роскоши. Стены и высокие потолки были покрыты блестящей черной эбонитовой мозаикой с матовыми антрацитовыми деталями, а пол был выложен розовой, огнеупорной плиткой. На каждой четвертой стеновой панели в прихожей, электрические лампочки были ввинчены в медные настенные канделябры, и длинные паутины сверкающего стального кружева свисали, как шторы, у каждого арочного дверного проема.
Гаунт не понимал, чья это была резиденция, или куда все подевались, чтобы Люго мог тут поселиться.
Если честно, он об этом много не думал. У него был туман в голове, когда охрана у служебного входа пропустила его и показала дорогу, по двум длинным холлам и наверх по кирпичной лестнице к комнате, где его ждал Люго.
Гаунт ожидал какое-то подобие официального собрания, и был удивлен, когда нашел Люго одного, за исключением Калденбаха.
В комнате было холодно – весь особняк был холодным – как будто древние нагревательные трубы и гиперкосты рассыпающегося Старого Улья были слабыми и неэффективными на этом уровне. Люго сел в кресло на суспензорах, одетый в толстый домашний халат поверх форменных рубашки и штанов. Его куртка и фуражка лежали на высоком деревянном столике рядом с ним.
Он попивал кофеин из фарфоровой кружки. Переносной нагреватель стоял на полу, дуя теплом на его ноги в сапогах.
В комнате были высокие, стрельчатые окна из цветного стекла на двух стенах, и богато украшенные стеклянные двери на третьей стене, пройдя в которые, сквозь вуаль драпировки из стального кружева, можно было попасть на что-то, наподобие балкона или террасы на крыше. Калденбах стоял около этих дверей, сложив руки, и смотря то ли упрямо, то ли угрожающе. Гаунт не совсем был уверен, что излучал этот человек. Угрозу, решил он.
— Сэр.
— Входи, Гаунт. Горяченького?
— Спасибо, нет, сэр.
Калденбах, которые после предложения начал подходить, продолжил идти дальше, даже после отказа, и налил себе чашку из серебряного термоса, который стоял на столике у стены.
— Извиняюсь за ранний вызов,— сказал Люго, почти искренне. — Я желаю поговорить с тобой о Беати.
— О Беати...
— О том, что нам делать.
— В каком плане, сэр?
Люго тактично прочистил горло и отпил еще. — Я предоставил себя и свои ресурсы Беати. Можно сказать, капризам Беати. Ее благословенный ум постигает космос так, как мы не можем, так что я верю ее суждению, даже если оно может показаться... капризным. Гаунт слегка улыбнулся.
— По ее убеждению, мы расположились в этом... важном месте. Я предполагал, что ее персона должна быть куда лучше использована рядом с Магистром Войны на передовой, но нет. Она была очень учтивой, как и можно было ожидать, но отвергла эту идею. Она настаивала на Херодоре, и на Херодор я ее и сопроводил.
— Мы уже об этом говорили, сэр,— сказал Гаунт. — Вы надеялись на мою добровольную помощь, чтобы убедить ее изменить ее решение. В самом деле, вы даже надавили на моего комиссара, чтобы он повлиял на меня. Люго пожал плечами, как будто это был пустяк. — Мы уже прошли такие шпионские игры, Гаунт. Беати должна отправиться на Морлонд. Она должна оставить это место и отправится прямо на Морлонд. Я не прошу тебя о помощи. Я приказываю тебе сделать это.
— Я вижу,— сказал Гаунт.
— Ну давай, давай,— улыбаясь сказал Люго. — Мы здесь все друзья, Ибрам. Скажи мне, что думаешь.
— Вы хотите знать, что я думаю? — спросил Гаунт.
— Лорд Генерал выразился довольно ясно,— резко сказал Калденбах.
Гаунт бросил на него взгляд, и Калденбах уставился вниз. — Очень хорошо,— сказал Гаунт. — Я думаю, что вы знали правду все время. С того момента на Хагии, когда вы впервые познакомились с Санией. Вы были абсолютно уверены, что она фальшивка... проблемная, бредовая девчонка, которая верила, что оно воплощение Саббат, и играла эту часть весьма хорошо. Вы увидели применение для этого, и подтвердили ее права, для улучшения Имперского боевого духа... и чтобы продвинуть свои интересы.
— Ты оскорбляешь Лорда Генерала такой клеветой... — начал Калденбах. Люго резко поднял руку.
— Позволь Гаунту продолжить, или покинь комнату, полковник.
— Я извиняюсь, если я слишком честен, сэр,— сказал Гаунт. — Вы сами сказали, что время шпионских игр закончилось. Люго кивнул, и жестом показал Гаунту продолжать.
— Вы видели, что самый лучший путь контролировать ее, это дать ей действовать самостоятельно какое-то время. Дать ей что-то сделать, вырасти в уверенности. Паломничество сюда... хорошо, это звучит, как-то необъяснимо, но весьма великодушно со стороны воплощенной святой. Чтобы очистить себя перед наступающей войной. Вы потакали ей несколько месяцев, работая над ней все это время, и потом, совершили бы путешествие на передовую, что казалось бы ее собственной идеей. Вы бы присоединились к Магистру Войны, без сомнения вдохновляя его войска на решающую победу, и ваше возвышение было бы одобрено. На что вы надеялись? Быть губернатором сектора? Командовать войсками? Еще выше?
Люго продолжал улыбаться, но в улыбке была горечь. Гаунт знал, что попал прямо в цель.
— И все было бы очень хорошо... если бы некоторые непредполагаемые неудобства, как, например, то, что она запросила Танитцев в телохранители. Должно быть это обидно, что я прибыл и встал у вас на пути. Но ничего такого, с чем бы вы ни могли справиться. Ваш план все еще был не затронут. До прошлой ночи.
— Прошлой ночи? — эхом повторил Люго.
— Прошлой ночи, Лорд Генерал. Когда ваша маленькая пешка сделала то, чего вы не ожидали. Когда Сания – и не просите меня объяснить это, так как это не подлежит рациональному объяснению – когда Сания после всего стала настоящей. Она – Беати, она по-настоящему все то, во что она верила, все то, как вы притворялись, чем она была. Чудотворное начало в самом прямом смысле этого термина. И это все поменяло. Вы понятия не имеете, что делать. Вы больше не можете ей управлять. Она внезапно стала вне ваших сил убеждения и контроля, вне вашего понимания. Вы боитесь. У вас нет сил. И
