А что вы хотели — каков «приход», таков и «поп». Такая религия…
— «Шестой» вызывает «Первого».
— «Первый» слушает.
— «Объект» движется по улице…
— Понял тебя. «Шестому» отбой. «Четвертому» и «Седьмому» переместиться в квадрат семнадцать.
— Понял тебя…
— «Второму»…
Вокруг «заряженного» Посреднику «болвана» крутилась безостановочная карусель двойной слежки.
— «Двенадцатому» принять объект на пересечении улиц…
— «Девятому» блокировать подходы со стороны…
В недалекой девятиэтажке, на восьмом этаже, в затемненной комнате, перед двумя десятками мониторов сидели два человека. Они видели окна квартиры объекта, улицу в обе стороны, видели входную дверь, лестницу, кабину лифта… Видели, как на углах зависают «Шестые», «Седьмые» и «Тринадцатые». Как они перемещаются, изображая случайных прохожих. И видели просто прохожих, которые, если мелькали на мониторах более двух раз и не имели местной прописки, переходили в разряд подозрительных прохожих.
— «Брюнет» на четвертой камере, — кивал один из наблюдателей на монитор.
— Вижу, — отвечал его напарник. «Брюнет» за последнюю неделю появлялся трижды и примерно в одном и том же месте.
— Наезжай на него.
Четвертая камера наезжала. Лицо брюнета приближалось, росло на экране монитора. Медленно крутились кассеты в видеомагнитофонах, фиксируя его лицо на пленке.
— Есть.
— Оцифруй его.
Картинка на мониторе замирала и прокручивалась в обратную сторону.
— Стоп! Давай этот план. И этот…
Вырезанные из видеозаписи фотографии — фас, профиль и еще один фас — были рассыпаны на отдельные нечитаемые фрагменты, по отдельности сархивированы, зашифрованы и сброшены по электронной почте на два десятка электронных адресов, Где расшифрованы, разархивированы, сведены воедино и распечатаны на цветном принтере.
Мужчину с фотографии проверили по всем имеющимся в памяти машин архивам. Одно, два, сто, тысяча… лиц возникали на экранах мониторов рядом с портретом неизвестного. Они выводились строго против друг друга, чтобы их проще было сличать.
Глаза… нос… рот…
Не то…
Глаза… лоб… граница волос…
Нет…
Нет…
Некоторые лица приходилось увеличивать, приближать, накладывались на искомое фото.
Нет, опять нет…
Нет…
Нет…
Хотя… Этот, пожалуй, похож…
Фото из архива сравнивалось по контурам, по деталям, по цвету…
Да, он!
Мужчина, изображенный на фотографии, был работником Федеральной службы безопасности. Был гэбэшником.
Обе фотографии распечатали, выделили идентификационные детали, вложили в конверт и передали наверх. Передали в руки начальнику Федеральной службы охраны. Который лично курировал операцию «Визит».
Начальник ФСО внимательно рассмотрел фотографии — одну и другую, прочитал заключение идентификационной экспертизы. Вытащил из сейфа еще несколько фотографий и еще несколько актов экспертиз.
Все сходилось.
Значит, все-таки ФСБ. Им-то он зачем мог понадобиться? Или он это не он, а какой-нибудь хорошо замаскированный шпион? О котором непонятно каким образом узнал Шеф.
Гадать бессмысленно, и лучше не гадать, так как санкции на это дано не было. Был приказ отслеживать контакты объекта и незамедлительно докладывать о них наверх.
Контакт есть. По меньшей мере три сшивающихся возле дома объекта были опознаны как работники Безопасности. Две взятые под наблюдение подозрительные машины после часового блуждания по городу прибыли на спецавтобазу ФСБ. В эфире была замечена работа радиозакладок в диапазонах, практикуемых коллегами с Лубянки…
Так что можно выходить на доклад…
Президент принял начальника ФСО незамедлительно.
— Что у тебя?
— Объект находится под колпаком.
— Уверен? — заметно оживился Президент.
— Уверен.
Начальник службы охраны выложил на стол фотографии.
— Это люди, которые были неоднократно замечены вблизи объекта. А это — они же, только в картотеке ФСБ.
Лица были одни.
— Фото машин, которые фрагментарно сопровождали объект по дороге в офис. Эти же машины с другими номерными знаками. Эти же машины на въезде в гараж ФСБ.
Начальник ФСО замолк.
— Это все?
— Все.
Президент никак не выразил своего отношения к полученной информации. Но почему-то спросил:
— Там больше никого не было?
