rakṣiṇī nirabhidyetāmakṣibhyāṁ cakṣuścakṣuṣa ādityaḥ karṇau nirabhi-
dyetāṁ, karṇābhyāṁ śrotraṁ śrotrāddiśastvaṅ nirabhidyata, tvaco lomāni
lomabhya oṣadhivanaspatayo hṛdayaṁ nirabhidyata, hṛdayānmano
manasaścandramā nābhirnirabhidyata nābhyā apāno’pānānmṛtyuḥ śiśnaṁ
nirabhidyata, śiśnādreto retasa āpaḥ ǁ
4. Поистине, Дух вынашивал Его, и у Него, так выношенного, раскрылся рот, как лопается высиженное яйцо; изо рта вырвалась Речь, и от Речи родился огонь. Раскрылись ноздри, из ноздрей – Дыхание, а от Дыхания родился воздух. Раскрылись глаза, из глаз – Зрение, а от Зрения родилось Солнце. Раскрылись уши, и из ушей – Слух, а от Слуха родились стороны света. Раскрылась Кожа, и из Кожи – волосы, а из волос родились целебные травы и все деревья и растения. Раскрылось сердце, и из сердца – Ум, а от Ума родилась луна. Раскрылся пуп, и из пупа – апана (apāna), а от апаны родилась Смерть. Раскрылся орган удовольствия, и из него – семя, а от семени родились воды.
Глава первая: Раздел II
tā etā devatāḥ sṛṣṭā asminmahatyarṇave prāpataṅstamaśanāpipāsābhyā-
manvavārjat ǀ tā enamabruvannāyatanaṁ naḥ prajānīhi, yasmin pratiṣṭhitā
annamadāmeti ǁ
1. Такими были Боги, которых Он сотворил; они погрузились в этот великий Океан, и Голод и Жажда напали на них. Тогда они сказали Ему: «Повели, чтобы была у нас обитель, дабы могли мы жить в безопасности и вкушать пищу».
tābhyo gāmānayattā abruvanna vai no’yamalamiti tābhyo’śvamānayattā
abruvanna vai no’yamalamiti ǁ
2. Он привел им корову, но они сказали: «Воистину, этого недостаточно для нас». Он привел им лошадь, но они сказали: «Воистину, этого недостаточно для нас».
tābhyaḥ puruṣamānayattā abruvan sukṛtaṁ bateti; puruṣo vāva sukṛtam ǀ
tā abravīdyathāyatanaṁ praviśateti ǁ
3. Он привел им Человека, и они сказали: «О, поистине, хорошо сделано! Человек, воистину, сотворен ладно и прекрасно». Тогда Дух сказал им: «Войдите же – каждый в свою обитель».
agnirvāgbhūtvā mukhaṁ prāviśadvāyuḥ prāṇo bhūtvā nāsike prāviśadādi-
tyaścakṣurbhūtvā’kṣiṇī prāviśāddiśaḥ śrotraṁ bhūtvā karṇau prāviśanno-
ṣadhivanaspatayo lomāni bhūtvā tvacaṁ prāviśaṅścandramā mano bhūtvā
hṛdayaṁ prāviśanmṛtyurapāno bhūtvā nābhiṁ prāviśadāpo reto bhūtvā
śiśnaṁ prāviśan ǁ
4. Огонь стал Речью и вошел в уста; Воздух стал Дыханием и вошел в ноздри; Солнце стало Зрением и вошло в глаза; Стороны света стали Слухом и вошли в уши; Травы целебные, растения и деревья стали Волосами и вошли в кожу; Луна стала Умом и вошла в сердце; Смерть стала апаной, вниз идущим дыханием, и вошла в пуп; Воды стали Семенем и вошли в детородный орган.
tamaśanāpipāse abrūtāmāvābhyāmabhiprajānīhīti ǀ te abravīdetāsveva
vāṁ devatāsvābhajāmyetāsu bhāginyau karomīti ǀ tasmādyasyai kasyai
ca devatāyai havirgṛhyate bhāginyāvevāsyāmaśanāpipāse bhavataḥ ǁ
5. Тогда Голод и Жажда сказали Духу: «Повели, чтобы и у нас была обитель». Но Он сказал им: «Среди этих богов я назначаю вам долю; вот, я сделал вас соучастниками их божественности». Поэтому, кому бы из богов ни возносилось подношение, Голод и Жажда непременно получают в нем свою долю.
