Не помогли даже крики (попавшие в газеты — нашлись друзья, помогли) — что европейская цивилизация (в лице Британии) и мировое сообщество (США) должны настоять на сохранении территориальной целостности Польши! Чтобы советские вернули западную Белоруссию и Украину, а также Поморье, убрали свои войска, оскверняющие польскую землю, допустили бы в Варшаве правительство из достойных людей, вместо своих марионеток, и выплатили бы контрибуцию — да, заплатить за польские страдания в этой войне должна не одна Германия, но и СССР! И будет все как прежде — демократическая Польша, форпост европейской цивилизации против русской угрозы! Ну а если Сталин откажется удовлетворить эти справедливые требования, то весь западный мир должен сплотиться против агрессоров, подвергнуть самому суровому осуждению, ввести торговые санкции, и наконец, объявить войну — ведь если Гитлеру удалось в сорок первом почти взять Москву, то объединенная англо — американская мощь в состоянии выкинуть русских за Урал, в сибирские леса, где им самое место! Андерс изо всех сил старался быть самым патриотичным из польских патриотов в изгнании. Получив в ответ как презрение со стороны своих же соотечественников — мы‑то патриоты, а ты здесь при чем? — так и окрик из Форин Офис, что война с СССР в настоящее время совершенно не входит в планы Его Величества. Что до всех заявлений — то они отражают исключительно личное мнение Андерса, выражению которого в печати английские законы никак не могут помешать. Хотя друзья шепнули, что на будущей всемирной Конференции все это будет Сталину предъявлено — но пока, рано еще дразнить русского медведя! А то могут устроить невместной персоне «несчастный случай», как Сикорскому в сорок третьем. Который тогда требовал от Англии немедленно объявить войну СССР — и самолет на котором глава «сражающейся Польши» летел в Северную Африку, вдруг упал в море, никто не выжил!
И вдруг, такое захватывающее предложение! Ему, Андерсу — принять командование новоорганизованным Британским Иностранным Легионом! Пока в составе трех дивизий, больше сорока тысяч солдат — но ожидается увеличение. После столь ужасной войны, английские парни не должны погибать, еще и усмиряя взбунтовавшихся негров и индусов — так что, надо кому‑то заняться и грязной работой. Но ведь он, Андерс, должен будет всего лишь руководить процессом, а не бегать лично по джунглям? Конечно, личный состав будет из преступников, всякой сволочи — кого бы еще привлекло условие, списанное у французов, что отслуживший беспорочно легионер получает полное прощение былых грехов, вместе с чистыми документами на любое вымышленное имя? Так какое значение будет иметь мнение пушечного мяса?
Реальность оказалась хуже. Не преступники — немцы, в большинстве из Ваффен СС. Хотя и одетые в британскую форму, с британскими знаками различия, на британской технике — лишь стрелковое вооружение в большинстве осталось немецких образцов. Начальником штаба Легиона был сам фельдмаршал Манштейн — который в упор не видел в поляке командующего. А Достлер, формально назначенный заместителем Андерса, прямо заявил:
— Пан «генерал» — это слово было произнесено с издевательской интонацией — давайте договоримся. Вы играете роль как вам положено — и не мешаете настоящим солдатам делать свое привычное дело!
Первая миссия казалась легкой — всего лишь усмирить бунтующих негров в западной Кении. Утомительным был переход по морю, без всяких удобств, в трюмах и твиндеках грузовых транспортов, даже высшие офицеры плыли не на пассажирском лайнере, а на таком же «либерти», правда, в каютах. В Момбасе разгрузились, по железной дороге прибыли на место. Андерс со штабом комфортно расположился в лучшем отеле города Найроби (после Лондона, пыльная и грязная дыра!). Легион приступил к боевой работе — а на долю пана генерала осталось лишь пить виски и слать в Англию победные реляции, «очищена от мятежников такая‑то территория, убито столько‑то бандитов». Всю общую работу по управлению Легионом взял на себя Манштейн — а на местах, командиры дивизий. Немцы исправно передавали число вражеских потерь, и на этом их взаимодействие с Андерсом заканчивалось. Генерал впрочем, не видел в этом беды — если процесс усмирения территории идет нормально. Скоро грянул гром.
— Вы идиот, или бездарность? — раздался окрик из Лондона — кто дал вам право фактически объявить войну Британской Империи?
