Самая высокая наша мудрость, самая детальная и точная наша наука, наше самое эффективное использование знания, в лучшем случае, способны сделать завесу неведения чуть потоньше, но заглянуть за нее мы не в силах, пока не доберемся до фундаментального знания и до того сознания, которому это знание присуще. Все прочее эффективно для достижения собственных временных целей, но оказывается неэффективным в конечном счете, ибо не ведет к высочайшему благу; не ведет к постоянному разрешению проблемы бытия.
Неведение, в котором мы живем, не есть просто неистинность, полная и ни на чем не основанная – на самом низком уровне это искажение истины, на самом высоком уровне – несовершенное понимание Истины, истолкованной посредством низших ценностей, соответственно искажающих ее. Это знание одного лишь поверхностного, знание, которое упускает сокровенную суть, являющуюся ключом ко всему, к чему стремится поверхностное; знание конечного и видимого, не улавливающее того, что символизируется видимым и подсказывается конечным; знание второстепенных форм, проходящее мимо того, что превыше нашей низшей жизни и бытия и к чему оно должно стремиться, если его цель – осуществление своих величайших возможностей. Истинное знание есть знание высочайшего, глубиннейшего, бесконечного. Познавшему Брахмана все низшее видится в свете Высочайшего, внешнее и поверхностное – как истолкование внутреннего и сущностного, конечное – с точки зрения Бесконечности. Он начинает видеть и понимать существование уже не как мыслящее животное, но так, как его видит и знает Вечный. Поэтому он счастлив и изобилен в бытии, лучезарен в радости, удовлетворен существованием.
Знание не кончается на познании, его ищут и находят не просто ради познания. Полноценно знание только тогда, когда оно ведет к завоеванию большего, чем оно само, к завоеванию бытия. Просто знать вечное и оставаться в страдании, борениях и приниженности нашего нынешнего существования было бы достижением относительным.
Высокое знание открывает возможность и, при настоящем овладении, ведет к реальности высокого бытия. Быть – это первый глагол, который содержит в себе все остальные; знание, действие, созидание, наслаждение – только реализации бытия. Поскольку мы незавершенны в нашем бытии, то наша цель – расти, а знание, действие, созидание, наслаждение есть лучшее, что больше всего помогает нам расшириться, возрасти, почувствовать свое существование.
Просто существование не есть полнота бытия. Бытие знает себя как силу, сознание, радость; более великое бытие означает большую силу, сознание, радость.
Если, становясь более великими, мы бы увеличивали боль и страдание, то такое благо не стоило бы обретать. Те, кто говорит, что все равно стоило бы, имеют в виду просто обретение большего чувства самоосуществления, которое само по себе дает большую радость силы существования, так что распространение страдания или утрата других радостей – цена, которую стоит заплатить за это большее ощущение широты, высоты и силы. Но это не может быть совершенством существа или высочайшей вершиной его реализации. Страдание есть печать низшего статуса. Высочайшее сознание интегрально осуществляется в широте и силе своего бытия, но также интегрально оно осуществляется в радости.
Познавший Брахмана обладает не только радостью света, но результатом его знания становится и нечто безмерное, brahmavid āpnoti.
Он обретает то, что превыше всего, – наивысшее, он обретает высочайшее бытие, высочайшее сознание, высочайшую широту и силу, высочайшую радость, brahmavid āpnoti param.
Наивысшее не есть нечто отстраненное и замкнутое в себе. Оно не просто неопределимое, порабощенное собственной безликой абсолютностью, бессильной определять, созидать, разнообразно познавать себя, вечно погруженной в сон или глубокий обморок поглощенности собой. Высочайшее есть Бесконечное, и Бесконечное заключает в себе Все. Достигший высшего сознания становится бесконечен в бытии и объемлет Все.
Дабы объяснить это, Упанишада определяет Брахмана как Истину, Знание, Бесконечность, а результат Его познания – сокрытый в тайнике, в пещере существа, в наивысшем эфире – как наслаждение исполнением всех желаний индивидуальной души в достижении ее высочайшего самосуществования.
Наше высочайшее состояние есть по сути слияние с Брахманом в его вечности и беспредельности, но, вместе с тем, и связь с ним в радости самоосуществления, aśnute saha brahmaṇā. И тот принцип Вечного, благодаря которому возможна такая связь, есть принцип его знания, его саморазличения и всеразличения, мудрость, через которую он совершенно знает себя во всем и во всех существах, brahmaṇā vipaścitā.
Радость бытия есть средоточие всех осуществленных ценностей существования, которые мы сейчас ищем в формах желания. Знание ее условий, чистое и совершенное обладание ею есть бесконечная привилегия вечной Мудрости.
