Роберт побагровел как закат и стиснул кулаки.
– Тебе виднее, ты у нас эксперт.
– Ну, – все тем же убийственно-медовым голоском ответила Джекки, – ты-то по этой части определенно не эксперт.
Роберт открыл было рот для убийственной реплики, но подать ее так и не успел: Сильвия взяла его за руку.
– Довольно, оба! Пошли, примерим тебе штаны.
– Он хотел показать мне гримерную, – напомнила Эстор.
– Сначала работа, – возразила Сильвия. – Идем, Боб.
– Роберт, – механически поправил тот. И улыбнулся Эстор: – Это всего на пару минут. – Сильвия дернула его за руку, и Чейз, бросив на Джекки еще один полный ненависти взгляд, позволил Сильвии увести себя с поля битвы.
Эстор глянула ему вслед, обиженно надув губы, а потом, покосившись на меня – не собираюсь ли я вмешиваться, – пошла следом за ними.
Я посмотрел на Джекки в надежде хоть на какую-то подсказку, поскольку решительно не понимал, что происходит. Все это вышло за рамки обычного пикирования. По их колким ядовитым репликам я заключил, что между ними в прошлом что-то было и это что-то оказалось неприятным. Я ждал, пока Джекки хоть как-то просветит меня, но она лишь смотрела вслед Роберту. Только когда он ушел в одну из примерочных, она наконец повернулась ко мне.
– Что ж, а теперь нам надо достать вам форму пять.
– Это что, нечто вроде галстука? – спросил я.
Джекки улыбнулась и потрепала меня по щеке. И хотя это было достаточно красноречивой демонстрацией того, что я восхитительный тупица, ее прикосновение мне понравилось, поэтому я сосредоточился на прилагательном «восхитительный», а от остального отмахнулся.
– Столько всего нужно узнать, – сказала она. – И так мало времени… – Джекки на мгновение задержала руку на моей щеке, и я ощутил легкий аромат духов, исходивший от ее запястья. А потом она опустила руку.
– Раз Кэти ушла, придется делать это самой, – продолжала она. – Но за режиссером числится небольшой должок. Так что…
Она улыбнулась и – примерно так, как Эстор увела Роберта – взяла меня за руку и вывела из комнаты.
Глава 23
Моя приемная мать, Дорис, любила повторять, что каждый божий день ты чему-нибудь новому да учишься. Я всегда воспринимал это как завуалированную угрозу, но в данном конкретном случае то, что я узнал от Джекки, показалось мне безобидным и восхитительно бесполезным. Оказалось, то, о чем я думал, называется «Плюс четыре», и это не галстук, а нечто вроде костюма для гольфа. А «Форма пять», как выяснилось, означает роль, называемую так потому, что занятый в ней актер – в моем случае этот термин надо понимать довольно относительно – произносит не больше пяти реплик. Я не совсем понял, почему так важна именно цифра «пять» – вроде бы что-то связанное с профсоюзами. Чем больше я узнавал о шоу-бизнесе, тем больше начинал думать, что все в нем определяется профсоюзом.
Так или иначе, режиссер по имени Виктор Торрано не увидел ничего странного в том, чтобы дать небольшую роль зануде-медэксперту, не обладавшему особенными актерскими навыками – по крайней мере, в кино. Он только вздохнул.
– Ладно, – устало сказал он. – Какого черта. И нечего трепетать своими ресницами.
К изрядному своему облегчению, я понял, что последние слова относились к Джекки.
Виктор повернулся и осмотрел меня с ног до головы.
– Та-ак… Что ж, есть у меня несколько ролей, на которые я все равно собирался взять местных. Так… Да, для копа жидковат. А для наркодилера недостаточно отрицательный типаж… – Он заглянул мне в лицо и поморщился. – Да, извините, как вас зовут?
– Декстер Морган, – ответил я. Хорошо бы все и дальше шло с такой же легкостью.
– Декстер, да. Вы имеете какое-нибудь представление о медицинской экспертизе?
Как я ни старался, мне не удалось удержаться от улыбки:
– Если уж на то пошло…
В общем, вскоре он позвонил куда надо, и Декстер стал актером.
Джекки отвела меня обратно в логово Сильвии. В руке я сжимал записку от Виктора, согласно которой я отныне и присно, во веки веков… ну или по меньшей мере на один эпизод зовусь Беном Уэбстером, сцена номер сорок девять, и меня надлежит одеть соответствующим образом.
– Бен Уэбстер, – сказал я Джекки, стоило нам выйти от Виктора. – Разве не так звали драматурга елизаветинских времен?
Джекки похлопала меня по плечу:
– Не думаю. Вас это нервирует, признайтесь?
– Да нет, – признался я. – То есть ни капельки.
Она чуть кривовато улыбнулась и пообещала:
– Вы справитесь. Не переживайте на этот счет.