Нет, мятежа не было. Достлер искренне старался навести порядок на территории — вот только в его понимании, это должен быть идеальный орднунг, как в гробу: чем меньше живого населения, то есть потенциальных бунтовщиков и их пособников, тем лучше! Андерс схватился за голову, прочтя жалобы с мест, которыми была завалена канцелярия губернатора Кении. Чертов Достлер вел себя, словно на Восточном фронте, против русских партизан — ладно, негритянские деревни, сожженные со всеми жителями, но ведь расстреливали и работников на фермах, и белых колонистов, и даже персонал католических миссий!
— Пан командующий, я знаю что делаю. У меня и моих людей гораздо больше опыта по усмирению недружественных территорий — заявил Достлер, наконец соизволивший явиться — заверяю, что ни один белый не был расстрелян иначе, чем по приговору военного суда, за конкретное и доказанное преступление: как укрывание мятежников, снабжение их провизией и медикаментами, оказание любой помощи. И даже, в последнюю неделю, вооруженное сопротивление моим солдатам! Я глубоко убежден, что любой, совершивший преступление, должен быть наказан — без разницы, является он простым работником, владельцем фермы, или даже священником, или чиновником местной администрации. Тот, кто за бунтовщиков — должен быть убит, так я понимаю свой долг! И фюрер был доволен, как я исполнял его в России, Франции и Италии!
— Герр генерал, вы забываетесь — подал голос присутствовавший здесь же Чин из администрации губернатора — следует ли понимать ваши слова как злостное неповиновение? В таком случае напомню, что Британия вправе разорвать контракт и с вами, и со всеми неподчинившимися. Вам напомнить, что персонально вас ждет в Риме?
— Но я не могу приказать не стрелять, когда на нас нападают! — воскликнул Достлер, на глазах теряя спесь — в нас подло стреляют из зарослей, ставят мины на дорогах. И занимаются этим уже не чернокожие — в последние дни мы несем главные потери именно от колонистов, не понимающих, что мы пришли их защищать!
— Сами виноваты: нечего было брать заложников на фермах — отрезал Чин — причем, насколько мне известно, вовсе не имея обвинений, а лишь для профилактики. А уж делать то же самое с персоналом церковных миссий, это не лезет ни в какие ворота. Вы хотите подорвать саму основу белой цивилизации в этих краях? Так поздравляю, генерал, это вам почти удалось! Немедленно отпустите всех арестованных — да и извиниться перед ними бы не помешало. Стоимость компенсаций, которые заплатит им британское правительство, будет удержана из жалования, вашего и ваших людей. О вашей дальнейшей судьбе будет принято решение — и молите бога, чтобы там не пришли к выводу, что Британии совсем не нужно такое оружие, которое опасно для ее граждан не меньше, чем для повстанцев. Вы сейчас не в России!
А если этот немец сейчас вызовет своих солдат и прикажет нас всех расстрелять — подумал Андерс — а после объявит себя хоть новым Леттов — Форбеком, фюрером Африки, или правителем Кении и Танганьики? Безумный план — но я бы на его месте поступил бы так, чем быть выданным святошам: пишут, что в Риме его ждет костер, причем дрова там постоянно обновляют! И если в Лондоне недовольны, то при чем тут я, вовсе не знавший об этих преступлениях?
Нет, Достлер не решился. Сдулся окончательно, буркнул «яволь» — в ожидании своей участи.
Легион не распустили. В Лондоне, надо полагать, не стали списывать в убыток потраченные средства, и признать свою ошибку, да ведь и порядок на территории все же был наведен? Сначала немцев вывели в Момбасу, где держали в бараках за проволокой, как заключенных, под охраной британских солдат — не разоружали, но всю технику и боеприпасы взяли под свой караул. Затем прибыли английские офицеры, назначенные в штабы Легиона, сверху и до полкового уровня, отныне все приказы немцы должны были согласовывать с ними (Достлер назвал их, «кригс — комиссары»). Что подняло упавший было боевой дух — значит, не расформируют и никому не выдадут.
А после были опять трюмы пароходов — и Индия. Слава богу, не японский фронт — а наведение орднунга в тылу: не все индусы радовались возвращению белых освободителей. Что ж — теперь или будут рады, или все умрут! Разумеется, если «комиссары» дозволят!
Аналитическая записка экспертной группы Технического Департамента Командования ВМС США.
По окончании войны, единственным геополитическим противником США в мире останется СССР.
