– Понимаете, Том, второй дельфин, он вот здесь, – Бэнкс ткнул пальцем в маленькую точку на экране. – Он плывет правильно, и с ним все в полном порядке.
Родригес понимающе закивал, продолжая издевательски улыбаться.
– А радиомаяк, который показывает, где стоит… то есть стояло… в общем, прикрепленный к российскому судну, – вот! – и он снова указал на экран. – А должен быть здесь.
– Вот вам и ваша хваленая техника, – хмыкнул Родригес, обращаясь к Ларнеру. – Объясните теперь вы.
– Да подождите вы со своими насмешками, – раздраженно отмахнулся тот. – Я сам пока не пойму, в чем дело. Получается, что террористы сумели сдернуть сухогруз с мели, а ведь это невозможно! По крайней мере, так утверждал ваш агент. Одно из двух: либо этот долбаный кубинец врал, либо рифы начали двигаться!
– Ну так давайте включайте свои спутники, с них же можно увидеть, что там происходит!
– Огромное и душевное вам спасибо за подсказку, – съязвил Ларнер. – А я-то думаю, чем же я занимаюсь за этим компьютером последние пять минут?
Как раз к этому моменту подоспели снимки. На мониторе неподвижно красовался, по-прежнему скособочившись, российский сухогруз.
– Ерунда какая-то! – изумленно воскликнул Ларнер, посмотрев на координаты. Они оставались прежними – судно ни на дюйм не двинулось с места. – Ничего не понимаю. Кто из нас идиот, я или компьютер?
Родригес сосредоточенно потирал свой мясистый подбородок. Было над чем задуматься.
– Судно прочно сидит на мели, а проклятый маяк – движется! – злобно ударил ладонью по столу Ларнер. – Такое чувство, что нас водят за нос!
– А что, если попробовать поточнее определить координаты маяка и сопоставить их с местом стоянки сухогруза, это возможно? – задал вопрос Диего.
Ларнер запорхал пальцами по клавишам.
– На это понадобится некоторое время. Пока могу сказать только одно: если сложить всю имеющуюся на данный момент информацию, получается, что пресловутый маяк приблизительно располагается где-то между сухогрузом и гидропланом. Сейчас постараюсь вывести координаты точнее.
– А ну-ка дайте мне связь с Расселом, – попросил Родригес.
– Это тот нервный тип, который остался на самолете и всю ночь орал по рации?
– Капельку уважения, коллега, – заметил ему Диего. – Он, во-первых, рядовой корпуса морской пехоты США, а во-вторых – работает на меня, а значит, работает на правительство Соединенных Штатов.
– Тебе виднее, – равнодушно пожал плечами Ларнер и протянул микрофон рации. Она была настроена на волну гидроплана, только отключена в связи с ночным приступом истерики американского морпеха, который открытым текстом пытался разбудить совесть в своем работодателе. Щелкнув выключателем, Диего прислушался к эфиру. Из динамика доносились лишь редкие хрипы и потрескивание.
– Раненая птица, Раненая птица! Ответь Дельфину! – начал вызывать своего агента Родригес.
Технологический гений скривил физиономию.
– Какой идиот придумал такие позывные? Даже ребенок мог выдать что-нибудь более оригинальное. Уж если называть, то как-нибудь более изысканно. Вы же любитель театрализованных действий, могли бы, к примеру, назваться Гамлетом, или лучше Отелло, да! А ваш сотрудник отзывался бы на Дездемону! И то более симпатичные имена.
– Чем вас не устраивают эти? – огрызнулся Диего. – Я старался как мог. Простите, что не посоветовался с вами.
– У вас просто беда с фантазией, – продолжал доставать его Ларнер. – А по поводу второй части вашей тирады – если бы вы хоть иногда советовались, кто знает, оказались бы мы сейчас в таком вот дерьме или нет.
– Фи, как грубо! – парировал Родригес. – Не ожидал от вас, истинного джентльмена, таких слов! Занимайтесь лучше своим делом, это вам идет больше. Если бы, если бы! Что толку говорить об уже содеянном, лучше подумайте, что делать дальше. Если вам угодно, можете считать, что я испрашиваю вашего совета.
И он снова принялся вызывать Рассела, но морской пехотинец не отзывался.
– Что вообще здесь происходит! – отчаянно воскликнул Ларнер. – Координаты маяка совпадают с координатами… гидроплана! Разрази их гром всех, вместе взятых! Как это понимать, а? Что ваш агент? Молчит?
– С самолетом нет связи, – спокойно ответил Родригес и обернулся в сторону отрешенно наблюдавшего за суетой начальства биолога. – Остановите своего Тома, или как там его!
Нервная улыбка искривила рот доктора Бэнкса. Разведя руками, он посмотрел на обоих руководителей акции и, чуть заикаясь, произнес:
– Это н-невозможно!
