НЕИЗВЕСТНЫЕ ПОЭТЫ РАЗНЫХ ЭПОХ
ЭПИГРАММЫ
Родина Гомера
Семь городов, пререкаясь, зовутся отчизной Гомера:Смирна, Хиос, Колофон, Пилос, Аргос, Итака, Афины.
На «Илиаду» и «Одиссею»
Кто о Троянской войне и о долгих скитаньях по светуСына Лаэртова нам эти листы написал?Мне не известны наверно ни имя, ни город, Кронион,Уж не твоих ли стихов славу присвоил Гомер?
На «Эрота» Праксителя
Сам испытав его, точно воссоздал Эрота Пракситель,В собственном сердце своем образ его почерпнул.Фрине, как дар за любовь, принесен бог любви.Не стрелами,Взором одним лишь очей он свои чары творит.
На «Александру» («Кассандру») Ликофрона
Из перепутанных сложно ходов моего лабиринта,Раз ты попал в них, на свет выход найти нелегко, —Так же ведь были темны прорицанья Кассандры, когда ихОбиняками царю пересказала раба.Коль с Каллиопой ты дружен, бери меня в руки; но еслиС музами ты незнаком, будет рукам тяжело.
Памятник Эврипиду
Памятник сей не прославит тебя, Эврипид, — онв потомстве!Сам от забвенья храним славой бессмертной твое.
Могила Диогена
— Пес, охраняющий гроб, возвести мне, чей пепелсокрыт в нем?— Пепел почиет в нем пса. — Кто ж был сей пес? —Диоген.— Родом откуда, скажи? — Из Синопа. — Не жил ли онв бочке?— Так: но, оставя сей мир, нынче он в звездах живет.
Тимону
Тимон опасен и мертвый. Ты, Цербер, привратник Плутона,Будь осторожен, смотри! Тимон укусит тебя.
Гераклиту и Демокриту
Ты бы оплакивал днесь, Гераклит, бытие человековБольше, чем прежде: оно стало жальчее стократ.Ты же над ним, Демокрит, умножил бы смех справедливый,День ото дня на земле смеха достойнее жизнь.Мудрости вашей дивясь, смущается дух мой — не знаю,Плакать ли с первым из вас или смеяться с другим.
Эпитафия Гераклиту
«Я — Гераклит. Что вы мне не даете покоя, невежды?Я не для вас, а для тех, кто понимает меня.Трех мириад мне дороже один: и ничто мириады,Так говорю я и здесь, у Персефоны, теперь».
Семь мудрецов
Семь мудрецов называю — их родину, имя, реченье:«Мера важнее всего», — Клеобул говаривал Линдский;В Спарте: «Познай себя самого», — проповедовал Хилон;Сдерживать гнев увещал Периандр, уроженец Коринфа;«Лишку ни в чем!» — поговорка была митиленца Питтака;«Жизни конец наблюдай», — повторялосьМолоном Афинским;«Худших везде большинство», — говорилось БиантомПриенским;«Ни за кого не ручайся», — Фалеса Милетского слово.
Менандру
Пчелы к устам твоим сами, Менандр, принесли в изобильеПестрых душистых цветов, с пажитей муз их собрав;Сами хариты тебя наделили дарами своими,Драмы украсив твои прелестью метких речей.Вечно живешь ты, и слава, какую стяжали АфиныЧерез тебя, к небесам, до облаков вознеслась.
Гиппократу
Здесь погребен Гиппократ, фессалиец. Рожденныйна Косе,Феба он был самого, корня бессмертного, ветвь.Много, болезни врачуя, трофеев воздвиг Гигиее,Много похвал заслужил — знаньем, не случаем он.
Геродоту
Муз у себя принимал Геродот, и по книге от каждойОн получил за свое гостеприимство потом.
Колосс Родосский
Жители Родоса, племя дорийцев, колосс этот медный,Величиной до небес, Гелий, воздвигли тебе,После того как смирили военную бурю и островОбогатили родной бранной добычей своей.Не над одним только морем, но также равно и над сушейСветоч свободы они неугасимый зажгли,Ибо ведущим свой род от Геракла по праву наследстваВласть подобает иметь и на земле и в морях.
«С битвы обратно к стенам…»
С битвы обратно к стенам, без щита и объятого страхом,Сына бегущего мать встретила, гневом кипя:Вмиг занесла копие и грудь малодушну пронзила.Труп укоряя потом, грозно вещала она:«В бездну Аида ступай, о сын недостойный отчизны!Спарты и родших завет мог ли, изменник, забыть?»
«Гектора кровью обрызганный щит…»
Гектора кровью обрызганный щит, наследье Пелида,Сыну Лаэрта на часть отдан ахеян судом:Море, пожрав корабли, сей щит не к утесам Итаки —К гробу Аянтову вспять быстрой примчало волной —Море явило неправость суда — хвала Посейдону:Он тебе, Саламин, должную честь возвратил.
