— Нет, — сказал Кир-Кор, — я не оставляю надежды поймать тебя когда-нибудь на затруднениях памяти.
— Тогда смени репертуар, — посоветовал Ледогоров.
Кир-Кор посмеялся и с большим удовольствием сбросил с себя чрезмерно плотную «шубу». По земному обычаю протянул Ледогорову руку: — Ну… здравствуй, Агафон, я очень рад снова видеть тебя.
— Взаимно, Кирилл, совершенно взаимно!
Они обменялись крепким рукопожатием.
Шверцкаргер взял курс на север. Ледогоров сказал:
— Очень жаль, но гасить свою пси-защиту тебе не время.
Кир-Кор кивнул снизу вверх и назад — в сторону пилотской рубки:
— Чуткие интротомы?
Фундатор кивнул вперед — в сторону экзархата:
— Положение там… не очень простое.
— Но теперь я знаю, как себя вести.
Ледогоров взглянул на него:
— Кирилл… на сердце у меня будет спокойнее, если ты вернешься в свой апартамент и останешься там до моего вызова.
— Надолго?
Экзарх неопределенно шевельнул рукой.
— А что страшного? — проговорил он. — Великолепная библиотека. Мало? Видеом, олифектор, видеотектор, теленок, унимзор, майвижн.[13] Кухня-автомат, еда… Скучать не придется.
— Страшного ничего, если у меня будет отпуск.
На реплику экзарх не ответил. Кир-Кор помрачнел.
— Мне казалось, нам есть о чем побеседовать.
— Еще как! — подхватил Ледогоров. — Но чуточку позже…
— О связи с Новастрой тоже «чуточку позже»?
— И о связи с Новастрой… Не удивляйся, Кирилл. Словами тут не… Это надо увидеть. Все это я покажу тебе. Ретропиктургическим способом. Но для подобного действа у меня должна быть ясная голова! Я ведь не грагал, которому достаточно выспаться раз в четверо суток.
— Ах да!.. — Кир-Кор вспомнил бурную ночь. — Прости, Агафон.
— Трех часов сна, я полагаю, мне будет довольно, — Ледогоров словно извинялся за свою слабость.
— Я понял. О связи с Новастрой пока скажи мне одно… там проблемы с напарником Сибура? Проблемы с Мираном?
— Да. И проблемы с Планаром. Сибур и Миран нашли доказательство того, что Планар — не природный космообъект. Отныне, Кирилл, мы вправе считать Планар артефактом. Возможно — ампартефактом… Если это не так — мне придется сложить с себя мантелету фундатора.
Кир-Кор посмотрел в бездонье синего неба. Сменил опасную тему:
— Кстати сказать, я ничего еще не знаю о судьбе моих боевых товарищей.
— Федор Шкворец — в реанимационном отделении нашего госпиталя. Сам понимаешь…
— Понимаю… Мне он понравился. Лихо вывел из строя двух тяжеловооруженных ландскнехтов. Помнишь, у Михаила Юрьевича? «Он был мужчина в тридцать лет; штаб-ротмистр, строен, как корнет; взор пылкий, ус довольно черный…»
— «…Короче, идеал девиц, одно из славных русских лиц».[14] Я уже в курсе кое-каких подробностей ночного налета.
— Лирий? Ты с ним говорил?
— Лирий спит в кабинете психотерапевтической реабилитации. Под наблюдением медиков и родных. Скажется ли нервный шок на его способностях — вопрос вопросов…
— Жаль, стратиг опять ушел от правосудия…
— Ушел… да не совсем.
Ледогоров приподнял крышку на подлокотнике, покопался среди цветных огоньков внутренней клавиатуры. Что-то там пискнуло — и радужные с белыми искрами стенки видеококона отделили Кир-Кора от окружающего пространства. Он откинулся на спинку кресла и увидел перед собой, точнее, у себя под ногами нос судна, рассекающего темную поверхность утреннего (или вечернего?) моря. Видеосъемка производилась, очевидно, с капитанского мостика. Над горизонтом занималась (угасала?) заря. Справа по борту над мутной полосой тумана угадывались горы.
— Борт «Хаттусы», — прокомментировал экзарх. — Судно гидрологического мониторинга. Из Петропавловска вышло вчера. Момент видеосъемки — сегодня, раннее утро. Местонахождение — Тихий океан у берега южной оконечности Камчатского полуострова, примерно на широте вулкана Камбальная Сопка… Это — фрагменты судовой видеофиксации, принятые группой предварительного следствия в качестве видеодокумента.
Прямо по курсу Кир-Кор заметил пульсирующий алый огонек. Аварийный светосигнал на воде?..