Если честно, я совершенно не переживал по поводу игры. В конце концов, я играл всю свою жизнь, исполняя роль нормального человека и славного парня – кем на деле не являлся. И – если уж меня до сих пор не засадили за решетку и не застрелили – роль свою я исполняю отменно.
Мы вернулись в гардеробную как раз вовремя, чтобы увидеть, как Коди помогает Сильвии снимать мерку с руки Ренни. Ренни стоял перед ними, голый по пояс, и должен сказать, зрелище это было не особенно устрашающее. Жирным я бы его, конечно, не назвал, но и той физической формы, для сохранения которой Роберт прилагал столько усилий, у него тоже не было. Судя по его мускулатуре, Ренни уделял больше внимания не столько физическим упражнениям, сколько еде.
– Мисс Форрест? – произнес мелодичный голос рядом со мной. Я повернулся и увидел одного из ассистентов Сильвии.
– Да? – отозвалась Джекки.
Ассистент улыбнулся:
– Привет, меня зовут Фредди. Должен признаться, мне нравится, как вы работаете. Сильвия хочет примерить на вас платье для сцены похорон.
Джекки кивнула:
– А если Сильвия чего-то хочет…
– …то так оно и будет, – договорил Фредди. – Поверьте, уж я-то знаю. Я проработал с ней… сколько? Впрочем, – он снова улыбнулся и махнул рукой в сторону примерочных. – Не угодно ли пройти со мной?
Джекки взглянула на меня.
– Это может занять какое-то время. Кофе там, рядом с диваном. – Она улыбнулась и ушла с Фредди.
Я пошел посмотреть, как там Коди. Он оглянулся на меня и кивнул, что для него было равноценно улыбке до ушей.
– А, Декстер, – оживился Ренни. – Я так и знал, что ты вернешься, стоит мне снять рубаху. – Он напряг мышцы, вернее, сделал попытку: напрягать-то особо было нечего. – Что скажешь?
– Стой смирно! – рявкнула на него Сильвия, шлепком вернув его руки в надлежащее положение.
– Думаю, вам лучше надеть рубаху, – посоветовал я.
– Ну да, слишком много соблазна, да? Мне все об этом говорят.
Я не стал его разубеждать.
– Как тут дела у Коди? – поинтересовался я у Сильвии. – Он вам уши еще не оборвал?
Она покосилась на меня и тут же снова рыкнула на Ренни.
– Руку подними? Да левую же! – Не прекращая орудовать сантиметром, карандашом и блокнотом, она принялась рассказывать: – Коди замечательный мальчик и помощник отличный. – Сильвия одарила Коди своей жуткой улыбкой. – Только очень молчаливый. За все время не больше трех слов произнес.
– Если произнес хотя бы три, это уже круто, – заверил я ее. – Должно быть, вы ему понравились.
Коди посмотрел на меня лишенным всякого выражения взглядом.
– Где твоя сестра? – спросил я.
Он мотнул головой в сторону входной двери.
– Роберт, – коротко ответил он, сумев вложить в это имя максимум неодобрения.
Признаюсь, с моей стороны это было глупо, но я машинально посмотрел на дверь. Она ничего не сказала и даже не отворилась. Я провел с Джекки и Виктором никак не меньше десяти минут; ума не приложу, что можно смотреть в гримерной так долго. Впрочем, я же не одиннадцатилетняя девочка и не стареющий актер-гей. И да, я вспомнил, что держу в руке листок бумаги, подтверждающий, что сам я теперь тоже актер. Интересно, не прорежется ли у меня теперь тоже интерес к гримерной? Пока этого еще не произошло.
Так или иначе, если Эстор может провести столько времени, изучая румяна и тени для глаз, значит, ее фантазии насчет карьеры актрисы дошли до крайней точки. Я не видел в этом ничего опасного: стоит съемкам закончиться, и ей не предоставится нового шанса заглянуть в гламурный мир шоу-бизнеса – если, конечно, я не окажусь столь сокрушительно трогателен в своей роли камео, что это побудит меня начать собственную артистическую карьеру. Я не мог совершенно исключить такой перспективы, но все же она казалась маловероятной.
А пока Эстор могла еще предаваться своим мечтам, я решил воспользоваться мелкими привилегиями актерского ремесла. Поэтому подошел к кофейнику, налил себе чашку и взял из коробки пончик.
Каким-то образом мне удалось пережить этот день, и в конце концов мы сумели загнать и окружить Эстор и Коди и отослали домой с тетей Деборой. Это стоило нервов, что усугублялось тем, как ухмылялась Джекки при виде меня в роли Доброго Папочки Декстера. Лично я не считал это таким уж забавным и с облегчением вздохнул, когда Дебз наконец увела их прочь, а мы с Джекки отправились к себе в гостиницу перекусить и подготовиться к вечернему концерту Ренни.
