na kañcana vasatau pratyācakṣīta ǀ tad vratam ǀ tasmād yayā kayā ca vidhayā
bahvannaṁ prāpnuyāt ǀ arādhyasmā annamityācakṣate ǀ etad vai mukhato‘nnaṁ
rāddham ǀ mukhato’smā annaṁ rādhyate ǀ etad vai madhyato’nnaṁ rāddham ǀ
madhyato’smā annaṁ rādhyate ǀ etad vā antato’nnaṁ rāddham ǀ antato’smā
annaṁ rādhyate ǀ ya evaṁ veda ǀ kṣema iti vāci ǀ yogakṣema iti prāṇāpānayoḥ ǀ
karmeti hastayoḥ ǀ gatiriti pādayoḥ ǀ vimuktiriti pāyau ǀ iti mānuṣīḥ
samājñāḥ ǁ atha daivīḥ ǀ tṛptiriti vṛṣṭau ǀ balamiti vidyuti ǀ yaśa iti
paśuṣu ǀ jyotiriti nakṣatreṣu ǀ prajātiramṛtamānanda ityupasthe ǀ sarvamityā-
kāśe ǀ tatpratiṣṭhetyupāsīta ǀ pratiṣṭhāvān bhavati ǀ tanmaha ityupāsīta ǀ mahān
bhavati ǀ tanmana ityupāsīta ǀ mānavān bhavati ǀ tannama ityupāsīta ǀ
namyante’smai kāmāḥ ǀ tad brahmetyupāsīta ǀ brahmavān bhavati ǀ tad
brahmaṇaḥ parimara ityupāsīta ǀ paryeṇaṁ mriyante dviṣantaḥ sapatnāḥ ǀ pari
ye’priyā bhrātṛvyāḥ ǀ sa yaścāyaṁ puruṣe ǀ yaścāsāvāditye ǀ sa ekaḥ ǀ sa ya
evaṁvit ǀ asmāllokāt pretya ǀ etamannamayamātmānamupasaṅkramya ǀ etaṁ
prāṇamayamātmānamupasaṅkramya ǀ etaṁ manomayamātmānamupasaṅ-
kramya ǀ etaṁ vijñānamayamātmānamupasaṅkramya ǀ etamānandamaya-
mātmānamupasaṅkramya ǀ imāḿllokān kāmānnī kāmarūpyanusañcaran ǀ etat
sāma gāyannāste ǀ hā vu hā vu hā vu ǀ ahamannamahamannamahamannam ǀ
ahamannādo’hamannādo’hamannādaḥ ǀ ahaṁ ślokakṛdahaṁ ślokakṛdahaṁ
ślokakṛt ǀ ahamasmi prathamajā ṛtāsya ǀ pūrvaṁ devebhyo‘mṛtasya nābhāyi ǀ
yo mā dadāti sa ideva māvāḥ ǀ ahamannamannamadantamādmi ǀ ahaṁ
viśvaṁ bhuvanamabhyabhavām ǀ suvarna jyotīḥ ǀ ya evaṁ veda ǀ ityupaniṣat ǁ
saha nāvavatu ǀ saha nau bhunaktu ǀ saha vīryaṁ karavāvahai ǀ tejasvi
nāvadhītamastu ǀ mā vidviṣāvahai ǀ OM śāntiḥ śāntiḥ śāntiḥ ǁ
Никого не отвергай в своей обители; ибо и это тоже твое наставление к труду. А потому любым способом обрести ты должен себе большой запас пищи. Говорят постороннему в жилище: «Вставай, пища готова». Была ли пища готова вначале? Ему пища готова и вначале. Была ли пища готова в середине? Ему пища готова и в середине. Была ли пища готова в самом конце? Ему пища готова и в самом конце – тому, у кого есть это знание. Такие, как преуспевание в речи, как обретение и обладание в главном дыхании и в нижнем, как работа в руках, как движение в ногах, как испражнение в заднем проходе – таковы человеческие способы познания. Затем – божественные: такие, как удовлетворение в дожде, как сила в молнии, как великолепие в тварях, как яркость в созвездиях, как деторождение, и блаженство, и смерть, побежденная в органе удовольствия, как Все в Эфире. Ищи Его как прочную основу сущего, и ты обретешь себе прочную основу. Ищи Его как Махас, и ты станешь Могучим; ищи Его как Ум, и ты исполнишься ума; ищи Его как поклонение, и твои желания склонятся низко перед тобой; ищи Его как Вечного, и ты исполнишься Духа. Ищи Его как разрушение Вечного, царящее вокруг, и ты увидишь своих соперников и своих ненавистников во множестве гибнущими вокруг, и твою родню, которая не любила тебя. Дух, который здесь, в человеке, и Дух, который там, в Солнце, есть Один Дух и нет другого. Тот, кто обладает этим знанием, когда уходит из этого мира, перейдя в «Я», которое из пищи; перейдя в «Я», которое из Праны; перейдя в «Я», которое из Ума; перейдя в «Я», которое из Знания; перейдя в «Я», которое из Блаженства, он странствует по мирам, он ест, что желает, и принимает облик по желанию, и вечно он поет могучую песнь. «Хо, хо, хо! Я пища! Я пища! Я пища! Я поедатель пищи! Я едок! Я едок! Я есмь тот, кто творит Писание! Я есмь тот, кто творит! Я есмь тот, кто творит! Я первенец Закона; прежде богов я есмь, воистину, в самом сердце бессмертия. Тот, кто дает мне, воистину, он поддерживает меня; ибо, будучи сам пищей, я поедаю того, кто ест. Я одолел весь мир и овладел им, мой свет как солнце в своей славе». Так он поет, тот, кто обладает знанием. Это, воистину, есть Упанишада, тайна Веды.