Приношение Кибеле
Мать моя, Рея, фригийских кормилица львов, у которойВерных немало людей есть на Диндиме, тебеЖенственный твой Алексид посвящает орудия этиБуйных радений своих, нынче оставленных им:Эти звенящие резко кимвалы, а также кривыеФлейты из рога телят, низкий дающие звук,Бьющие громко тимпаны, ножи, обагренные кровью,С прядями светлых волос, что распускал он и тряс.Будь милосердна, богиня, к нему и от оргий, в которыхЮношей буйствовал он, освободи старика.
На баловня судьбы
Не из благого желанья судьбой вознесен ты, а толькоЧтоб показать, что могла сделать она и с тобой.
Спартанцам, павшим при Фирее
Спарта родная! Мы, триста сынов твоих, бившихся в полеС равным числом аргивян из-за фирейской земли,Там, где стояли в начале сражения, там же, ни разуНе повернув головы, с жизнью расстались своей.Но Офриада в крови обагрившийся щит возглашает:«Спарте подвластной теперь стала Фирея, о Зевс!»Кто ж из аргосцев от смерти бежал, был Адрастова рода;Бегство, не гибель в бою, смертью спартанцы зовут.
Девять лириков
1Муз провозвестник священный, Пиндáр; Вакхилид, каксирена,Пеньем пленявший; Сапфо, цвет эолийских харит;Анакреонтовы песни, и ты, из Гомерова руслаДля вдохновений своих бравший струи, Стесихор;Прелесть стихов Симонида, и снятая Ивиком жатваЮности первых цветов, сладостных песен любви;Меч беспощадный Алкея, что кровью тиранов нередкоБыл обагрен, права края родного храня;Женственно-нежные песни Алкмана — хвала вам! СобоюЛирику начали вы и положили ей грань.
2В Фивах клектал величаво Пиндар; Симонидова музаСладостным пеньем своим обворожала сердца;Ярко сиял Стесихор, так же Ивик; Алмак был приятен;Из Вакхилидовых уст звуки лилися, как мед;В Анакреонте был дар убеждать; песни разного складаНа эолийских пирах пел митиленец Алкей.Между певцами девятой Сапфо не была, но десятойЧислится в хоре она славных парнасских богинь.
На «Причины» Каллимаxа
Да, в роговые ворота, не в двери из кости слоновойТы к Баттиаду пришел, многозначительный сон!Ибо немало такого, чего мы не знали доселе,Ты нам открыл о богах и о героях, когда,Взяв из пределов Ливийской земли его, мудрого, срааНа Геликон перенес в круг пиерийских богинь,И на вопросы его о началах как рода героев,Так и блаженных самих дали ответы они.
Эпитафия старику Аминтиху
Матерь-земля, приюти старика Аминтиха в лоно,Долгие вспомнив труды старого все над тобой!Целую жизнь насаждал на тебе он отростки оливы,Целую жизнь украшал Вакха лозою тебяИли Деметры зерном и, воду ведя по каналам,Сделал обильной тебя добрым осенним плодом.Кротко в награду за то приляг над седой головоюИ возрасти старику вешний цветущий венок!
Надпись на бесшумном водоподъемнике
Пана, меня, не любя, даже воды покинула Эхо.
«Роза недолго блистает красой…»
Роза недолго блистает красой. Спеши, о прохожий!Вместо царицы цветов тернии скоро найдешь.
«В младости беден я был…»
В младости беден я был; богатство пришло с сединами.Жалкая доля навек мне от богов суждена!Лучшие в жизни лета провел я без средств к наслажденью;Ныне же средства нашел, силы к веселью пишась.
«Знай, я люблю, и любим, и дарами любви наслаждаюсь!..»
— Знай, я люблю, и любим, и дарами любви наслаждаюсь!— Кто ж ты, счастливец, и кем? — Пафия знает одна.
«С мерой, с уздою в руках, Немезида вещает нам ясно…»
С мерой, с уздою в руках, Немезида вещает нам ясно:«Меру в деяньях храни; дерзкий язык обуздай!»
«К холму Аянта придя бесстрашного…»
К холму Аянта придя бесстрашного, некий фригиецСтал, издеваясь над ним, дерзостно так говорить:«Сын Теламонов не выстоял…» Он же воскликнул из гроба:«Выстоял!» — и убежал в страхе пред мертвым живой.
«Это владыка эдонян, на правую ногу обутый…»
Это владыка эдонян, на правую ногу обутый,Дикий фракиец, Ликург, — кем он из меди отлит?Видишь: в безумье слепом он заносит секиру надменноНад головою, лозе Вакха священной грозя.Дерзостью прежней лицо его дышит, и лютая яростьДаже и в меди таит гневную гордость свою.
Оракул, данный мегарянам
Лучший к-рай на земле — пелазгов родина, Аргос;Лучше всех кобылиц — фессалийские; жены — лаконки,Мужи — которые пьют Аретусы-красавицы воду.Но даже этих мужей превосходят славою люди,Что, меж Тиринфом живут и Аркадией овцеобильной,В панцирях из полотна, зачинщики войн, аргивяне.Ну, а вы, мегаряне, ни в третьих, и ни в четвертых,И ни в двенадцатых: вы ни в счет, ни в расчет не идете.
Оракул Аполлона Пифийского врачу Орибасию
Вы возвестите царю, что храм мой блестящий разрушен;