Глава 38
Борт американского гидроплана
Резиновая лодка легко резала морскую гладь, оставляя за собой две разбегающихся волны. Суарес перехватил румпель в левую руку – так было удобнее в случае чего поднять автомат и открыть огонь. Вспоминая на всякий случай имя церэушного агента, он еще раз осмотрел повреждения. Аккуратная дырочка от пули, заткнутая на скорую руку тряпицей, медленно сочилась бензином, который стекал, оставляя за собой грязную дорожку, и быстро испарялся.
«Одна искра, и может случиться большая беда!» – подумал Рамиро и посмотрел на приближающийся гидроплан. Напрягая извилины, он принялся припоминать фамилию своего коллеги, оставшегося в гидроплане. «По-моему, Рассел, – вспомнил он. – Надо будет позвать его по имени, чтобы он не начал палить сдуру и сразу уладил возможные разногласия с лоцманом и пилотом. Хорошо, что этот русский монстр попался на пути боевого дельфина. Бедняга! От него остались только разорванный баллон и лохмотья компенсатора. А ведь он спас меня в некотором смысле. Если бы дельфин взорвал не его, а сухогруз, не пришлось бы мне сейчас управлять лодкой».
Гидроплан свободно дрейфовал, дверца в кабину пилота была приоткрыта. Она висела как-то кривовато. Да и весь самолет не блистал новизной, потускневший фюзеляж был покрыт многочисленными оспинами пулевых пробоин. Иллюминаторы были выбиты, больше всего пострадало остекление кабины.
Заранее заглушив двигатель, Суарес пустил лодку самоходом. Со стороны гидроплана доносились легкое поскрипывание и плеск волны о поплавки. Можно было подумать, что никого на нем не осталось. Но он ведь слышал еще с сухогруза, как ревели авиационные двигатели.
Рамиро внутренне напрягся, хотя вроде бы опасаться было нечего. Просто он привык быть настороже. Повеяло сгоревшим керосином и нагретым металлом. Это было более похоже на правду. Не вставая в полный рост и сняв «калашников» с предохранителя, он позвал американца. А сам в это время зорко наблюдал за безжизненным самолетом, ожидая подвоха. Безо всяких на то причин, так, по своему обыкновению, которое, наверное, и позволило ему до сих пор остаться в живых.
Но вот в кабине возникло какое-то шевеление. «Прячутся, зайцы! – мысленно улыбнулся Рамиро. – Хотя прекрасно видят, что я один, и при желании могли бы давно меня пристрелить. Но пока стволов не видно. Если на меня и смотрят через прицел, то вон из той тени в глубине салона».
Шевеление повторилось, и Суарес, достав весло и гребя одной рукой, еще раз позвал Рассела:
– Эй! Рассел! Выходи, хватит прятаться! Это я, лучший друг мистера Смита! Ты помнишь его?
Входной люк кабины пилотов распахнулся, и оттуда появился голый мускулистый торс с наколками на плечах. Выбравшись на поплавок, Рассел замахал рукой и закричал, хотя до Суареса было всего с десяток метров:
– Я ждал вас!
Морской пехотинец выглядел неважно – на лице и шее были следы свежей, еще не успевшей как следует высохнуть крови, которая стекала из рассеченной брови. Один глаз уже как следует затек и делал Рассела похожим на китайца. А на левом боку красовалась длинная глубокая царапина. Но американец все равно улыбался изо всех сил и приветливо качал раскрытой ладонью.
«Э, да у вас тут весело, ребята! – с интересом подумал Рамиро, взглядом профессионала оценивая боевые раны на теле морпеха. – Кто же тебя так разукрасил?»
Рассел по-прежнему натужно скалился. Быстрым движением он приложил пальцы к ране на брови, глянул на оставшуюся на них багровую влагу и снова уставился на гостя. Что-то в глазах американца заставило встрепенуться внутренний голос Суареса, который тут же начал тормошить его изнутри, призывая к бдительности. Еще раз пробежав взглядом по самолету, Рамиро негромко попросил Рассела:
– Отойди-ка в сторону!
Американец долгим взглядом посмотрел на Суареса, который не спешил швартоваться к поплавку и сидел на корме своей видавшей виды лодки. Потом суетливо отошел в сторону. Его лицо изобразило какую-то неестественную гримасу, а опухший глаз так странно задергался, что Рамиро не сразу догадался, что морской пехотинец подмигивает ему, косясь в сторону самолета. Мгновенно подняв автомат, Суарес направил ствол в сторону полуоткрытого люка, ведущего в грузовой салон.
– Выходи! – спокойно, но жестко сказал он, обращаясь уже не к замершему в позе изваяния американцу.
