Холмс быстро сфотографировал документ.
— Что ж, отправимся за черной кошкой, как вы соизволили выразиться! Пойдем, Джон!
И Шерлок, не забыв накрутить шарф на шею и плотно запахнув парку, устремился по коридору к выходу и решительно выскочил в промозглый ветреный вечер.
2. Официальные лица
8 марта, 18.30
Центральный вход в главное здание санатория «Волшебные воды» был ярко освещен. На широкой лестнице стояла Владлена Амбруазовна, беседуя с пожилым мужчиной в форме охранника.
— Приехали наконец-то! — воскликнула женщина звучным грудным голосом, глядя на вылезающих из директорского «лексуса» пассажиров, и заспешила навстречу.
— Я так признательна вам, Холмс, и вам, Ватсон, за то, что вы откликнулись на мою просьбу.
Ватсон с трудом вытащил с заднего сиденья машины переноску с притихшим в ней енотом.
— Боже мой! Да вы и енота с собой прихватили! С животными в санаторий нельзя вообще-то, но, надеюсь, для вас сделают исключение. Пойдемте скорее. Вас ждут директор и родители бедной девочки. Она погибла, Ватсон, а ведь ей было всего девятнадцать!
Владлена Амбруазовна отвернулась, промокнув платочком глаза, и засеменила к стеклянным дверям главного здания.
В кабинете директора их действительно уже ждали.
Красивая брюнетка с бледным лицом, сидевшая за большим полукруглым столом в центре комнаты, обернулась к ним. Широко посаженные темные глаза на секунду распахнулись не то в тревоге, не то в удивлении, но она тут же опустила взгляд, сжав в тонких пальцах высокий стакан с водой так крепко, что они побелели.
Из-за массивного письменного стола в глубине кабинета, громко скрипнув креслом, поднялся мужчина в щегольском светло-сером костюме и белоснежной сорочке, оттеняющей бронзовый загар.
— Рад приветствовать вас в «Волшебных водах»! Я Вахтанг Григорьевич, директор санатория, — произнес он с интонацией рекламного агента, пожимая руки Холмсу и Ватсону и демонстрируя безупречные зубы в улыбке, которую тут же погасил, очевидно, вспомнив, по какому поводу они встретились. — Позвольте вас представить…
— Давай опустим формальности, Вахтанг Григорьевич, — властно прервал его подтянутый спортивного вида мужчина, до этого молча наблюдавший за происходящим, стоя у окна. — Я знаю, кто такие Холмс и Ватсон, читаю прессу.
Он задержал взгляд на экстравагантном шарфе и желтых ботинках Холмса, провел рукой по коротко остриженным седым волосам и наконец решительно двинулся к вошедшим.
— Максим Вершинский, — сухо представился он. — Это моя жена Элина, — он повел подбородком в сторону женщины и занял место рядом с ней, указав Холмсу и Ватсону места напротив. — Мы родители погибшей девочки, — продолжил Максим Вершинский, обращаясь к Шерлоку.
Ему пришлось прокашляться, справляясь со спазмом в горле.
— Вы всегда приезжаете в санаторий в это время? — спросил Холмс, отодвигая кресло от стола, чтобы с комфортом вытянуть ноги.
— Мы с женой нет, только дочь. В детстве она часто болела и мы с ее матерью приезжали сюда на отдых и лечение ежегодно. Но после того как моя первая жена скончалась, я перестал сюда ездить. А Настеньку все равно отправлял. Здесь замечательные врачи и вода действительно волшебная.
— Что же заставило вас на этот раз прервать свой отдых в Куршавеле и приехать вслед за дочерью? — Холмс неотрывно следил за лицом Вершинского.
— Ну причем тут Куршавель? И откуда вы вообще узнали, что мы там были? — резко спросил Вершинский, подозрительно взглянув на Шерлока.
— Загар, — коротко ответил Холмс. — На лице по центру кожа чуть светлее от очков, кисти рук светлые, то есть были в перчатках. Загар нежно-золотистый, не такой, какой получают в солярии, как у вас к примеру, — Холмс взглянул на директора. — А дальше логика. Где сейчас еще можно кататься и достаточно много солнца? Тем более у вас рубашка от Версаче из новой коллекции, а значит, точно были в Европе, в России такую еще не купить. Давайте вернемся к разговору о вашей дочери, о Насте.
— Мы хотели вместе отметить праздник и отдохнуть всей семьей, — устало ответил Максим Вершинский. — Это была идея Элины. Знаете, Настя очень отдалилась за последний год. Мы заняли президентский люкс, и я рассчитывал, что Настенька переедет к нам, но она отказалась.
— Я ее уговаривала, но все без толку, с ней непросто договориться, — подтвердила слова мужа Элина и тихо добавила: — Было.
— Вы не очень ладили? — прямо спросил ее Холмс.
— Не по моей вине, уж поверьте. — Элина обхватила хрупкие плечи руками, будто почувствовала озноб.
— Это не имеет к делу никакого отношения. — В голосе Вершинского прозвучало раздражение. — Я хочу кое-что прояснить. Мне важно, чтобы именно вы изучили обстоятельства смерти моей дочери, Холмс. И я признателен Владлене Амбруазовне за содействие. Здешний психолог считает, что я впал в отрицание, переживая потерю. Может, это и так, но, поверьте, мне хватит сил, чтобы принять смерть Насти, если я буду уверен, что сделал все, чтобы разобраться в причинах случившегося.
Голос его неожиданно осип, хотя говорил он негромко. Мужчина глотнул воды из стакана жены и несколько секунд молчал.
— Понимаете, Холмс, Настя не выглядела больной, — тихо продолжил Вершинский. — Она занималась плаванием, ходила на йогу. В общем, была в хорошей форме. И тут мне говорят, что у нее внезапно остановилось сердце. Полицейская бригада работала здесь весьма старательно. Но вот сейчас полседьмого вечера, а у них нет ни одной вразумительной версии. Они ухватились за Настину аритмию, как утопающий за соломинку. Я прошу вас, Холмс, помогите мне собрать факты и до конца во всем разобраться. Я готов оплатить все расходы и, разумеется, гонорар.
Холмс кивнул.
— Вам так же следует знать, господин Вершинский, — сказал он ровным размеренным тоном, — что, работая над делом, я сам определяю, какая информация имеет значение.
Затем он обратился к Элине.
— Что это за парфюм, которым вы пользуетесь? Необычный. Кажется, в нем присутствуют ноты лесного шалфея.
Красивые брови Элины приподнялись.
— Вот уж не думала, что вы и в этом эксперт. Вы не ошиблись, это Jo Malone, лесной шалфей и морская соль. Обожаю этот аромат.
— А ваша падчерица? — Холмс продолжал внимательно наблюдать за женщиной.
— Да, я уверена, что она тоже им пользовалась. Хотя Настя никогда бы в этом не призналась. Знаете, мне кажется, она бессознательно подражала мне. Я ведь и сама с радостью сделала бы ей подарок. Но от нас с ее отцом, особенно от меня, она все принимала скрепя сердце, понимаете?
— Думаю, да, — кивнул Холмс. — В борьбе за независимость дети бывают на редкость неблагодарны. Позвольте узнать, кто нашел Настю и как это произошло? — обратился он ко всем сразу.
— Все мы, — подал голос молчавший до сих пор директор. — Сегодня праздничный
