- О, конечно, господин Агамемнон. Простите, а как вас по имени-отчеству?
- Мы царского рода, - пошутил я, - но не очень гордого. Поэтому зовите меня просто - "ваше величество, достопочтенный Агамемнон".
Федя шутки про царское происхождение, видать, не понял, поэтому мои слова имели на него действие сравнимое разве что с электрошоком. Он сразу как-то согнулся, скрючился даже и боязливо пролепетал:
- В-ваше в-величество, что изволите?
- Оттайте, Федор, - похлопал я его по спине. - Мне нужно с вами поговорить... Наедине.
- Слушаюсь, ваше величество, прошу вас следовать за мной... Простите.
Он явно оказался не в своей тарелке, все боялся обидеть меня неверно подобранным словом. И вот еще что я подметил: раньше, не задумываясь о руководящих постах, я жил себе и мечтал, искал удовольствий, жаждал познания и новых развлечений, в общем, мыслил свободными категориями... А теперь, когда я вкусил пока ещё скудные, но уже сладкие плоды власти, меня начало заносить. Появились какие-то гадкие нотки в голосе, какие-то хозяйские интонации, будто стал ваш покорный слуга пупом Земли, ну никак не меньше.
Нет, надо, пока не стало поздно, себя остановить. А то превратишься в тирана и закончишь свою жизнь в глухой темнице или, еще хуже... от яда завистников.
Пробравшись по какому-то узкому темному коридорчику, ведущему из боковой стены Катерпиллерова кабинета круто вверх, мы с Федей оказались в небольшом светлом помещении. Лучик зимнего солнца проникал сюда вместе с пронизывающим морозным воздухом сквозь тонюсенькую трещинку.
- Мы на внешней стороне дома, - сказал Федор, - этот кабинетик устроил я, чтобы в покои хозяина проникал свежий воздух. Что-то типа вентиляционной шахты. Ваше величество...
- Федя, я пошутил насчет царского рода, - перебил я распорядителя. - Зовите меня просто Агамемнон. Хорошо?
- Хорошо, господин Агамемнон, - улыбнулся, наконец, Федор.
- Можно и без господина. То, что Семен Обусловович назначил меня свои преемником, ни в коем случае не должно ставить нас на разные ступеньки иерархической лестницы, - попытался я доходчиво объяснить введение режима демократии. - Просто он почувствовал гибкость моего природного ума и нестандартность мышления. Понимаете, Федор, есть тараканы-исполнители и тараканы-генераторы идей. Последних не так уж и много. Поверьте, я не хочу, чтобы наш народ жил плохо, просто мне кажется, что у вас в семье с творчеством не все в порядке. Надо таланты искать и давать им больше свободы... А плесень, извиняюсь, и клопов заставить собирать можно.
- Клопов? - удивился распорядитель. - Наверное, можно... Но чем кормить-то их? Клопам, госпо... уважаемый Агамемнон, крови надо. А у нас крови нет. Мы ж домашние, а не больничные.
Я улыбнулся. Не потому, что Федор воспринимал все мои слова буквально, а потому что идея с клопами, которая только что пришла мне в голову, показалась не такой уж и глупой. Проблему с кровью решить можно, и тогда...
- Уважаемый Агамемнон, - прервал Федя ход моих размышлений, - вы хотели поговорить наедине. Я весь внимание.
- Да, да, - кивнул я. - Но, прошу вас, наш разговор должен остаться в тайне. Только вы и я. Понимаете?
- Конечно, - ответил распорядитель. - Я при Семене Обуслововиче был начальником тайной канцелярии. Поэтому о неразглашении можете не беспокоиться...
- Я утверждаю вас в старой должности, - сказал я. - О расширении ваших полномочий поговорим позже...
Лицо Федора просветлело. Он, видать, сам хотел заикнуться о работе, но я его опередил. Как и Леонтий Огрызко, этот таракан был теперь на моей стороне. Я чувствовал. Что ж, для начала неплохо. Союзники всегда нужны.
- Так вот, Федор... у меня там, снаружи, осталось кой-какое незавершенное дело... И, боюсь, без вашей помощи мне не справиться.
- Не беспокойтесь, - сказал тайный советник, - все, что в моих силах, я сделаю. Изложите, пожалуйста, суть...
Глава тринадцатая. Тренировка
Про печальный ритуал я рассказывать не стану, тяжелая процедура. Скажу только, что все прошло на уровне - с размахом и вполне искренними рыданиями. Как положено, в общем.
В конце мероприятия мумифицированное тело Катерпиллера складировали в Комнату Ушедших Отцов, откуда я его благополучно и выкрал. Посвятив в свои планы Леонтия с Федором, я на один завтрашний день передал бразды правления в их лапы. Эти же двое помогли доработать мне облачение, а потом доставить его на Золину квартиру. Мои апартаменты все равно были пока не готовы, а в покоях Семена Обуслововича я жить решительно отказался. Как говорится, аура не подошла.
