когда ж успели? – с иронией произнесла соседка, проходя мимо них.
– А сейчас все очень быстро делается, бабуля! – отозвался Борис. – Время такое.
– Я не бабуля, молодой человек! – приостановилась женщина. – На будущее запомните, меня зовут Алевтина Ильинична. Лариса вам должна была бы об этом сказать. – Она недовольно посмотрела на девушку.
– Вот видишь, – сказала Лариса, когда соседка спустилась вниз по лестнице. – Соседка и та не поверила.
Килонов подхватил Ларису под руку, и они пошли по ступеням.
Приехав на работу, Борис сразу собрал работников отдела и объявил новость. Для всех это известие прозвучало, как гром среди ясного неба. Целый день сотрудники не могли прийти в себя. Сначала, правда, кинулись поздравлять Килонова и Азмайлову а потом целый день ходили кругами, поглядывали на Ларису, перешептывались и улыбались. Все это сильно смущало девушку, но к концу дня она стала привыкать.
А на второй и на третий день уже не обращала внимания.
Часть третья
29
Ближе к обеду в кабинет к Хавину вошел его помощник Матвей Марамзин. Сел напротив. Хитро улыбнулся. Павел тоже ответил улыбкой. Матвей был несколько моложе, однако внешне разница в годах не замечалась. У Марамзина было скуластое лицо, широкие плечи, кряжистое тело. Неизменным атрибутом его одежды был галстук. Нигде, никогда, ни при каких обстоятельствах он не появлялся без галстука. Галстуки менял каждый день. И сейчас на нем был галстук в горошек под светлую рубаху с коротким рукавом. Верхняя пуговица рубашки расстегнута, узел галстука чуть приспущен.
В фирме Павла он работал с самого начала. Его отличительной чертой было то, что он умел быстро сходиться с людьми. С Хавиным также сразу были налажены хорошие отношения. Настолько хорошие, что, когда у Матвея родился сын, он позвал Павла в крестные отцы. Хавин согласился. Бывая изредка в гостях у Марамзиных с подарком для крестника, удивлялся, как быстро растет тот, прямо не по дням, а по часам. В ответ ему смеялись, чужие дети всегда растут быстро.
Сейчас Матвей убрал с губ улыбку и серьезно сообщил, что крестник его вырос и собрался жениться. По этому поводу сегодня вечером у них в доме будут смотрины. Сын приведет невесту, познакомить с родителями. А, учитывая, что Павел его крестный отец, они с женой решили пригласить на них и его. Павел напрягся, будет ли уместно его присутствие? Вдруг это не понравиться молодым? Матвей хмыкнул. Павел всегда был для парня авторитетом. Так что все нормально.
Хавин подавил горькую усмешку, какой, к лешему, авторитет, если он до сих пор не в состоянии устроить личную жизнь. Что он может посоветовать парню? Ничего. Впрочем, а почему нет? Быть самостоятельным, сильным, делать выбор обдуманно, но если выбор сделан – стоять до конца. И Павел принял предложение.
Вечером Хавин заскочил домой, переоделся в белую рубаху и вслед за Матвеем приехал к Марамзиным. Жена Матвея, Надежда, приготовила стол и встретила Павла в хорошем расположении духа. Была празднично одета. В красивое бордовое платье с глубокими вырезами на груди и спине. Легкая стрижка вьющихся волос на голове.
Она была женщиной крепкого сложения, под стать мужу. Из тех, о каких писал великий русский поэт. Вместе с тем в глазах и в движениях наблюдалась спокойная нежность. Удивительно, но этой женщине удавалось сочетать несочетаемые качества.
Надежда усадила Павла в кресло, сама села на стул напротив и то ли с удовлетворением, то ли с растерянностью произнесла:
– Вот так, Павел, не заметили, как сын вырос. Уже невесту встречать будем. Кажется, только школу закончил, в институт поступил, и нате вам – уже оканчивает институт, и жениться надумал. И это в наше-то время, когда парни до седых волос не женятся, а девчата забыли дорогу в ЗАГС. Теперь в моде безбрачные браки. Даже не знаю, как реагировать на намерение сына. С одной стороны, горжусь и радуюсь за него, парень умный получился, а с другой стороны, голова кругом идет. Беспокоюсь. Что ты на это скажешь?
Хавин кивнул:
– Ты – мать, Надежда. Так и должно быть. А парня действительно хорошего вырастили. Надежный парень, раз с самого начала серьезно относится к женщине. Не боится ответственности, которая ляжет на него. Думаю, вырос не беспомощным, а настоящим мужчиной. Серьезный парень.
Похвала Хавина легла как мед на душу Надежде. Женщина с облегчением вздохнула, точно Павел помог ей найти ответ на сложный вопрос. Заметно повеселела.
В комнату вошел Матвей. В свежей рубашке и новом галстуке в полоску. Выглядел возбужденно и ожидающе. Но не успел сесть в свободное кресло, как в дверь раздался звонок. Надежда и Матвей засуетились. Она побежала открывать двери, а Марамзин затоптался по залу.
Открыв дверь, Надежда не сразу увидала девушку, та стояла за спиной сына. Но когда тот шагнул вперед, женщина увидела ее. И тотчас почувствовала к ней расположение. Вот так сразу возникло необъяснимое притяжение. Девушка понравилась. Легкое платьице, аккуратная прическа, застенчивая улыбка. У матери отлегло от сердца, сын оказался на высоте, вкус, который она сумела привить ему, говорил сам за себя. Сын взял девушку за руку, провел через порог в квартиру, проговорил:
– Познакомься, мамуля, это Ира, – сказал матери, а потом девушке: – А это моя мама. Самая лучшая мама на этом свете.
Надежда расплылась в улыбке, провела их в комнату. Парень, увидев Хавина, воскликнул:
– Павел Сергеевич, и вы здесь? Как здорово! – Потом показал девушке на отца. – А это мой папа. Он много работает. Человек суровый. Но бояться его не надо, потому что он добрый. – Затем представил Хавина. – А это мой крестный, Павел Сергеевич, он же по совместительству папин начальник, который заставляет папу много работать.
Все засмеялись и некоторое напряжение, которое обычно появляется при знакомстве людей, улетучилось. Матвей усадил Иру на диван возле себя, умело вовлек в разговор, и ее стеснение стало проходить. Беседа потекла непринужденно.
Скоро Надежда пригласила всех к столу.
Да, жизнь не стоит на месте, подумал Павел. Дети вырастают. А ему все кажется, что он совсем не постарел. А ведь придет тот день, когда он начнет сдавать свои позиции. Никогда не думал об этом так, как сейчас, глядя на Александра. Как ни странно, Павел почувствовал себя отцом, пусть крестным, но отцом, а это значило, что он, кажется, начинал стареть. Достаточно было глянуть в зеркало и увидеть седину в волосах. Правда, он утешал себя тем, что седина не всегда означает, что пришла старость, зачастую