Глава первая: Раздел III
sa īkṣateme nu lokāśca lokapālāścānnamebhyaḥ sṛjā iti ǁ
1. Дух помыслил: «Вот, воистину, – мои миры и хранители их; теперь я сотворю пищу для них».
so’po’bhyatapat tābhyo’bhitaptābhyo mūrtirajāyata ǀ yā vai sā mūrti-
rajāyatānnaṁ vai tat ǁ
2. Дух в могуществе вынашивал воды, и из вод, выношенных могуче, родилась Форма. И вот, все это, рожденное как форма, есть Пища и ничто иное.
tadenadabhisṛṣṭaṁ parāṅatyajighāṅsat ǀ tadvācā’jighṛkṣat, tannāśaknodvācā
grahītum ǀ sa yaddhainadvācāgrahaiṣyadabhivyāhṛtya haivānnamatrapsyat ǁ
3. Будучи созданной, Пища ускользнула от Него. Он хотел поймать ее речью, но не смог поймать ее речью. Поймай Он ее речью, человек насыщался бы просто произнося пищу.
tat prāṇenājighṛkṣat, tannāśaknot prāṇena grahītum ǀ sa yaddhainat
prāṇenāgrahaiṣyadabhiprāṇya haivānnamatrapsyat ǁ
4. Он хотел поймать ее дыханием, но не смог поймать ее дыханием. Поймай Он ее дыханием, человек насыщался бы просто вдыхая пищу.
taccakṣuṣā’jighṛkṣat, tannāśaknoccakṣuṣā grahītum ǀ sa yaddhainaccakṣu-
ṣāgrahaiṣyad dṛṣṭvā haivānnamatrapsyat ǁ
5. Он хотел поймать ее глазом, но не смог поймать ее глазом. Поймай Он ее глазом, человек насыщался бы просто видя пищу.
tacchrotreṇājighṛkṣat tannāśaknocchrotreṇa grahītum ǀ sa yaddhainacchrotre-
ṇāgrahaiṣyacchrutvā haivānnamatrapsyat ǁ
6. Он хотел поймать ее ухом, но не смог поймать ее ухом. Поймай Он ее ухом, человек насыщался бы просто слыша пищу.
tattvacājighṛkṣat, tannāśaknottvacā grahītum ǀ sa yaddhainattvacāgrahai-
ṣyatspṛṣṭvā haivānnamatrapsyat ǁ
7. Он хотел поймать ее кожей, но не смог поймать ее кожей. Поймай Он ее кожей, человек насыщался бы просто касаясь пищи.
tanmanasājighṛkṣat, tannāśaknonmanasā grahītum ǀ sa yaddhainanmanasā-
grahaiṣyad, dhyātvā haivānnamatrapsyat ǁ
8. Он хотел поймать ее умом, но не смог поймать ее умом. Поймай Он ее умом, человек насыщался бы просто мысля пищу.
tacchiśnenājighṛkṣat, tannāśaknocchiśnena grahītum ǀ sa yaddhaina-
cchiśnenāgrahaiṣyadvitsṛjya haivānnamatrapsyat ǁ
9. Он хотел поймать ее детородным членом, но не смог поймать ее детородным членом. Поймай Он ее детородным членом, человек насыщался бы просто извергая пищу.
