— Нашел чем гордиться. Лучше взял бы да женился на одной из пираний, осчастливил бы собой рыбку.
Я в некотором смысле тоже была «гармонью» без гармониста, потому не собиралась давать фору задаваке Синеву. А он неожиданно скис, пробормотал:
— Жениться? Еще чего?.. Себя-то прокормить не могу, стучу зубами, как волчина позорный… Кстати, мне теперь и жить негде. Сегодня кореш, в квартире которого я кантовался, вернулся из Москвы, что-то у него там не заладилось… Нет бы предупредил заранее, чтобы я запасной аэродром поискал, так поставил перед фактом. Пришлось очистить помещение… И машину завтра придется отдать. Жалко, она меня здорово выручала, калымил на табачок…
Парень сморщился и громко чихнул, заставив меня вздрогнуть.
— Будь здоров! — От Никиткиного чиха и мои мозги прочистились. — Слу-ушай, что, если тебе временно переселиться в квартиру Волковых? Все равно хозяевам она еще долго не понадобится, а ключи у меня! Перебирайся, не пожалеешь! Будешь жить как мещанин во дворянстве — куча комнат, тренажеры, рояль, кровать величиной с поле для гольфа. Холодильник, забитый деликатесами, — там икра сохнет, ананасы вянут! Питание всяко круче, чем у вас в хозблоке. Согласен?
— Заманчиво, но… неудобняк.
— Ну, смотри, как знаешь. Мое дело предложить… Придется одной ехать, надо взять одежду и игрушки для Темы с Ксюхой, а то мама уже замучилась стирать. Заодно и вкусно покушаю…
Разумеется, я его уболтала. Синев в свою очередь убедил меня отдохнуть — уложил почивать на свободную койку в палате, оккупированной тремя переломанными страдалицами. Воняло там примерно как за кулисами цирка. Пшенная каша чуть не полезла из меня обратно. Спасло то обстоятельство, что тетки вели непередаваемо заунывные разговоры, которые меня и укачали. Спала как убитая. А на заре, перед утренним обходом, Никитка воодушевил меня прекрасным известием:
— Волков в сознании, про тебя спрашивает, прямо души не чает, как хочет. — Он сделал паузу и добавил: — Хочет видеть…
— Неужели?
Я приняла положение низкого старта, собираясь бежать к дорогому человеку, но Синев подрезал мне крылья:
— Не спеши, Катрин, у него сегодня температура поднялась, в палате сейчас Розалинда вовсю хлопочет.
— Температура?!
— Не нервничай, тридцать девять — это мелочи. Вкатят антибиотики, и мужик будет как новенький… Считай, кризис у него уже миновал, со дня на день в обычную палату переведут, и сможешь ухаживать за ним сколько влезет. Реанимация переполнена, сегодня по «скорой» шестерых тяжелых доставили, уделанных не в пример твоему Волкову… Пошли, выпьем чайку за его здоровье!
Своими дебатами мы пробудили загипсованных теток — их возмущению не было предела. Кулисы цирка пришлось покидать под аккомпанемент бурчания и упреков. В коридоре Синев, заметив Оксану из приемного покоя, демонстративно возложил мне руку на плечо. Кажется, медсестре это сильно не понравилось, она фыркнула.
— У вас был роман? — догадалась я.
— У нее. Оксанка на меня запала, но ей не светит, она не в моем вкусе. Знаешь что, Катрин, лично мне богадельня за ночь осточертела. Ну его, этот чай, к ляху! Поехали сразу к Волковым, их ананасами позавтракаем!
Мы дружной парой запрыгнули в промерзшую «Ниву». Никита констатировал, что бензин на нуле, надо бы заправиться. Я скромно промолчала: мою наличность на тот момент составляли считаные копейки… Чужой железный конь тем не менее разогрелся, зафырчал мотором. И проявил высокую сознательность — на остатках горючего доставил нас до чужого жилья, как говорится, в лучшем виде.
* * *
Насчет деликатесов я, конечно, сильно преувеличила — икрой с ананасами и не пахло. Сказывалось отсутствие хозяев — в холодильнике в большом количестве валялись только начавшие плесневеть апельсины, еще нашлись йогурты в пластиковых стаканчиках да жалкие остатки сыра, масла и ветчины. Зато бар, который Синев обнаружил в хайтековском зале, впечатлял изобилием элитного алкоголя. Чего в нем только не стояло — от сливочного ликера «Бейлис» до коньяка «Хеннесси», я уже не говорю про дорогущую водку трех сортов, початый «Бакарди» и прочие напитки.
— Фуфла не держат, — оценил Никита и, хлопнув себя по коленкам, исполнил блатной куплет: — Тащите водку, самогонку и все такое вкусное!
— С водкой пока обломайся, лучше выжми сок из апельсинов, — распорядилась я, занявшись приготовлением праздничного завтрака.
На плите варились спагетти, в сковородке шкварчала ветчина, которой я приправила для сытности итальянское блюдо. Томатный соус и тертый сыр тоже пришлись кстати. Получилось вкусно — никакого сравнения с больничной пшенкой. Никитка блаженствовал — поглаживая сытое пузо, подражал персонажам мультика: «Гавайи, Гавайи, нас и тут неплохо кормят!» Завтрак мы завершили апельсиновым соком и разбрелись по ванным комнатам. Обаяшка интерн захватил джакузи — кто успел, тот и смел! Мне досталась обыкновенная ванна, достаточно большая для того, чтобы вытянуться в полный рост, а не поджимать колени кузнечиком. Эх, в эту бы просторную посудину да Серенького!.. Я мечтательно прикрыла глаза, наслаждаясь ароматом пышной пены, которая нежно щекотала плечи и грудь. Представила себе, что это Волков меня щекочет, и сладострастные мурашки явились не запылились… Выйдя из воды, отдала дань почтения эксклюзивной косметике хозяйки — с ног до головы намазалась ее кремами и обрызгалась туалетной водой «Код Армани». Неплохое начало дня, стоит признать.
Долг платежом красен — обряд преображения я довершила примеркой кружевного стрекозиного пеньюара. Розовый шелк выигрышно подчеркивал свежий цвет моего лица, но, увы, полы не сходились на бедрах. И все-таки я решила, что ни за что не стану влезать в сермяжные джинсы. Порывшись в Лялькином шифоньере, отыскала славное платьице с воланами на рукавах и белыми оборочками вокруг выреза. Судя по объему и покрою ампир с завышенной талией, жена моего любовника носила эту вещь в период беременности. Что ж, думаю, это пикантное состояние и меня не минует… Все еще впереди, все только начинается!
Своего нового друга я нашла по запаху — он тоже не стал экономить чужую парфюмерию, насквозь пропитался духом «Хьюго Босса». Развалившись в кресле, Синев курил сигару и прихлебывал черный кофе. Рядом с чашечкой стояла рюмка коньяку. Щеки его были гладко выбриты, мокрые волосы зачесаны назад. Эффект преображения довершал барский халат, из-под которого выглядывала атласная пижама цвета ультрамарин. Шикарно, ничего не скажешь! Парень вошел во вкус сладкой жизни…
— Каковы будут наши дальнейшие действия, Катрин Денев? Может, пустимся в пьянство окаянное, предадимся разврату?
