Прошло примерно три часа. Рота стояла в неглубоком распадке в полумиле от лагеря. Ни шороха, ни звука. В городе все спокойно и солдаты стали роптать, мол, чего ждем, ничего не будет. Однако противник уже был рядом и первыми его обнаружили не маги, а боевые дозоры, которые оттянулись за повозки и тихим посвистом, по цепочке, подали нам сигнал.
Несколько минут ничего не происходило, а затем один за другим в темное небо взлетели два световых шара. Они озарили местность и Рунольв Виниор выдохнул:
— Проклятье!
Я промолчал, но с Рунольвом был согласен. Мы‑то считали, что против нас выступит неполная тысяча ополченцев и дружинники, а увидели, что вышел весь город. Минимум четыре тысячи человек. И поле между Савассой и лагерем было усеяно людьми: мужчинами, женщинами, подростками и даже стариками, которые неорганизованной толпой, сжимая в руках дубины, молоты, ножи, самодельные пики, вилы и косы, молча, валили вперед. Горожане, обезумев, в едином порыве пошли в атаку на неполные пять сотен морейских солдат. А за спинами этих опьяненных наркотическими отварами и речами жрецов людей, в окружении конных дружинников, находился высокий мужик в белом балахоне, барон Ятнах собственной персоной. И вроде бы расстояние до него было приличное, половина мили, но темного мага, которому место на костре, попадись он нам в руки, видели все, кто находился рядом со мной. Не иначе, какой‑то чародейский прием.
— Приготовиться к маршу! — Рунольв отдал команду.
Штурмовики построились в колонну и замерли. А жители Савасса тем временем приближались к повозкам. Они по–прежнему молчали, и это было страшно. Ни криков, ни яростных кличей, ни стонов, ни женского плача. Только равномерный топот тысяч ног и дрожь земли, редкое звяканье металла и слитное дыхание людей, которые, как мне показалось, дышали в унисон. И когда до стоянки морейского отряда оставалось двести шагов, наши арбалетчики дали дружный залп. Не менее сотни арбалетных болтов ударили в толпу, и каждый нашел цель. Первый ряд горожан рухнул, словно подкошенный, но масса людей продолжала молчать и была подобна океанскому приливу, который невозможно остановить.
В лагере пропела сигнальная труба и одновременно с этим наши чародеи метнули два крупных огнешара. Они целились в барона, который был погонщиком человеческого стада, но огненные комки до него не долетели. Они распались на кусочки, которые упали в толпу и проредили ее. Но это мелочь, слишком много оказалось врагов и они не обращали на потери никакого внимания. Главным было другое — Ямба не шарлатан и кое‑что умеет. Темный жрец отбил двойной удар морейских магов, которые по умолчанию сильнее местных чародеев, и это было серьезной угрозой.
Бум!!! Толпа горожан накатила на повозки, и звук столкновения раскатился по окрестностям. Световые шары наших магов медленно угасали, но в лагере зажгли множество факелов и мы видели, что там происходит. Морейские солдаты осыпали противника дротиками и били врагов копьями, а арбалетчики стреляли. Но удержать толпу на расстоянии не получилось и вскоре дело дошло до рукопашной. В ход пошли мечи и, судя по всему, наши товарищи проигрывали. Под напором атакующих груженые обозные повозки сдвинулись с места и появились прорехи. Толпа оболваненных людей бросилась в эти проломы и если бы не линейная пехота, которая стеной щитов заткнула проходы в лагерь, то противник мог бы прорваться внутрь и тогда разгром отряда был бы неизбежен.
Впрочем, это было только вопросом времени. Натиск толпы возрастал, и план капитана не удался — это очевидно. Значит, нам следовало действовать по обстановке и Рунольв Виниор, окинув взглядом своих братьев и меня, сказал:
— Надо атаковать барона. Пока он жив толпа не остановится.
С лейтенантом никто не спорил. Он был прав, и рота покинула свое укрытие.
После боя за Дер–Вагат нас оставалось всего девяносто человек. И если хотя бы часть атакующей толпы повернула бы на нас, то рота перестала бы существовать. Но мы шли в темноте и в стороне от боя. Поэтому марширующую колонну морейцев никто не увидел, а мы огибали толпу врагов по полю и следили за развитием сражения.
Горожане атаковали как безумные. Хотя почему как? Они и были безумцами, которые под воздействием наркотических отваров и темных заклятий потеряли страх. А морейцы отбивались от них и вскоре в ход пошли зажигательные смеси. Солдаты кидали в толпу обвязанные камнями бутылки, которые при падении лопались, и огненная жидкость, попадая на неприкрытые броней тела врагов, превращала их в живые факелы. Но что поразительно, они продолжали движение. Неумолимо, не чувствуя боли и, по–прежнему, без криков, враги шли вперед, на арбалетные болты, на дротики, на копья и на мечи. И только когда тело не выдерживало, они умирали и падали, а другие горожане равнодушно переступали через них и продолжали наступление.
Ну, а наши чародеи вели свой бой. Они обменивались с бароном магическими ударами, и не всегда было понятно, что они используют. После огнешаров чародеи кинули молнию и ледяную стрелу, но барон снова смог отбиться и ответил. Он послал в сторону отрядной стоянки кроваво–красную кляксу, и тут уже наши маги не сплоховали. Клякса сгорела в воздухе, и в Ятнаха полетело что‑то вроде светового трезубца, который почти достиг цели. Однако барон вновь показал свое умение. Трезубец ударился в силовой щит и рассыпался. По окрестностям пронесся громкий звон, будто разбили поднос с хрустальной посудой, и магическая дуэль продолжилась.
Короче, все были при деле, и только мы в стороне. Штурмовая рота продолжала быстрый марш и, обойдя толпу врагов, которая начала обтекать лагерь сводного отряда с флангов, остановилась всего в сотне шагов от барона и его дружинников. Вот–вот нас должны были заметить. Скрываться дальше смысла не было и Рунольв, вскинув меч, закричал:
— В атаку!
Как мы шли колонной, так и побежали. Никакого правильного строя. На это просто не было времени, а противник перед нами конный и мог сбежать. В общем, ставка была сделана на быстроту и она оправдалась. Дружинники барона и он сам ничего подобного от морейцев не ожидали. На своей земле и под прикрытием атакующей массы оболваненных горожан они чувствовали себя в полнейшей безопасности. А зря, потому что мы были уже рядом.
Штурмовики накатили на противника из темноты, подобно смерчу, и устроили резню. Я оказался в первых рядах и на ходу кинул в толпу врагов «Огненную каплю», которая яркой искрой с шипением пронеслась по воздуху и упала в строй конных воинов. В барона не попал, но парочку дружинников из седел выбил.
В ушах стоял рев бегущих воинов, которые встретили мое удачное начало одобрительными криками, а потом я оказался перед всадником, который вздыбил своего коня и подкованные копыта животного собирались опуститься на мой шлем. Думать было некогда, в бою это опасно, и я подпрыгнул. Левая рука схватилась за повод уздечки, а правая, которая сжимала скьявону, продолжила движение вверх. Я надеялся достать всадника, но смазал. Клинок прошел в стороне от закованного в броню тела, но зато я удержал коня и уцелел.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
