— Она работает в компьютерной фирме на седьмом этаже. Сейчас ее осматривает врач. У нее шок. Говорит, что, когда лифт не пришел, она пошла по лестнице. Добралась до шестого этажа и… — Сниман показал в сторону пожарного выхода, идущего параллельно с шахтой лифта, — увидела его. Говорит, что она его узнала. Он всегда так приветливо с ней здоровался.
— Никто ничего не видел?
— По-моему, маньяк с маузером вошел через служебный вход сзади, капитан. Охранник говорит, что арендаторы постоянно оставляют дверь открытой, потому что в здании работает слишком много народу и невозможно изготовить ключи для каждого.
— С чего вы взяли, что тут орудовал наш маньяк с маузером?
Сниман достал из кармана рубашки целлофановый пакетик. В нем лежали две гильзы.
— С двери сняли отпечатки пальцев?
— Сняли, капитан, — сказал О'Грейди. — Сержант из участка позаботился.
По лестнице поднялись мужчина и женщина из бригады видеосъемки.
— Почему проклятый лифт не работает? — спросил мужчина, еле переводя дух и поднимаясь на последнюю ступеньку.
Никто ничего не ответил. Оператор увидел лежащего в кабине Нинабера. Дверцы открывались и закрывались, открывались и закрывались.
— Ух ты! — воскликнул оператор.
— Невероятно, что я ничего не слышал, — повторял Сниман.
Яуберт посмотрел на Петерсена:
— Ты был прав, Леон. Нинабер лгал.
— Но сейчас мы уже не узнаем правду, капитан.
— Мы все выясним.
— Где фотографы? Надо перевернуть его и посмотреть, отстрелены ли у него яйца, — сказал О'Грейди.
— Ты тоже считаешь, что его убил маньяк с маузером? — спросил Баси Лау.
— Еще одна жертва маньяка? — спросил в свою очередь только что подошедший патологоанатом Пейджел.
— Похоже на то.
На поясе у Снимана заговорила рация:
— Капитан Матт Яуберт, капитан Матт Яуберт! Позвоните доктору Босхофф в Стелленбошский университет. Капитан Матт Яуберт…
— Здесь где-нибудь есть телефон? — спросил Яуберт.
— В кабинете Нинабера, за углом, капитан.
Он зашагал по коридору. Анна Босхофф… Ей-то что надо? Он полез во внутренний карман за блокнотом, в котором был записан номер ее телефона.
Кабинет у Нинабера оказался роскошным — просторная приемная с дорогой, неброской мебелью, толстый ковер, на одной стене картины. Рекламное объявление Нинабера увеличили и поместили в рамку. Оно висело под большим логотипом с названием компании.
Конец эпохи, подумалось Яуберту. Успех не спугнул хищницу смерть, ей наплевать на эгоизм и тщеславие.
Телефон стоял на столе в приемной. Яуберт полистал блокнот, нашел телефон Анны Босхофф, набрал номер.
Она ответила сразу:
— Анна Босхофф слушает.
— Это Матт Яуберт.
— Мэттью! Как я рада слышать ваш голос! Но по телефону он по-прежнему кажется старым. Вы еще живы, Мэттью? Когда вы ко мне приедете?
— Мне передали…
— И вы сразу перезвонили! Быстрота, с какой действуют сотрудники полиции, позволяет чувствовать себя в безопасности. Мэттью, я звоню насчет медиума. Мадам Джослин Лоу. Надеюсь, ее «старый друг» — не вы?
— «Старый друг»?
— Вы что, газет не читаете?
— Доктор Босхофф, в настоящее время я занят расследованием убийства.
— Анна.
— Анна, ваш усыновленный гомосексуалист, выходец из среднего класса, сегодня убил очередную жертву. — Яуберт намеренно подчеркнуто назвал доктора по имени, но Анна Босхофф не отреагировала.
Услышав новость, она присвистнула.
— Он набирает обороты!
— Набирает обороты?
— Вы заметили, что почти всегда повторяете за мной конец фразы? Да, он набирает обороты. Прошло всего три дня после убийства Макдоналда, Мэттью. Промежутки времени между убийствами все время сокращаются. Сейчас, погодите… — Яуберт услышал шелест бумаги. — Между первым и вторым прошла неделя. Почти неделя, если считать первым днем день убийства. Третьего убили через четыре дня. Еще четыре дня — Макдоналд. И всего три дня до сегодняшнего. Понедельник, вторник, среда. Или два, если не считать понедельника.
— Верно.
— Мэттью, он больной. Он очень серьезно болен. Не отдает себе отчета в своих поступках. Ему нужна помощь. Картина меняется. Придется опять покопаться в учебниках. Скажите, убитый — снова гомосексуалист?
— Убитый — Оливер Нинабер.
— «Король парикмахеров»?
— Он самый.