Вместе нас да защитит Он; вместе нас да обретет Он; вместе да сотворим мы силу и отвагу в себе! Пусть будет для нас полным силы и света то, что мы изучили! Да не узнаем мы никогда ненависти!
ОМ! Мир! Мир! Мир!
Заметки о Тайттирия Упанишаде
Знание Брахмана
Познавший Брахмана достигает того, что всего превыше. Об этом сложен такой стих: «Истина, Знание, Бесконечность суть Брахман, Тот, кто познал сокрытое в тайнике в наивысшем эфире, Наслаждается исполнением всех желаний неразлучный с всепостигающим премудрым Брахманом».
Такова суть начальных фраз второго раздела Тайттирия Упанишады – ими начинается истолкование наивысшей истины.
На санскрите они звучат так:
brahmavid āpnoti param —
tad eṣābhyuktā – satyaṁ jñānamanantaṁ brahma —
yo veda nihitaṁ guhāyāṁ – parame vyoman —
so’śnute sarvān kāmān – saha brahmaṇā vipaściteti ǀ
Но что есть Брахман?
Брахман есть вся существующая реальность, благодаря которой возможно существование всего прочего. Вечное за всеми непостоянствами, Истина сущего, которая подразумевается, даже будучи скрытой, во всех формах жизни, Неизменное, которое поддерживает все изменения, но при этом не прибывает, не убывает, не поглощается, – есть некий «икс», некое неизвестное, делающее проблемой существование, тайной наше собственное «я», загадкой – вселенную. Будь мы только тем, чем кажемся нашему нормальному самовосприятию, никакой тайны не было бы; будь мир только тем, что могут в нем распознать наши чувства и строгий анализ их восприятий разумом, не было бы никакой загадки; и если принять нашу жизнь, такой, какая она сейчас, и этот мир, таким, каким он представал в нашем развивающемся опыте до сих пор, за предельную возможность наших познаний и действий, то не было бы никакой проблемы. В крайнем случае, была бы некоторая таинственность, легко решаемая загадка, проблема на уровне детской головоломки. Однако существует нечто большее, и это большее есть сокровенная глава Бесконечного и потаенное сердце Вечного. Это нечто превыше всего – и это наивысшее есть все; нет ничего вне этого и ничего, кроме этого. Познать это значит познать высочайшее и знанием высочайшего знать все. Ибо поскольку это – начало и источник всего сущего, все остальное выступает как следствие; поскольку это опора и составляющая всего сущего, его тайна объясняет тайну всего сущего; поскольку это сумма и итог всего сущего, все составляет эту сумму и добавлением себя к ней обретает смысл собственного существования.
Это есть Брахман.
Будь это неизвестное просто не поддающимся расшифровке, просто неопределимым «иксом», всегда непознанным и непознаваемым, никогда не раскрываемым скрытым, секретом, который нам никогда не разгадать, то наша тайна вовек оставалась бы тайной, загадка не имела бы разгадки, а проблема – разрешения. Существование этого, даже определяя собой все, что мы есть, что мы знаем и что делаем, практического значения для нас не имело бы; ибо наша связь с ним была бы слепой и беспомощной зависимостью, связью неведения, которое только одно и могло бы ее поддерживать. Или же, если бы этот «икс» каким-то образом был познаваем, но единственным результатом его познания было бы исчезновение или постепенное угасание нашего существа, то внутри нашего существа результат не мог бы иметь последствий: сам акт познания и его плоды вели бы к уничтожению всего, что мы сейчас есть, – а не к его завершению или осуществлению. Тайна, загадка, проблема были бы не столько решены, сколько отменены за отсутствием надобности. Фактически, нам пришлось бы предположить, что существует некая вечная и непримиримая противоположность между Брахманом и тем, что мы сейчас есть, между наивысшей причиной и всеми ее следствиями или между наивысшей причиной и всеми ее производными. При этом все порождаемое Вечным, все, что он поддерживает, и все, что он возвращает в себя, предстало бы по отношению к его бытию как отрицание или противоречие, ибо, будучи само по себе негативно по отношению к тому, что единственно есть, оно каким-то образом становится позитивным. То и другое не могло бы сосуществовать в сознании; если бы он допустил мир познать себя, мир исчез бы.
Но Вечный познаваем, Он определяет себя, так что мы в состоянии уловить его, и человек способен познать Брахмана, даже оставаясь человеком, в этом мире и в этом теле.
Знание Брахмана бесполезно и не несет света, если оно лишь формирует интеллектуальное мировоззрение, не воздействуя на душу человека и на его образ жизни; это знание, которое есть энергия и божественное побуждение к перемене; через него человеческое существование получает нечто, чем до того не обладает сознание. Что же это такое? Теперь человек сознает, что находится в низшем состоянии своего бытия, но через знание обретает свое высочайшее бытие.
Высочайшее состояние нашего бытия это не отрицание, противоречие и уничтожение всего того, что мы есть сейчас, а наивысшая реализация всего, что заложено в нашем нынешнем существовании, но только в самом высоком смысле и в ценностях вечных.
Жить в нашем нынешнем состоянии самосознания значит жить и действовать в неведении. Мы пребываем в неведении относительно себя, ибо нам известно пока лишь то, что постоянно в нас меняется, от мига к мигу, от часа к часу, от периода к периоду, от жизни к жизни, – а не то, что в нас вечно. Мы пребываем в неведении относительно мира, потому что мы не знаем Бога. Нам знаком закон мнимостей, но не закон и истина бытия.
