том, чтобы баллотироваться в губернаторы.
Рано вечером они позвонили моему мужу и выяснили, что он уехал в Манчестер, штат Джорджия, чтобы выступить с речью, и что с ним невозможно будет связаться до тех пор, пока он не вернется в Уорм-Спрингс. После возвращения мне наконец удалось связаться с Франклином по телефону в офисе фонда. Он заявил мне с неприкрытым ликованием, что весь день держался вне зоны доступа и не подошел бы к телефону, если
