все уравновесить.
Рейчел посмотрела на Патрика.
– Ты, наверное, шутишь, да? Ты хочешь, чтобы мы приняли яды, которые приготовил Лео?
– Мы подумали о том, что это тебя обеспокоит. Так что… – Лео достал из заднего кармана термос и поставил его на стол. – Вот, они все одинаковые. – Он перемешал пакеты на столе. – Выбери один, и я приму это прямо сейчас.
Рейчел выбрала пакет и передала его через стол Лео, который высыпал содержимое в свой термос и помешал. Затем он выпил отвар, запрокинув термос и методично глотая, пока не показал Рейчел пустой сосуд.
– Это безопасно, – сказал он. – Я обещаю. Все, что здесь есть, в небольшом количестве вполне полезно.
Я уже видела, как Лео продавал эти смеси женщинам в Верхнем Вест-Сайде, женщинам, которые искали спасения от собственной жизни, искали своего рода откровений. И, возможно, именно поэтому я чувствовала себя в безопасности, готовясь выпить отвар трав, которые Лео приготовил для нас. Или, возможно, я, как и Патрик, хотела пойти глубже. Посмотреть, что еще мы сможем открыть в картах, в самих себе, с некоторой помощью. Патрик достал три чашки и графин горячей воды, налил каждому из нас по чашке и раздал их вместе с пакетами.
– Как скоро это начнет действовать? – спросила я у Лео.
– От двадцати до сорока минут. Вещества должны проникнуть в кровеносную систему. Это происходит постепенно, не быстро. Вы можете заметить это только случайно.
Рейчел сделала глоток чая.
– Он очень противный, Лео.
– Горький, – возразил он. – Но не противный.
Я отпила глоток. Настой оказался бодрящим. Темная взвесь, плавающая в пахучей, травянистой жидкости; мне захотелось выпить ее одним глотком, дабы покончить с этим.
– Спасибо, Лео, – сказал Патрик, осторожно отпивая из своей чашки.
– Я буду в садовом сарае, если понадоблюсь. – Лео двинулся к выходу.
– Почему бы тебе не заглянуть к нам через пару часов? – предложил Патрик. – Просто чтобы убедиться, что все идет нормально.
Лео кивнул.
– Я уверен, что все будет хорошо. Но я вернусь.
Пока мы ждали, чтобы препараты начали действовать, мы освободили рабочий стол и открыли окна. Патрик принес из своего кабинета два канделябра и зажег их: пламя мерцало на легком сквозняке, проникавшем в помещение. Между нами установилась тишина, никто не осмеливался ее нарушить. Возможно, из страха, что следующие слова могут оказаться такими, что мы не сможем взять их обратно. Красный воск тихо капал на дубовый стол.
И именно эти лужицы прозрачного воска дали мне понять, что происходит что-то необычное. Сначала мне показалось, что они мерцают и дрожат, кружатся на столе без всякого нашего вмешательства. Я моргала и терла глаза, пытаясь убрать то, из-за чего мое зрение стало таким туманным и нестабильным. Но когда мне не удалось прекратить движение восковых капель, я заметила, что предметы в комнате вокруг меня – книги и лампы, готические окна и изогнутые балки – стали ярче, словно освещенные изнутри.
Рейчел, как я поняла, тоже почувствовала эффект, и когда она схватила меня за запястье, я увидела это по ее глазам – от белладонны ее зрачки расширились до блестящих черных кружков.
– Почему бы тебе не разложить карты? – обратилась она к Патрику.
И хотя ее голос звучал очень издалека, как будто она находилась в конце длинного коридора, Патрик так и сделал. Карта за картой ложились на стол. И по мере их расклада мой разум словно выполнял работу, которую до боли жаждали проделать пальцы. Каждая карта точно расслаивалась, открывая другую, скрытую под ней: Маг уступал место Меркурию, Влюбленные – Венере в сопровождении созвездия Тельца, Королева Кубков – женщине, похожей на Рейчел; ее длинные светлые волосы были увенчаны короной из золотых оливковых листьев, с одного плеча ниспадала тога, перетянутая в талии поясом.
В панике я переводила взгляд с Рейчел на Патрика, пытаясь понять, видят ли они то же самое, но, очевидно, это видела только я одна. Когда я снова посмотрела на стол, карты, как и все остальное в комнате, начали излучать свое собственное потустороннее свечение, а когда пальцы Патрика обводили их контуры, то оставляли на столе золотистые следы, как будто часть его самого оставалась там, где раньше был его палец, – сотни огненных отпечатков.
И хотя в комнате горели свечи, в ней стало темнеть. Как будто всех нас, да и саму библиотеку, затягивало все глубже в чрево Клойстерса. Как будто потолок с его ребристыми сводами и перекрещивающимися балками медленно опускался на нас. Но это было не страшно, а восхитительно, как будто я наконец-то стала единым целым с этим зданием. Как будто мы всегда были предназначены для того, чтобы быть раздавленными под тяжестью самой работы.
Я до сих пор не могу вспомнить в точности расклад Патрика, но хорошо помню, что он сделал более одного разбора, что он постоянно возобновлял работу, пытаясь достичь результата, который продолжал ускользать от него. Мне казалось, будто все, что я вижу в картах, растворяется в дымке, прежде чем я успеваю это уловить. И я поняла: на самом деле наркотики не усилили мою интуицию, а притупили ее, замутнили, так что я больше не могла ни видеть, ни чувствовать так же ясно, как прежде.
Но сквозь тьму, которая клубилась вокруг меня, все еще пробивалась какая-то странная энергия. Это был сигнал, который исходил от карт, когда Патрик шлепал ими по столу – вспышки тяжелого, темного будущего, которое я не могла объяснить, но которое, тем не менее, казалось определенным. Однако чем активнее я пыталась уловить эти вспышки, тем более невнятными они становились. Они наплывали на меня, как дурманящее облако, которое уходило так же быстро, как и появлялось. Под действием наркотиков я не заметила, как перестала дышать, как головокружение быстро перешло в потерю сознания.
И хотя мне показалось, что прошло всего несколько минут, в дверях библиотеки уже появился Лео и спросил, всё ли со мной в порядке. Обойдя стол, он положил руку мне на плечо и посмотрел мне в глаза. Я хотела сказать ему, что не могу увидеть в картах нужные сведения, что травы, которые мы принимали, застилают мне зрение. Но когда я подняла глаза, чтобы встретить его взгляд, движение оказалось слишком быстрым, и комната вокруг меня резко закружилась, выбросив меня из темноты в ослепительный свет. И хотя Лео что-то еще говорил мне, поддерживая меня обеими руками под мышки, и хотя я видела, как шевелятся губы Рейчел и Патрика, мои уши были словно забиты ватой, как будто я находилась под