Анна Босхофф снова присвистнула.
— Мэттью, он не был геем.
— Не был. Но откуда вы знаете?
— Я знаю мужчин, Мэттью. Нинабер точно не был голубым. Сразу видно.
— Мне надо идти.
— Сначала расскажите о медиуме. В интервью «Таймс» она заявляет следующее… — Снова шелест бумаг. — «Скажем, я приехала помочь старому другу. Человеку, связанному с расследованием». О ком она говорит — о вас?
— Нет.
— Приятно слышать. Мэттью. Но должна вас предупредить. С медиумами и им подобными будьте осторожны. Они как десантники. В свое время их изучал Мартин Рейзер из Калифорнии. Вы должны знать, что он говорит: «Главное, все они очень, очень плохо…»
В дверях показался Геррит Сниман; очевидно, он очень спешил.
— Мне правда пора, — сказал Яуберт. — Но я ценю вашу…
— Надеюсь, не только на словах, Мэттью, — сказала Анна Босхофф и повесила трубку.
Труп Нинабера перевернули на спину. На груди расплылось огромное красное пятно; в дорогом галстуке виднелась аккуратная дыра.
— Нет, фамильные драгоценности уцелели, — слегка разочарованно сказал О'Грейди, откусывая очередной кусочек нуги.
— Но тут определенно поработал наш маньяк с маузером. Представление продолжается.
— Да, как говорят любители оперы, пока поет толстуха, представление продолжается.
Неожиданно Яуберта осенило. Он знает, куда пригласить Ханну Нортир!
— Капитан, кейс заперт, — сказал сидящий на корточках Сниман.
— Пусть эксперты снимут с него отпечатки, а потом везите его в отдел. Ван Девентер откроет его своими отмычками.
— Ему понравится, — заметил О'Грейди.
— Есть, капитан!
Яуберт вышел на лестницу. Следом за ним спускались О'Грейди, Петерсен и Лау. Он шагал легко. Потому что знал, куда пригласит Ханну Нортир.
33
Грабителю льстили клички, какими награждали его журналисты. В англоязычных изданиях его называли Хамелеоном, в выходящем на африкаансе «Бюргере» окрестили Солнышком. Но, прочитав последние номера газет, он расстроился. Все решили, будто он — маньяк с маузером! А тем временем невинный пожилой фермер оказался в больнице с простреленным плечом, потому что некстати назвал «солнышком» кассиршу.
Насилие и тем более убийство претили грабителю. И лишняя огласка была совсем ни к чему. Он ведь хотел всего лишь… впрочем, теперь это уже не важно. Сейчас нужно лишь одно: как-то поправить положение.
Вот почему сегодня он решил ограбить другой банк. В «Премьере» стало слишком опасно. Кстати, что понадобилось не в меру ретивому констеблю в отделении Премьер-банка в районе Тейгерберг? Может, полиция раскинула сети? У капитана-толстяка, выступавшего по телевизору, вид был какой-то рассеянный, но ведь стать капитаном полиции не так просто.
Хамелеон не может допустить, чтобы его поймали. Нужно только исправить ошибки. И ждать, пока шумиха уляжется.
Сегодня утром он был бизнесменом: бородатым, усатым бизнесменом в черном парике, одетым в темно-серый дорогой костюм с белой рубашкой и сине-оранжевым галстуком. Он зашел в филиал Банка Южной Африки в Сомерсет-Уэсте, подальше от своих обычных «точек». И направился прямо к кассирше, коротышке среднего возраста. Из кармана он извлек белый конверт.
— Доброе утро, солнышко! — сухо поздоровался он.
— Доброе утро, сэр. — Кассирша улыбнулась. — Поосторожнее с этим словом, оно доведет вас до беды! — Она была спокойна и ничего не заподозрила.
— Как так?
— Помните человека, который грабит Премьер-банк? Чем я могу вам помочь?
— Что вы думаете о грабителе?
— Говорят, он и есть маньяк с маузером. Надеюсь, его пристрелят до того, как еще кто-то пострадает.
— Газетчики врут, — сердито заявил грабитель. — Ты меня поняла? Они врут!
— Что, сэр?
«Бизнесмен» отогнул левую полу пиджака.
— По-твоему, он похож на маузер?
Кассирша, широко раскрыв глаза, смотрела на торчащий из-под пиджака черный пистолет.
— Мне нужны банкноты по пятьдесят рандов. И давайте обойдемся без тревожной кнопки.
Кассирша торопливо закивала:
— Хорошо, хорошо, сэр, вы только не волнуйтесь.
— Это ты не волнуйся.
Она вынула из кассы пачки пятидесятирандовых купюр и выложила их на стойку.
— Положи в мешок, тупица!
Его резкость испугала кассиршу. Грабитель придвинул к ней конверт:
— Передай в полицию. Капитану Матту Яуберту.