tadapānenājighṛkṣat, tadāvayat ǀ saiṣo’nnasya graho yadvāyurannāyurvā
eṣa yadvāyuḥ ǁ
10. Он хотел поймать ее апаной, и апаной она была поймана. Воистину, это уловитель пищи, который есть также и Дыхание Жизни, а потому все, что есть Дыхание, жизнь свою берет в пище.
sa īkṣata kathaṁ nvidaṁ madṛte syāditi ǀ sa īkṣata katareṇa prapadyā iti ǀ
sa īkṣata yadi vācābhivyāhṛtaṁ, yadi prāṇenābhiprāṇitaṁ, yadi cakṣuṣā
dṛṣṭaṁ, yadi śrotreṇa śrutaṁ, yadi tvacā spṛṣṭaṁ, yadi manasā dhyātaṁ,
yadyapānenābhyapānitaṁ, yadi śiśnena visṛṣṭamatha ko’hamiti ǁ
11. Дух подумал: «Как может все это существовать без меня?» И подумал Он: «Каким путем войду я?» И еще Он подумал: «Если говорят Речью, если дышат Дыханием, если видят Глазом, если слышат Ухом, если мыслят Умом, если низшие действия производятся апаной, если извержение производится детородным членом, то кто же я?»
sa etameva sīmānaṁ vidāryaitayā dvārā prāpadyata ǀ saiṣā vidṛtirnāma
dvāstadetannāndanam ǀ tasya traya āvasathāstrayaḥ svapnāḥ ǀ ayamā-
vasatho’yamāvasatho’yamāvasatha iti ǁ
12. И вот преграду эту Он рассек, и через эти врата вошел Он. Это и называется вратами рассечения; это врата Его вхождения и это место Его блаженства. У Него три обители в Его городе, три состояния сна, в которых Он обитает, и о каждом в свой черед Он говорит: «Вот это моя обитель», и «Это моя обитель», и «Это моя обитель».
sa jāto bhūtānyabhivyaikhyat, kimihānyaṁ vāvadiṣaditi ǀ sa etameva
puruṣaṁ brahma tatamamapaśyadidamadarśamitī ǁ
13. И вот, когда Он родился, Он говорил и думал только о Природе и ее творениях; в этом мире материи о чем еще Он мог бы говорить и размышлять? Потом же Он узрел то Существо, которое есть Брахман и окончательная Суть. Он сказал: «Поистине, это Он, воистину, я увидел Его».
tasmādidandro nāmedandro ha vai nāma ǀ tamidandraṁ santamindra ityā-
cakṣate parokṣeṇa ǀ parokṣapriyā iva hi devāḥ, parokṣapriyā iva hi
devāḥ ǁ
14. Поэтому есть Он Идандра; ибо Идандра есть истинное имя Его. Но хотя Он есть Идандра, его называют Индрой, дабы сохранить покров Нераскрытости; ибо любят боги этот покров Нераскрытости, воистину, боги любят эту Нераскрытость.
Глава вторая
puruṣe ha vā ayamādito garbho bhavati ǀ yadetadretaḥ tadetatsarvebhyo-
’ṅgebhyastejaḥ saṁbhūtamātmanyevātmānaṁ bibharti; tadyadā striyāṁ
siñcatyathainajjanayati; tadasya prathamaṁ janma ǁ
1. Это нерожденное дитя сначала появляется в мужчине. То, что есть семя, это сила и жар его, которые изо всех частей этого создания сходятся вместе ради становления; поэтому он носит себя в себе, и когда изливает это в женщину, то зачинает самого себя. И это есть первое рождение Духа.
tat striyā ātmabhūyaṁ gacchati ǀ yathā svamaṅgaṁ tathā ǀ tasmādenāṁ na
hinasti; sāsyaitamātmānamatra gataṁ bhāvayati ǁ
2. Оно же становится с этой женщиной единым «я» и потому не причиняет ей вреда, и она пестует это «я» своего мужа, которое вошло в ее чрево.
