понимал, чувствовал, что превосходит его. Силой, ловкостью, скоростью. Размером. Усиленное Марлен чудовище против вечно голодного волчонка. Издав довольный рык, он бросился на противника.
Два зверя, покрытых чёрной шерстью, сливающейся с ночью, столкнулись. Над улицей раздались взвизги боли и гневный рык. Они пытались вцепиться друг другу в горло. Наносили удары, вгрызались в подставленные лапы. Спустя мгновения противостояния они отскочили в стороны и медленно закружили, выбирая момент для атаки. По шерсти стекала кровь, капая на землю.
Не отводя взгляда, Тобиас поднёс лапу к морде, принюхался и слизнул багровую каплю. Понимая, что проигрывает, зарычал и бросился прочь. Чувствуя за спиной Максима, он метался по улицам и дворам, надеясь спутать следы. И с каждой минутой слабел от полученных ран. Забежав в очередной двор, заметил горящий свет, льющийся через стекло двери. Он разбежался и снёс деревянное препятствие.
Максим, ощущая радость погони, зная, что добыча не скроется, лишь ненадолго задержался. Проскочив деревянные обломки, он повёл носом, отмечая сладкий запах крови. Появился голод и потребность залечить раны. Повернув голову, увидел лежащую на полу женщину. Её дыхание со свистом вырывалось сквозь дыру в горле, пузырясь кровью на ужасной ране.
Поведя ушами в сторону раздавшегося треска и крика ужаса, он бросился на шум. Влетев в комнату, увидел, как Тобиас выдирал кусок мяса из оставшегося в живых человека. С ходу влетев в почти невредимого противника, он проломил хлипкую стену. Максим резко отскочил от вцепившегося в очередную жертву зверя. И зарычав, прыгнул.
Откинув человека, Тобиас прошмыгнул под ним и выскочил в коридор. Издав недовольный рык из-за скользнувшей на крови лапы, Максим выбежал из комнаты. След вёл к лестнице на этаж выше. Кто-то решил узнать, что за шум, и, выйдя в коридор, встал на пути. Смахнув лапой препятствие, Максим в несколько прыжков оказался на втором этаже. Проскочив очередной труп, кинулся к выбитой двери.
Увидев противника, прыгнул, вновь стремясь сшибить с ног. В этот раз не удалось. Максим в полёте извернулся и вцепился зубами в загривок твари. Зверь взвизгнул и дёрнулся, освобождаясь.
Рухнув на пол и продолжив борьбу, две огромные туши сносили всё вокруг. Тобиас попал сопернику по глазам. Максим отпрянул, и тварь кинулась в горло. Спасла нечеловеческая реакция, и парень успел подставить лапу. Тут же почувствовав, как его бросают на пол, зарычал от боли в выдираемой из сустава конечности.
Взрыкнув, он кувыркнулся и, оказавшись на животе, согнул локоть, не обращая внимания на раздираемые зубами мышцы, смещаясь за противника. Вцепившись свободной лапой в бок Тобиаса, потянул, затаскивая себя на спину. Сомкнув пасть на загривке, Максим подтянул задние лапы и всадил когти в поясницу. Крепко сцепив челюсти, он распрямился, выдирая пласты кожи и мяса.
Испытав дикую боль, Тобиас сжал челюсти. Чувствуя, как ломаются кости противника, Максим зарычал. Но не разжал пасть. И снова всадил когти в сочащуюся кровью рану. Вновь резко выпрямил ноги. Раздался скулёж, челюсти, державшие лапу, раскрылись. Попытка скинуть, но парень лишь до потемнения в глазах сжал зубы.
Он вновь упёрся ногами. Последний рывок — и спина, лишившаяся мышц, не выдержала. Позвоночник с хрустом разорвало, и нижнюю часть тела откинуло назад. Взвыв от боли, Тобиас отчаянно замолотил лапами.
Подогнув колени, так и не разжав челюсти, Максим медленно поднялся, удерживая всё ещё живого зверя. Освободив лапу из бока, он схватил нижнюю челюсть. Одновременный рывок зубами и рукой. Ещё один. И ещё. Хруст. Последний раз. Шея не выдержала, ломаясь у основания спины. На пол хлынула кровь. Бросив ещё живое тело на пол, он упёрся коленями и всадил пальцы в глазницы. Оторвав голову, поднял над собой и зарычал.
Поёжившись от срастающихся костей, он отбросил ненужную вещь и огляделся. Рядом лежал ещё живой мужчина с разорванным животом, из которого вывалились кишки. Максим сделал шаг к нему, чувствуя проснувшийся голод. Набраться сил. Заживить раны. Есть. Он справился. Победил. У него есть право.
Наклонившись, посмотрел на бледное от ужаса и боли лицо и вздрогнул от посетивших мыслей. Но бьющееся в голове знание, что он сильнее, и сладкий запах крови путали сознание. Тряхнув головой, Максим попытался дотянуться до себя. Вернуться в нормальный облик. С усилием отгоняя ощущение мягкой и тёплой плоти рядом, он коснулся своего я. И ничего.
Закрыв глаза, он попытался ещё раз. Вновь пустота. Лишь усилилось желание вырвать кусок из замершего человека. Внутри пробежал холод страха. Неужели он не сможет… Вновь тщетная попытка вернуть нормальный облик. Чувствуя, как глухо остаётся тело к призывам и как в голове всё сильнее звучит голод, он взвыл.
Пришла безумная идея. Он посмотрел на раненого, отогнал пагубные мысли и коснулся лапой. Мужчина вздрогнул и открыл рот в беззвучном крике. Максим потянулся к его сознанию. И пришла боль. Но с ней и отголосок человеческого естества. Пусть чужого, но сейчас главное выбраться из тела зверя.
Закрыв глаза, хрипя от боли и истекая слезами, он почувствовал, как по телу прошла судорога. Медленно, гораздо медленнее, чем превращался, он возвращал человеческий облик. Боль от трансформации и чувства раненого сводили с ума, заставляя сознание искать тёмный угол, в котором можно переждать.
В последний момент открыв глаза, он с облегчением посмотрел на свою человеческую руку и упал. Повернувшись на бок и подтянув ноги к животу, обхватил колени и тихо взвыл, словно исполняя песню умирающего зверя. На последнем дыхании сознание отключилось.
До вошедших в здание оперативников донёсся вой. Азод поморщился, глядя на труп женщины, Об же скользнул равнодушным взглядом.
— Что это за здание? — спросил латыш.
— Общежитие.
Они осторожно шли по пути разрушения. В коридоре находились люди, с ужасом заглядывающие в разгромленные номера и сбегающие к себе. Скоро здесь будет полиция. Достав телефон, Азод позвонил старшему. В трубке раздался уставший голос:
— Да?
— Записывай, — он продиктовал адрес. — Высылай зачистку и мозгоправов. Срочно.
— Подробности?
— Множественные жертвы. Опасность заражения.
— Чем?
— Ликантропия.
В трубке что-то булькнуло.
— Уверен?
— Да, Соха.
— Пиздец, — донеслось в ответ. Раздался скрип, звук удара тела обо что-то твёрдое и проклятия. Наконец собеседник вспомнил, что не закончил разговор: — Высылаю. Никого
