ваш план трещит по швам.
Люго задумчиво всосал воздух сквозь зубы, затем поднялся, скинул халат и стал надевать куртку. Калденбах подошел, как лакей, чтобы подержать одежду для него.
— Захватывающие домыслы, Ибрам,— сказал Лорд Генерал, — и совершенно убедительные. Спасибо тебе, что был так откровенен.
Он повернулся к Гаунту, застегивая куртку на пуговицы. — Конечно, весьма правдоподобно. Я знал с самого начала, что Святая подлинная, и, поэтому, помогал ей. Ничего не изменилось. Для меня она всегда была сверхъестественной фигурой. Благодарю Бога-Императора, что он доверил мне эту роль.
— Совершенно верно,— сказал Калденбах.
— Совершенно верно, в самом деле,— сказал Гаунт, слегка пожав плечи. — Как я и говорил раньше, что я думаю в любом случае не важно. Более важно то, что вы понимаете, что я согласен с вами. Фальшивая или настоящая, Беати должна быть с Магистром Войны на Морлонде. Для блага Империума, Миров Саббат и всего Крестового похода. Я не собираюсь с вами спорить из-за этого. Я сделаю все, что смогу, чтобы убедить ее. Я, конечно же, не знаю, есть ли у меня какое-нибудь влияние на нее. Но я попытаюсь. Люго надел фуражку, посмотрел Гаунту в глаза, и затем протянул ему руку. Гаунт, удивленный, пожал ее.
— Спасибо тебе, Ибрам,— сказал Люго. — Я знал, что ты командный игрок.
— Только еще одну вещь вы должны знать, сэр,— добавил Гаунт, убирая руку.
— Какую?
— Я совершенно уверен, что это событие, частью которого мы являемся, этого воплощения, этого проявления... Я совершенно уверен, что это все более важно, чем мы представляем. Пространство и время, и... судьба, если пожелаете... сошлись вместе и синхронизировались. Даже до того, как Сания по-настоящему заявила о себе, как о Беати прошлой ночью, колебания от этого явления распространялись по всему сектору и за ним. Знаки, знамения, предсказания. Вы все их слышали, и я уверен, что довели до истерии верующих. Но это что-то большее. Каждый псайкер в секторе – наш и их – должно быть хорошо это чувствовал. Космос вращается с какой-то целью, Лорд Генерал, и это одно из тех редких явлений, когда мы можем услышать шум его механизмов и увидеть его работу.
— Ты говоришь, как пророк, Гаунт!
— Я не пророк... но все-таки. Я знал про Херодор задолго до того, как меня сюда призвали. Мне говорили ожидать тут Святую. Мои солдаты рассказывали мне истории из лагерей пилигримов о мужчинах и женщинах, которые разделяли эти сверхъестественные намеки. Не фанатики, не столпники и флагелланты и мистики, которые подпрыгивают от любых слухов. Вы удивитесь, как много нормальных, обычных людей там, снаружи. Люди, которые оставили свои жизни и дома, чтобы совершить путешествие сюда, потому что они просто, неизбежно знают что-то.
— Ты пытаешься напугать меня, Гаунт? — сказал Люго, с притворно дружеским смехом.
— Нет, сэр. Но здоровое чувство страха лишним не будет. Мы живем во время чудес, сэр.
Ничего нельзя сказать о том, что оно может принести, но это будет иметь большой значение. Гаунт слышал голоса и шаги в холле снаружи, но проигнорировал их. — Будем надеяться,— прямо сказал он, — что мы будем очевидцами конца Крестового похода. Победы в Мирах Саббат, архиврага, преданного огню и удирающего. С Беати на Морлонде...
— Я не отправлюсь на Морлонд,— сказал голос позади него.
Гаунт повернулся. Саббат стояла в дверях комнаты, поднял одну руку, чтобы держать стальную кружевную драпировку. На ней были простые, серые боевые одежды и тяжелые черные солдатские сапоги. Ее кожа была мертвенно-бледной, а в глазах были признаки огорчения и укора.
— Беати,— сказал Гаунт, склоняя голову. Люго и Калденбах сделали то же самое.
— Я не отправлюсь на Морлонд,— повторила она, вступая в комнату и позволяя стальному кружеву упасть за спиной. Сквозь узорчатые складки, Гаунт мог видеть топчущихся на месте солдат из охраны дома, слишком напуганных, чтобы зайти после нее.
— Тут есть дело, которое нужно закончить,— сказала она. — Жизненноважное дело. Это моя цель. Морлонд может подождать, или будет покорен без меня.
— Леди, мы... — начал Гаунт.
Саббат мягко положила руку на его, и он затих, не в силах говорить.
— Херодор это ключ, Ибрам. Варп показал это. Я не покину это место, пока дело не будет сделано.
— Как... — начал Люго. — Как мы можем служить вам, леди?
— Я искала Ибрама. Время пришло. Они идут, и я боюсь. Я искала своего защитника. Мою почетную гвардию.
— Танитцев? — прошептал Гаунт.
— Тебя и Танитцев. Вы мне нужны прямо сейчас.
— Что вы имеете ввиду, «время пришло»? — сказал Гаунт.
Она взяла его за руку и повела к стеклянным дверям, которые открылись под нажатием ее пальцев. Они прошли на террасу крыши. Люго и Калденбах последовали за ними.
Терраса представляла собой полукруг из рокрита, выступающий как полка из крутого уровня шпиля Старого Улья. Купол из бронированного стекла защищал их от ледяной атмосферы. Большая беспорядочная застройка Цивитас Беати лежала внизу, далеко внизу, коричневый лабиринт угловатых теней. Массивная форма второй башни улья возвышалась неподалеку, почти до их уровня, потрепанный силуэт напротив только что вставшего солнца.
Вокруг края террасы были глиняные горшки. Розы и самблюскусы, посаженные в них, завяли, и превратись в крючковатые неухоженные веточки, которые напомнили Гаунту сад Лорда Часса на крыше верхнего Хребта Улья Вервун.
Гаунт почувствовал приступ страха и меланхолии. Если бы не металлический цветок из того сада, он бы умер на Вергхасте.
Здесь не было цветов.
Саббат указала на небо. Оно было слегка синим, с полосками ярко-желтого и бороздками облаков на востоке. Последние звезды было еще видно.
— Они идут,— снова сказала она. — Они здесь. И поэтому я не отправлюсь на Морлонд. Сейчас я никуда не могу уйти.
Гаунт уставился в ту часть неба, куда указывали ее тонкие пальцы.
— Что вы...
Вспышка. На мгновение. Маленькая искра высоко среди звезд. Потом
