Драконесса нашлась у окна. И на её левой руке я хорошо разглядела тонкие узловатые шрамы.
О-па. Приехали.
Кажется, я знаю, зачем она здесь. Почему она здесь. Более того, я знаю, что это такое на её руке. От хорошей жизни такие вот шрамы не появляются.
Следы от одного интересного проклятья. Главная загвоздка в том, что накладывают это проклятье сугубо высокопоставленные эльфы, а снять его можно путём очень сложных ритуалов, с десятками магических привязок. И если я правильно помню, то Каннаритания стоит в одном из мест сосредоточения магических потоков.
Проще говоря, если Арранайра проклята, то чтобы снять это проклятье, ей нужно было попасть в это место.
Я скрестила на груди руки. Что ж, она просто использовала меня, как удобный повод попасть в Каннаританию.
А раз она меня позвала, значит…
Дёрнув к себе магической нитью стул, я зависла над ним в паре сантиметров, спросила почти сочувствующе:
— Не помогло?
Да. Именно это было и могло быть единственной причиной, по которой драконесса меня позвала. Ей нужна была помощь. Проводник.
— Ваше высочество!
— Не так громко, — попросила я мягко, с трудом сдержавшись от желания потереть ухо. Боги, как же пострадали мои манеры от взаимодействия с осколком воспоминаний о князе Каннате. Ощущение такое, что, как минимум, я стала куда злее, циничнее и невоздрежаннее. И только на самую малость опаснее.
— Простите, ваше высочество! Я…
— Прокляты, — помогла я, когда драконесса не смогла сказать последнее слово. — Если мне не изменяют мои глаза, то я даже могу сказать, что это за проклятье. Синей воды. Изощрённое эльфийское проклятье. Правда, долгое время считалось, что только тот, кто дошёл до крайней точки своего терпения будет его накладывать. Откат … сколько там? Семь месяцев и шестнадцать дней.
— Двадцать два часа и тридцать одна минута, ваше высочество.
— Какая точность, — восхитилась я. — Признаться там, где я прочитала об этом заклинании, автор остановился на днях.
— Это заклинание на меня наложил мой жених, миледи.
Сказать, что я удивилась, значит, ничего не сказать. Простите, что? Эльф? Жених?! Тогда … Почему Аррайнайра стала драконессой Ниларской империи?! Знаю точно, что женатых и замужних отец терпеть не мог. Соответственно…
— Боюсь, я вас не понимаю, леди Арранайра, — призналась я, соблюдая в голосе должную дозу раскаяния и недоумения разом. — Ваш жених? Драконий кодекс не позволяет вступать в свои ряды тем, кто тесно связал свои жизни с кем-либо ещё.
— Это последнее, что у меня осталось от него, моя леди. Так получилось, что я проходила практику на эльфийских землях. Вы знаете, что королевская академия магии в Таирсском королевстве пользуется славой самой сильной?
— Конечно, — кивнула я, подавив сильнейшую вспышку зависти. Она училась там, где хотела учиться я… Мне же не выпало учиться даже в нашей КАМ.
— Студенты отправляются к эльфам и оркам, а их студенты — к нам. На практику таким образом отправляются самые лучшие. Я была одной из них. Одной из лучших. Во время практики я… встретила мужчину своей мечты. Он был… — Найра сгорбилась, спрятала лицо в ладонях.
Я позволила ей помолчать, собраться с силами, а потом мягко подтолкнула:
— Он был?
— Самым лучшим, моя леди. Он был самым… умным, красивым, надёжным, достойным. Никого не было, кто мог бы с ним сравниться. Он был… был.
— Он выбрал тебя, — перевела я разговор на другое, поняв, что Арранайра не сможет описать своего мужчину.
— Да, моя леди.
— И этого не простили.
— Да, моя леди. Получилось… так получилось, что не простили ни мои родственники, ни его. На нас началась охота. Он должен был стать мужем светлой эльфийки. Прекрасной, возвышенной, такой же замечательной, как он сам. Но вместо этого он спутался с человечишкой. И его семья этого не простила. Когда мы встретились… — Аррайнара закашлялась. — Было всего два варианта развития событий. Или он убивает меня. И женится на той светлой эльфийке. Или он накладывает это проклятье. И женится на той светлой эльфийке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Стало больно. Где-то глубоко в душе. Словно хрустальный колокольчик, который всё это время звучал едва-едва уловимо, вдруг треснул и затих.
