столом. Отодвинул от себя тарелку. Задумался. На душе было легко. Наконец он освободился от Кристины. Так удачно зашел в этот ресторан. Старика встретил. Тот пожелал ему счастья. А почему бы и нет? Пожалуй, пришла пора. Теперь свободен. Как птица. Борис еще выпил. Захотелось какой-то тишины, уюта. Подозвал официанта, рассчитался.
Уже сидя в машине, подумал о Ларисе Азмайловой. И в голове завозилась неожиданная мысль. Он подрулил к магазину, купил продукты, сладости, коньяк, шампанское и посмотрел на время.
28
Поздним вечером длинный звонок в дверь поднял Ларису с дивана. Она в домашнем халате, босиком, с распущенными волосами открыла дверь и удивилась, увидав на пороге Килонова с наполненными пакетами в руках. Губы его приоткрывались в легкой, не совсем трезвой улыбке, показывая ровные зубы.
Лариса, ничего не понимая, отступила от двери. Борис сделал шаг через порог. Его появление сейчас было необъяснимым. Разве что какой-то праздник. Лариса напрягла мозги. Нет, никакого праздника. И на работе не предупреждал, что заглянет, наоборот, даже отругал за какие-то помарки в бумагах.
Борис, как начальник, был не очень строг, но иногда на него находило, и он мог учинить разнос всем виноватым и невиновным, кто попадался под горячую руку. К Ларисе всегда было ровное отношение, он не выделял ее из остальных, но и не задвигал на задворки. Между тем она замечала, как после знакомства с Кристиной он стал относиться к ней более внимательно.
Килонов сразу прошел в кухню, включил свет и поставил пакеты на стол. Лариса поспешила за ним и ждала, что будет дальше. Борис ничего не объяснял. Мимоходом глянул в зеркало, висевшее на кухне, заметил вслух, что пора постричься. Лариса посмотрела на его прическу, пожалуй, он прав, но ведь она не парикмахер. Он достал из пакета бутылку с шампанским:
– Давай отпразднуем день рождения!
– Чей? – робко спросила она.
– А какая разница? – Полные губы Килонова снова растянулись в улыбке. – Кто-нибудь сегодня наверняка родился. Разбери пакеты, там закуска, сладости.
Лариса сконфуженно стала выставлять на стол продукты из пакетов. Борис включил телевизор, но звук убрал полностью. На экране мелькали кадры, люди в них что-то говорили, что-то пели, бегали и ездили на автомобилях, но все происходило, как в немом кино.
Килонов наполнил шампанским фужеры. Произнес расплывчатый тост, дескать, желает всем, у кого сегодня день рождения, здоровья и счастья. Отпил чуть и посмотрел на Ларису, она тоже пригубила и смущенно опустила глаза. Ее щеки покраснели. Во-первых, Килонов был ее начальником и Лариса несколько робела перед ним, во-вторых, Борис появился неожиданно, и это удивляло, а в-третьих, Килонов сейчас явно оказывал ей внимание, и это приводило в смятение.
Лариса поставила фужер на стол и подумала: ну, вот выпили неизвестно за чье здоровье, а что еще? Борис наморщил лоб, будто у него были схожие мысли, и будто он тоже думал, а что еще. Лариса села на стул, он опустился рядом. Она предложила ему закусывать. Но он допил из фужера и заулыбался во весь рот, а улыбка его показалась девушке какой-то глупой. Потом открыл бутылку конька, наполнил рюмки. Снова произнес странные слова, мол, чтобы всем лучше жилось. И выпил. Лариса лишь коснулась края рюмки губами, хотя лучше жить и она не возражала, да кто бы возражал против этого.
Килонов начал закусывать. Бросил в рот кусочек лимона и долго пережевывал его, потом положил в рот кусочек колбаски и тоже долго жевал. Все было медленно, словно он тянул время, потому что не знал, о чем говорить. Лариса тоже не знала, о чем говорить. Чувствовала себя неловкой и очень трезвой. Наконец Борис неожиданно предложил:
– Давай на брудершафт.
– Так мы с тобой и так на «ты», – недоумевая, проговорила девушка, она видела, что Борис был уже под хмельком, и подумала, что он плохо соображал.
– Ну и что? – он опять глупо улыбнулся. – Закрепим это. Ведь мы не пили с тобой на брудершафт.
Да, она никогда не пила с ним на брудершафт, но ведь на работе с ним все девчата на «ты», и он с ними тоже не пил на брудершафт. Впрочем, откуда она может знать, она может только предполагать это.
– Хочу выпить с тобой на брудершафт, – повторил он.
Его настойчивость обескуражила девушку. Лариса растерялась. Но вдруг в голове мелькнула мысль, что Килонов хочет поцеловать ее. Мысль жаром обожгла щеки. Не может быть, Борис мог бы прямо сказать об этом. Нет, какие поцелуи. Размечталась, возомнила о себе. Ерунда какая-то. Впрочем, он не совсем трезв, а пьяному – море по колено.
Килонов потянулся к ней с рюмкой. Ему действительно захотелось поцеловать Ларису. То ли хмель ударил в голову, то ли что-то другое. Он как будто впервые хорошо рассмотрел ее. Увидал в ее лице нечто такое, что останавливало взгляд и притягивало. Девушка взяла свою рюмку и невольно замерла. Они смотрели в глаза друг другу. Руки сами переплелись и рюмки приблизились к губам. Борис напомнил, пить до дна. Лариса закрыла глаза и стала пить. Выпила и минуту сидела с закрытыми глазами. Килонов второй рукой обхватил девушку за шею и поцеловал в губы. Она отстранилась, покраснев до корней волос. По телу разлилось тепло, и какая разница, от коньяка или от поцелуя. Может быть, от всего вместе.
Борис торжественно объявил, что теперь они могут обращаться друг с другом на «ты».
– Но ведь мы так и обращались, – напомнила Лариса.
– Мы разговаривали с тобой на «ты», а теперь будем обращаться на «ты», – многозначительно поправил Килонов.
Лариса ничего не поняла из такого пояснения и сомневалась, что он сообразил, что сморозил, однако что-то подсказывало ей, что Килонов вкладывал в свою фразу особенный смысл. Девушка поправила волосы, откинула их за плечи, притихла, она боялась спугнуть хрупкие радостные ощущения, которые появились после поцелуя. Душа трепетала, сердце учащенно билось.
Килонов продолжил:
– Знаешь, я хочу еще поцеловать тебя.
– Ни к чему все это, – робко выговорила она и почувствовала дрожь в коленях.
– Никогда не известно заранее, что к чему, а что ни к чему, – произнес он серьезным тоном. – Вот я тебя давно знаю, а разглядел только сейчас. Что это, как ты думаешь?
– Ты выпил лишнего, – обронила она смущенно. – Тебе просто некуда пойти, ты и заехал ко мне.
– Глупость! – резко отреагировал Борис и посмотрел на Ларису совершенно трезвыми глазами. – Пойти я мог куда угодно. У меня полно знакомых. Наконец, я мог просидеть в ресторане до самого