Проведя божественную ночь с Изольдой, и объяснив, что меня ждут дела за пределами расселения семьи, на следующее утро я выбрался из-за плинтуса, таща на спине выпотрошенный и высушенный братьями Медиковыми остов Семена Катерпиллера. До кухни меня тайной тропой проводили только посвященные. Одному бы мне было очень трудно добраться до широкого пространства человеческого жилья, не повредив этих изумительных доспехов. Да, да, именно доспехов, или, если выражаться точнее, спортивного костюма. Но об этом чуть позже.
Вася сидел за столом и попивал кофе, заполнивший своим кислым ароматом, наверное, всю квартиру. Удивительно, что он проснулся в такую рань. Видать, верил мне.
Увидев меня, Ферзиков радостно воскликнул:
- Агамемнон, дружище, а я уж думал, ты не вернешься!
Странно, я-то всегда считал, что мы для людей все на одно лицо. Нет, видать, коль он меня опознал даже издалека.
- Василий, - проговорил я, отдышавшись, - помоги, не видишь, багаж тащу?
"Ох, какой же ты, Агамемнон, циничный. Разве ж можно так про покойника?" - тут же подумал я. Но человек тут же поднялся из-за стола, подошел ко мне, осторожно посадил на ладонь, взял мумию Семена Обуслововича и перенес нас на стол.
- Бруска нет? - оглянувшись с беспокойством, спросил я.
- Не переживай, это животное целыми днями где-то шляется. Обычно под вечер приходит, когда Еремеевы с работы возвращаются.
- Слава Богу, а то сей вопрос жизни и смерти меня немного беспокоит, - облегченно выдохнул я. - Смотри, что я принес!
- Что это? Тушка черного? - подозрительно хмыкнул Вася. - И на кой она нам? Ты что, собираешься в нее залезть?
- Ну! - весело проговорил я. - Только это не тушка, а мумия бывшего предводителя местных тараканов. Он вчера умер. Хороший был и порядочный, меня наследником назначил...
Василий рассмеялся:
- Ха-ха-ха!... Так тебя можно поздравить со вступлением в должность? Что ж, прими самые искренние. Удачи тебе на новом посту... Постой...
Неожиданно он осекся и сощурился:
- Так, значит, теперь ты... мы не сможем?... Бега отменяются?
- Нет, Вась, не отменяются, - поспешил я его успокоить. - Бега проводить обязательно будем. Я ж слово Агамемнона дал. А мое слово не мусор, чтоб его на помойку выкинуть. Сегодня вечером идем в казино... Слушай, ты б хоть партнера кофием угостил, а?
- Извини! - воскликнул Ферзиков. Он тут же зачерпнул ложечкой из своей чашки напиток и осторожно капнул его прямо на клеенку. - Ты только извини, у меня растворимый. Кофеваркой так и не обзавелся.
- Перестань оправдываться, - остановил я человека. - Растворимый так растворимый. И нечего обсуждать. Кстати, давай-ка сейчас его допьем, да я эту штуку еще раз примерю. У себя-то я ее уже надевал, только там разбежаться негде.
Вася шумно отхлебнул из чашки.
- И как, - спросил он, - тяжелая?
- А ты как думал?! Правда, Медиковы потрудились на славу, каждую пластинку обработали, так что теперь моя спортивная форма достаточно комфортна и прочна. Я туда еще и ремни внутрь прикрепил, чтоб во время состязаний не болталась.
- Ну, ты даешь! - восхитился Ферзиков. - Мне тебя и вправду само Провидение послало! До тридцати лет почти дожил, а никогда не слыхал, чтобы тараканы настолько изобретательными были. Всегда считал, что вы только гадите повсюду...
- Кстати, - перебил я его, услышав слово "гадите", - Муша не появлялась?
- Нет, - покачал головой Василий, - а что?
- Да так, ничего, - ответил я, - просто на душе из-за нее почему-то неспокойно. Улетела вчера, обещала скоро вернуться, а сама исчезла. Боюсь, что-то случилось.
- Брось ты, - махнул рукой человек, - твоя муха - птица вольная. Где хочет, там и летает.
- Это уж точно, - согласился я, и большой камень с души упал. Но мелкие все ж таки остались. Нет, не может она просто так своего друга кинуть.
Допив кофе, Вася снова положил меня на ладонь, туда же осторожно опустил останки Катерпиллера, и мы отправились в его комнату. Надо было начинать тренировку.
- Вась, - спросил я его, когда мы вошли в спальню, - ты, случайно, Супера не знаешь?
- Кого? - не понял Ферзиков.
- Ну, паука, - пояснил я, - из Кабаковского компьютера. Того, что инсектоспикера открыл.
- Нет, а что?
- Интересно, а тараканов он ест?
- Не знаю, - рассмеялся Василий. - Но пусть тебя этот вопрос не волнует. Пока ты со мной, можешь ни о чем не беспокоиться. Кстати, я и от Бруска для тебя убежище приготовил. Хотя, тебе теперь в стене, наверное, покои королевские отдадут. Но все равно посмотри, хорошо?
