она. Он по-прежнему противился, заявляя, что их нынешний коттедж вполне хорош.
Альва со вздохом закрыла глаза, силясь вспомнить, когда она последний раз навещала могилу матери. Тщетно. Как бы она хотела, чтобы мама пожила подольше, познакомилась с Вилли, увидела внуков! Хотя она пилила бы ее из-за осанки Консуэло. Альва так и слышала, как мама говорит: «Не позволяй ей горбиться». Мама заметила бы ей, что мальчики пошли в породу Смитов, хоть свекровь Альвы и утверждала, что Гарольд – копия маленький Вилли. Альва сходства не наблюдала. Правда, Гарольд был спокойный покладистый малыш, спал крепко. В этом отношении он был больше похож на отца.
Экипаж остановился у кладбища, и Альва открыла глаза. Кучер спрыгнул с козел, распахнул массивные железные ворота, сняв запор. Грунтовую дорожку, разветвлявшуюся в разных направлениях, окружали длинные зеленые холмы и склоны – поля надгробных камней.
С букетом в руке Альва выбралась из экипажа и пошла по холму к могиле матери. Спускаясь к большому гранитному памятнику, она увидела коленопреклоненную в молитве сестру – Джулию. Альва не удивилась. Было время – до того, как Альва стала на лето уезжать в Ньюпорт, – все сестры вместе навещали могилу матери в годовщину ее смерти.
Джулия поднялась с колен и обернулась. В тот самый момент, когда Альва подошла, чтобы положить на могилу цветы.
– Я надеялась встретить тебя здесь, – произнесла Альва, стоя плечом к плечу с сестрой.
– Ты только что разминулась с Армидой и Дженни.
Альва кивнула, подумав, что, возможно, Джулия специально задержалась: надеялась, что она все-таки придет. Они не виделись два года. Обе были слишком упрямы, ни та, ни другая не желала первой предложить мир, а случайная встреча позволяла обеим не поступиться гордостью.
С минуту сестры молчали, потом Альва сказала:
– Помнишь, как мама наряжала нас, заставляла надевать перчатки и пить чай на крыльце?
– Я в основном помню, как мама кричала тебе, чтобы ты слезла с дерева, – рассмеялась Джулия. – Альва! Спустись сейчас же, хватит показывать всему свету свои нижние юбки.
– А, ну да. И потом порола меня.
– А на следующий день ты снова принималась за свое.
– Мне нравилось лазать по деревьям.
– Тебе нравилось проверять, как далеко тебе позволят зайти, – со смехом отвечала Джулия.
– Возможно. – Они обе заулыбались. Альва обняла сестру за талию.
– Я очень рада видеть тебя, – сказала она. – Жаль только, что мы встретились здесь.
Джулия кивнула, приникла к Альве.
– Хорошо выглядишь.
– Не-а, – мотнула головой Альва. – Растолстела. Недавно еще одного сына родила.
– Слышала. Дженни с Армидой сообщили. Поздравляю.
– Можешь, зайдешь как-нибудь, познакомишься с ним? Как-никак ты его тетя.
Джулия помолчала, обдумывая ее предложение.
– С удовольствием. С большим удовольствием.
Они снова умолкли. Альва подозревала, что Джулия, как и она сама, не знает, что еще сказать. Она уже и забыла, как сильно Джулия похожа на мать. Волосы у нее были на тон рыжее, чем у Альвы, а глаза имели более густой синий оттенок.
– Прости за то, что наговорила тебе в тот день, когда ты показывала нам дом, – произнесла Джулия, глядя прямо перед собой. – Я слышала, особняк очень красивый. И про бал твой читала… – Ее голос постепенно затих, но потом она добавила: – Мне правда жаль, что все так вышло. Прости.
– Ну, а ты как? – спросила Альва, меняя тему разговора, чтобы самой не пришлось извиняться.
– Пишу понемногу, – ответила Джулия.
– Пишешь? Ух ты.
– Да так, короткие заметки, – пожала плечами Джулия. – Для одного женского журнала.