— Почему? — спросила я, сжав кулаки.
— Простите, миледи?
— Почему они не позволили вам быть вместе?
— Потому что я человек. А он эльф. И мы… никогда… не могли быть вместе.
Ещё немного, и я сорвусь. Ещё немного, и я решу, что с этим миром точно что-то не так. Количество разбитых сердец и душ с каждым днём, что я провожу в Каннаритании, становится всё больше и больше. Точнее не так. Не их больше становится, а я узнаю о них всё больше. И это не то, что я хотела бы знать!
Слишком больно. Слишком нечестно. И обидно. И досадно.
И…
Да какая разница! Так нельзя!
— Он женился? На светлой эльфийке?
— Нет, — Арранайра, с трудом сдерживая слёзы, покачала головой. — Нет, моя леди. Перед алтарём он сказал, что он любит только одну женщину в целом мире. И если его семья посчитала, что он — хороший залог для торгово-деловых отношений, пусть заткнёт своё мнение куда подальше. И воззвал… к королеве Цитандере. Теперь он работает на неё, отрёкшись ото всего, что было частью его: от имени, от богатства, от славы. Он лишь «страж».
Светлоэльфийская королева. Помнится мне, она достаточно … интересная личность. И влюблённые вполне могли бы быть вместе, если только Арранайра доказала бы, что она тоже готова отдать за эту любовь всё, что имела.
— Поэтому ты пришла в Ниларию. Пока он был просто «стражем», ты наоборот — достигала того, что может мечтать любая другая женщина, чтобы потом это всё отринуть ради него.
— Да, моя леди.
Проблема только одна, но та же самая, что и у Раяры.
— Он тебя не отпустит. Император Ниларской империи. Ты — одна из его драконов. Ты — одна из расходных товаров. Что собственно и случилось, когда он приписал тебя к ниларской принцессе.
— Да, моя леди.
— Какой изначально был твой план?
— Служить. Не князю Каннаритании, но вам. Служить, искупая свой долг до самого кончика. А потом попросить вас освободить меня. Я не знала, что вы…
— Что я себе не принадлежу, — помогла я снова запнувшейся Арранайре. — В принципе, если бы князь освободил меня, твой план мог бы сработать. Ты бы служила мне. Твои раны оставались бы как есть. Тебя не очень напрягает их наличие. Твои силы более чем достаточны, чтобы игнорировать даже такое неприятное проклятье. Но это проклятье отреагировало на кровавую магию, магию князя Канната. И тебе понадобился проводник.
Голубая драконесса даже сказать ничего не смогла. Смотрела на меня, открывала рот и закрывала. Потом низко склонилась.
— Я знаю, что не имею права просить о помощи. Я знаю, что теперь я даже ничего не могу сделать для вас. Поэтому… но мне больше не к кому обратиться. Я даже никого попросить о помощи не могу. К тому же…
— К тому же проводник для твоего проклятья нужен более чем специфический. Мёртвый, не отошедший на колесо перерождения, — пробормотала я, задумавшись.
Там были ещё несколько вариантов. К счастью, под один из них я очень даже подходила. Я могла помочь. Я знала, что спросить. Её присягу. Мне, лично. Когда всё закончится, я хочу поставить точку. Я не хочу жить и скрываться, боясь каждой тени и боясь того, что однажды отец узнает, что я всё-таки жива.
И тогда он снова заберёт меня.
Я хочу познакомиться со своим дедом.
Но я не могу к нему прийти даже под гламором. Я знаю, как охраняют подобного уровня «преступников». Не раз слышала, как братья обсуждали тот комплекс мер, которые защищают от нежелательных гостей.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Чтобы делать то, что я хочу, во главе Ниларской империи должен быть другой император. И для этого мне понадобится помощь драконов. Арранайры — в том числе. К тому же, если всё получится… если мой план удастся… в выигрыше останутся все.
— Хорошо. Ты хочешь снять проклятье?