Нос судового катерка. Подпрыгивает на волнах, вздрагивает, рассекая каскады брызг, — упорно приближается к алому огоньку. Теперь хорошо видно, что огонек пульсирует на конце какой-то вздыбленной над волнами штуковины, странно похожей на спинной плавник гигантской акулы.
— Вот оно что!.. — понял наконец Кир-Кор. Это была задранная кверху плоскость крыла притопленного руата — миниатюрной одноместной авиетки из комплекта шверцфайтера. И еще три фрагмента:
…Подъем руата на палубу «Хаттусы» при помощи кормового крана.
…Суета во время разъятия герметической капсулы-кабины, впустившей в себя тем не менее несколько декалитров океанской воды.
…Извлечение из кабины безвольно обвисшего мокрого тела пилота в облегающем черном костюме…
— Что скажешь? — спросил Ледогоров.
— Это — стратиг пиратской акции Шупар Ярара. Едва не убил меня на шверцфайтере. Значит, спастись ему было не суждено…
Руки судовых медиков сняли с утопленника эластичную маску.
— Пифо Морван, — узнал Кир-Кор лицо мертвеца. — Это он убил Олу Фада… Однажды Морван посетил Новастру под именем Гедеона Ковина.
— Сейчас важнее другое, — проговорил экзарх. — Погибший преступник имеет официальное отношение к ордену пейсмейкеров. Обрати внимание на его левое плечо — на арматюру в виде металлической перчатки.
— Она мне знакома. На борту шверцфайтера я слышал еще одно имя стратига — Эреб Лютер Мефра. Звание — рыцарь Стальной Перчатки, отмеченный Знаком Зверя.
— По нашим сведениям — Знаком Черного Попугая, — уточнил Агафон. — Я хотел тебя удивить, но ты уже многое знаешь… А Знаком Зверя отмечены пятеро неизвестных нам олигархов ордена.
— Что такое Черный Попугай в пейсмейкерском варианте?
— Знак того, что усопший бандит был в составе их «центрального комиссариата». То бишь — их нуклеуса. Философов школы нашего направления ожидает настоящий шок…
— Ребята у вас крепкие, как-нибудь переживут.
Видеококон растаял в воздухе.
Прямо по курсу белела над территорией экзархата четырехлучевая звезда. Справа синел океан.
— Причина гибели Ярары известна? — спросил Кир-Кор.
— Доминирует версия о внезапной разгерметизации кабины руата на стратосферном участке.
— Рука Судьбы… — пробормотал Кир-Кор. — Если, конечно, разгерметизация была случайной.
— С такой точки зрения акты возмездия — не случайность.
Кир-Кор посмотрел на экзарха.
— Да, я этого не исключаю, — подтвердил Ледогоров.
— Может быть, ожидаемое ты принимаешь за действительное?
— Может быть. Все может быть… Пока это — просто идея.
— Она мне не нравится, — признался Кир-Кор.
— Почему?
— Не стоит лишать человечество свободы выбора своего пути.
— Пути куда? — осведомился фундатор.
— В свое будущее, естественно.
— Но для этого необходим хотя бы приблизительный ответ на извечный для людей вопрос…
— Камо грядеши?
— Да. Кто мы, куда идем?..
— Идем прямиком в свое будущее, — съязвил Кир-Кор.
— Будущее… А для тебя это что? Некий фатум строго определенного вида? Некий статус?
— Статус Ампары, — не удержался Кир-Кор.
— Ты злишься? — угадал Агафон.
— На себя. Для меня до сих пор завуалирован смысл ваших идей.
— Разберешься. Если захочешь. Есть несколько уровней понимания сути Ампары. И высший из них привлекает внимание непосвященных кажущейся простотой… Ампара — это грандиозная совокупность всех существ нашей Вселенной нашего и не нашего времени.
— В этой формуле все и ничего, — не удовлетворился Кир-Кор. — А как звучит формула низшего?
— Ампара — это особое состояние населенной людьми части Галактики в условиях взаимодействия еще неизвестного нам будущего с нашим прошлым и настоящим. Особое потому, что повсеместно такого состояния пока в мире нет. Но появились признаки того, что оно уже на подходе.
«Условия взаимодействия неизвестного с плохо известным, — подумал Кир-Кор. — Переварить бы это без ущерба для моего психического здоровья».
— Ну хорошо, — сказал он. — Будущее в твоем понимании?..
— Континуум многовариантных возможностей.
— Другими словами — дороги туда не знает никто…
— Совершенно верно. Так из чего и что выбирать?
Кир-Кор помедлил с ответом. «Вот уж поистине маракас!» — подумал он и спросил:
— По-твоему, будет лучше, если путь человечеству укажет кто-то другой?
— Но мы с тобой уже пришли к выводу, что дороги туда не знает никто, — возразил Ледогоров. — Никто.