— В каком смысле? — не понял его Главный телохранитель.
— Ну, может быть, еще какие-нибудь подозрительные люди?
— Подозрительные?.. Ну были, конечно.
— Я бы хотел взглянуть на исходные материалы…
Президент перебирал фотографии, внимательно вглядывался в лица. Тех, кто побывал возле дома объекта раз. Тех, кто два. Тех, кто угодил под объективы видеокамер три, четыре и более раз.
Среди них могли быть интересующие его люди. Должны быть!
Этот?
Или, может быть, этот?
Или эти?..
Нет, так ничего не узнать. Разве только с другой стороны зайти. Со второй стороны…
Президент набрал на «вертушке» прямой телефон Директора Федеральной службы безопасности.
Он спросил о текущих делах. О перспективных делах. О здоровье семьи. И между строк поинтересовался, как обстоят дела с операцией «Капкан».
— Мы продолжаем разработку указанного адреса, — сообщил Директор ФСБ.
— Есть результат?
— Об окончательных результатах говорить рано, но наметились некоторые подвижки…
ФСБ не стало покупать квартир. Фээсбэшники подогнали к дому объекта спецфургон — совершенно раздолбанный на вид «КамАЗ»-рефрижератор, нашпигованный внутри электроникой. Накатили его на один из уличных колодцев связи, сняли крышку, подали вниз кабель, подцепились к «оптике».
Видеокамеры навесили на столбы уличного освещения, ради такого случая сменив в плафонах все лампы. Впервые за многие месяцы уличные фонари светили все. И заодно передавали в фургон видеоизображение всего, что происходило на улице. Оператор сидел против стеллажа, заставленного примерно такими же мониторами, какие были установлены на НП службы президентской безопасности. Каждый монитор держал свою картинку — проезжую часть, кусок тротуара, крыльцо подъезда, окно… Справа или слева на экране появлялись машины, люди и случайные бездомные собаки пересекали его, скрывались из виду, чтобы тут же объявиться на другом мониторе. Слежка была очень плотная.
Вон та машина…
Черный джип притормозил, свернул на обочину, остановился.
Оператор дал команду на девятую камеру.
Там, на самой верхушке столба, включился электромоторчик, развернувший объектив видеокамеры чуть вправо.
Наезд.
Джип стал наплывать на экран, быстро увеличиваясь в размерах, пока не стал хорошо различим номерной знак.
Джип постоял еще минуту или две и поехал дальше.
Но тут же в ГИБДД ушел запрос по поводу владельца автомашины — марка… цвет… номер…
Джип еще до гаража не доехал, а было уже известно, кому он принадлежит, кто выдавал доверенность и где тот и другой проживают и работают.
ФСБ, конечно, не КГБ, но тоже кое-что еще может.
…Фигура человека, вышедшего из-за угла.
Дальний план.
Средний.
Крупно — лицо и одежда.
Оцифровка.
Сброс фотографий — фас, профиль, полный рост — по оптическому кабелю на Лубянку.
Отсмотр и анализ материала…
Знакомое лицо. Потому что это лицо приходило по почте раньше. Позавчера. И третьего дня… Причем вблизи места действия данный субъект не проживает, так как все фотографии жильцов соседних домов и их постоянных гостей сложены в отдельную стопочку.
Тогда кто это?..
И тот, чьи фотографии пришли двумя часами раньше?..
И те, что пришли вчера…
Ответить на эти вопросы можно было, например, под благовидным предлогом проверив у «прохожих» документы или посадив им на хвост шпиков и проследив до порога дома или учреждения, в котором они работают.
Комитетчики, не мудрствуя лукаво, так бы и сделали, потому что людей у них было до чертовой бабушки. В отличие от фээсбэшников, которые после многочисленных сокращений, чисток и реорганизаций утратили свое былое могущество. Поэтому приходится компенсировать недостаток оперативников излишками архивариусов.
— Если это профессионалы, то это наверняка бывшие наши люди, — предложил алгоритм поиска Директор ФСБ.
А профессионалов как действующих, так и уволенных в запас в стране не так уж много, и большинство из них состоят на негласном учете.
Фээсбэшники прошлись по своим и эмвэдэшным филерам. И хоть не быстро, но нашли то, что искали.
Четыре человека, запечатленных на фото, раньше работали в Первом Главном управлении КГБ и на Петровке, вышли в отставку и через несколько лет были приняты на работу в Федеральную службу охраны.