Истина, Знание, Бесконечность
Истина, Знание, Бесконечность – не по отдельности, но в их неделимом единстве – есть высшее сознательное бытие Вечного. Это есть бесконечное бытие, бесконечная истина бытия, бесконечное самознание самобытия. Стоит упустить из виду хотя бы один из этих аспектов, и идея Вечного ускользает от нас, и мы обрекаем себя на блуждание во мраке, на следование за полусветами блистательных парадоксов, которые ведут в никуда, на поклонение обманчивым кумирам оторванных от жизни интеллектуальных концепций.
Бесконечность есть вневременная, внепространственная и надпричинная бесконечность вечного, заключающего в себе все безграничности пространства и времени и всю ту нескончаемую последовательность пространственно-временных фактов, которую мы со своих человеческих позиций называем причинностью. Но в действительности причинность есть лишь низший аспект и воспроизведение в рамках ментально-витальных понятий того, что представляет собой не какой-то механистичный детерминизм, но сочетание гармоний, выражающих свободное самоопределение бытия Вечного.
Истина есть истина бесконечного и вечного, истина бытия, и истина становления – но лишь в качестве самовыражения бытия. Обстоятельства этого самовыражения для ума представляются конечными, но в действительности нет ничего конечного, за исключением самого способа восприятия умом всего, что предстает перед его взором. Все и вся существует, все и вся, каждая вещь и каждое существо, есть Брахман.
Знание есть неотъемлемое самознание Вечного, знание им своего бесконечного самосуществования, всей его истины и реальности и, в этой истине, – всех вещей и существ, но не так, как они видятся уму, а так, как они открыты самопрозреванию Духа. Это знание невозможно для ума; он способен лишь неполноценно отражать его, когда к нему прикасается луч, исходящий из сокровенного светозарного тайника нашего сверхсознательного бытия; и тем не менее этот луч может стать для нас сияющей лестницей, ведущей к источнику этой верховной самопрозревающей мудрости.
Айтарея Упанишада
Глава первая: Раздел I
hariḥ OM ǁ ātmā vā idameka evāgra āsīnnānyatkiñcana miṣat ǀ
sa īkṣata lokānnu sṛjā iti ǁ
1. Хари ОМ. В начале был Один Дух, и Дух был все это, вся вселенная; не было ничего другого зрящего[67] . Дух помыслил: «Я сотворю себе миры из самого себя».
sa imāḿllokānasṛjata – ambho marīcīrmaramāpo’do’mbhaḥ pareṇa divaṁ
dyauḥ pratiṣṭhāntarikṣaṁ marīcayaḥ ǀ pṛthivī maro yā adhastāttā āpaḥ ǁ
2. Такими были миры, которые он сотворил: амбхах (ambhaḥ), мир эфирных вод, маричих (marīcīḥ), мир света, мара (mara), мир смерти и того, что смертно, апах (āpaḥ), мир нижних вод. Эфирные воды – превыше сияющего небосвода, и небосвод – их основа и опора; Пространство это мир света; земля – мир того, что смертно, а ниже земли – нижние воды.
sa īkṣateme nu lokā lokapālānnu sṛjā iti ǀ so’dbhya eva puruṣaṁ
samuddhṛtyāmūrchayat ǁ
3. Дух помыслил: «Вот эти миры; а теперь я сотворю себе хранителей для моих миров». И вот он извлек из вод Пурушу и придал Ему облик и сущность.
tamabhyatapattasyābhitaptasya mukhaṁ nirabhidyata, yathāṇâaṁ; mukhā-
dvāgvāco’gnirnāsike nirabhidyetāṁ, nāsikābhyāṁ prāṇaḥ ǀ prāṇādvāyu-
rakṣiṇī nirabhidyetāmakṣibhyāṁ cakṣuścakṣuṣa ādityaḥ karṇau nirabhi-
dyetāṁ, karṇābhyāṁ śrotraṁ śrotrāddiśastvaṅ nirabhidyata, tvaco lomāni
lomabhya oṣadhivanaspatayo hṛdayaṁ nirabhidyata, hṛdayānmano
manasaścandramā nābhirnirabhidyata nābhyā apāno’pānānmṛtyuḥ śiśnaṁ
nirabhidyata, śiśnādreto retasa āpaḥ ǁ
4. Поистине, Дух вынашивал Его, и у Него, так выношенного, раскрылся рот, как лопается высиженное яйцо; изо рта вырвалась Речь, и от Речи родился огонь. Раскрылись ноздри, из ноздрей – Дыхание, а от Дыхания родился воздух. Раскрылись глаза, из глаз – Зрение, а от Зрения родилось Солнце. Раскрылись уши, и из ушей – Слух, а от Слуха родились стороны света. Раскрылась Кожа, и из Кожи – волосы, а из волос родились целебные травы и все деревья и растения. Раскрылось сердце, и из сердца – Ум, а от Ума родилась луна. Раскрылся пуп, и из пупа – апана (apāna), а от апаны родилась Смерть. Раскрылся орган удовольствия, и из него – семя, а от семени родились воды.