– Молодец.
И между ними снова возникло неловкое молчание. Альва отметила, что рукава на платье Джулии обтрепались, туфли сильно износились, от одного из вышитых цветов на них остался один лепесток.
– Сейчас у меня при себе немного, – сказала Альва, – но…
– Что? – Джулия все так же смотрела прямо перед собой.
– Ты бы приехала к нам завтра. Детей повидаешь, с маленьким Гарольдом познакомишься. А я попрошу у Вилли денег.
– Денег?
– Сколько тебе нужно. Мне не трудно. Вилли, я знаю, с радостью тебе поможет. – Ей на мгновение вспомнился Джеремайя. Ему бы Вилли не дал ни цента, но Джулия – другое дело. Вилли она всегда нравилась. Джулия была ответственным человеком, проматывать деньги не стала бы…
Джулия молчала, но Альва почувствовала, как ее сестра напряглась всем телом.
– В чем дело? Что не так?
Джулия повернулась, посмотрела ей в лицо.
– Несколько минут мне казалось, что ко мне вернулась моя сестра. Все было хорошо, пока ты не завела разговор о деньгах. Без этого никак нельзя было, да?
– Джулия…
– Ты всегда стыдилась бедности. Я никогда этого не понимала. Мы оставались теми же людьми, просто у нас стало меньше денег. И мы ведь обеднели не потому, что мы плохие или чем-то это заслужили. Нам просто не повезло. Такое могло бы произойти с кем угодно. Я думала, что ты хоть какой-то урок из этого извлекла.
– А я извлекла. Поняла, что бедной быть не хочу.
– Ничего ты не поняла.
– Джулия, прекрати. Я просто пытаюсь помочь…
– Мне не нужна твоя помощь. Я тебя о помощи не просила. И в твоей благотворительности не нуждаюсь. Мне не нужны твои деньги. Я не в восторге ни от твоего особняка, ни от твоих нарядов, ни от всего твоего богатства, так что не трудись щеголять ими передо мной. – Джулия повернулась и зашагала прочь.
– Джулия… давай я хотя бы тебя подвезу.
– Спасибо, обойдусь. Поездом доберусь.
Альва смотрела вслед сестре, и только гордость удержала ее от того, чтобы броситься за Джулией вдогонку. Неужели Джулия и впрямь думает, будто Альва забыла, что такое голод, нищета? Не выйди она замуж за Вилли, сейчас была бы в том же положении, что и Джулия. Но она выбрала себе в мужья богатого человека и богатство Вилли использовала, чтобы повысить свой статус. Но ради чего она старалась?
Было время, она хотела одного – занять место миссис Астор. Теперь Альва сама себе удивлялась. Зачем затеяла эту глупую игру? Благодаря Джулии она осознала, что разучилась общаться с людьми просто как Альва. Она всегда полагалась на деньги, стараясь произвести впечатление на окружающих. И это чудовищно изматывало. Чтобы просто нанести кому-то светский визит, даже Кошечке или леди Пэджит, – а их она считала настоящими подругами, – приходилось подбирать подходящее платье и соответствующие драгоценности. А сколько денег она угрохала на свадебный подарок Эмили, на подарки ко дню рождения каждого из своих детей! Не меньше она потратила и на детей Тесси, устраивала изысканные вечерние приемы в честь Офелии и даже Мэйми – а ее она не любила, – и еще многих других, всех сразу и не упомнишь. Когда Консуэло стала виконтессой Мандевиль, Альва испугалась, что Герцогиня сочтет ее недостойной своей дружбы. Собственно говоря, она и свой грандиозный бал-маскарад организовала в том числе и с той целью, чтобы проявить себя в глазах своей самой давней, самой близкой подруги. Она даже пыталась подкупить прессу. И хотя она никогда не сомневалась в своей искренней привязанности к Джеремайе, сейчас жалела, что не попыталась докопаться до сути его проблем, а просто стремилась решить их с помощью денег. Альва швырялась деньгами, потому как не верила, что сама она как личность
