– Тому уж минуло семьсот шестьдесят пять зим, – начала рассказывать она. – В Энду вторглась армия, уже покорившая много других земель. Гандоры не только были самыми лучшими воинами известного мира, они еще были и лучше всех организованы. Они явились и, не встретив ни малейшего сопротивления, заняли все дороги и перевалы Илене, а также морские порты.
– Как? Племена не вступили с ними в битву? – раздраженно спросил Игари.
– Практически нет. Гандоров не интересовала Земля Энды, на которой не было ничего из того, чем они мечтали владеть. Им нужны были лишь перевалы и порты. Многие члены племен присоединились к захватчикам – так же, как и сегодня есть те, кто вступил в ряды фрей.
– Предатели! Высохшие коровьи соски!
Взрыв негодования илуна насмешил его товарищей.
– Тем не менее, – продолжала женщина, – нашлись воины, выступившие против захватчиков. Они были разбиты наголову, и те из них, кому удалось выжить, прежде чем возвращаться в свои селения, отправились на Железную Гору и попросили кузнецов алио, чтобы они изготовили вот эти иттуны, которые вы носите на груди. Они поклялись снова объединиться, когда их будет достаточно много и они смогут бросить захватчикам вызов. Но этого так и не произошло. Гандоры исчезли из Энды. Их место заняли фрей, наступающие с севера, и гаута, пришедшие с юга. Но присяга остается в силе.
– Да… знаменитый Пакт… Но ведь остались лишь я да он, – произнес Гарр, иронично кивнув на Ихабара.
– Медальон принадлежит моему отцу… – возразил юноша.
– Нет, сын, теперь он твой.
Атта не сводил взгляда с воина, пытаясь разглядеть в нем хоть что-то от своего учителя из Коллегиума Элузы. Но сходства между Гарром и Кейо почти не было, не считая глаз, которые у обоих были цвета ягодной настойки. Он и не догадывался, что у Кейо был такой же медальон, как у него. Он получил его от своего отца, на смертном одре коротко сообщившего, что теперь ему предстоит исполнить обязательство предков, и не знал всех подробностей, о которых только что поведала им женщина. Он полагал, что это лишь легенда, одна из многих, и хранил амулет как память о человеке, которым не только восхищался, но которого также любил. Он отдал его Ихабару, думая, что умирает, и не жалел об этом. Мальчик, которого он вырастил как собственного сына, который и в самом деле стал его сыном, превратился в мужчину, способного сражаться наравне с самыми отважными воинами, и предпринять изнурительное путешествие ради спасения его жизни. Он нашел меч Ансо и добился того, что великан Осен согласился помогать бигорра. Теперь Атта не сомневался, что сын действительно отважился проникнуть во владения Ингумы Мрачного, чтобы сразиться с алым драконом. Богиня явно возложила на него особую миссию, и поэтому он более чем заслуживал стать Хранителем Пакта. Хотя – и тут он не мог не согласиться с элузо – что могли предпринять два Хранителя, если речь шла о сражении с многочисленной и хорошо обученной армией Баладасте?
Накануне того дня, когда гостям предстояло покинуть хижину Ибабе, ворожея не приготовила им уже ставший привычным отвар, подав вместо него другое варево.
– Не бойтесь, – с ободряющей улыбкой произнесла она, заметив их нерешительность. – Это подарок, который не причинит вам вреда.
После этого каждый из них погрузился в свои самые потаенные мысли и желания. Они увидели то, что хотели увидеть, ощутили то, что желали ощутить, и вернулись в самые счастливые эпизоды своей жизни. Все, кроме Гарра. В видениях элузо было мало идиллии. Умирающий у него на руках отец, объятый пламенем любимый город, детский плач, фрей и их псы, Унмарилун Эланоа во главе своих Койра, безостановочно вращающийся медальон и ужасное видение парящей в воздухе Богини, указывающей на него пальцем. Он пришел в себя последним и ощутил, что взмок от пота. Обведя взглядом ворожею и своих товарищей, он вышел из хижины. Он стоял под ледяными струями воды, пока его кожа не посинела, а он едва не потерял сознание от холода. Вернувшись, он тут же подошел к Ибабе.
– Что мы выпили?
– Всего лишь настой трав, использующихся для того, чтобы освежить моменты прошлого, которые, возможно, указывают на путь к будущему, – ответила женщина.
– И что означает то, что увидел я? – спросил он.
– Это можешь понять только ты.
На следующее утро Атта с сыном отправились на запад, в Хентилхар, в то время как остальные выбрали дорогу, ведущую на северо-восток, в Илуро. Бигорра спешили воссоединиться со своим народом. Гарр продолжил искать убийцу отца, а Бейла не хотел потерять его, как потерял Араку. Перед отъездом он захоронил мешочек с его пеплом, который всегда носил у себя на поясе, в небольшом углублении под водопадом. Это место показала ему Ибабе, заверив, что отсюда его друг беспрепятственно отыщет путь в обиталище Амари Всемогущей. Игари было все равно, с кем ехать, потому что все, чего он хотел, – это разыскать Эндару. Он решил присоединиться к Гарру и Бейле только потому, что вероятность того, что она находится в большом городе Крепостей, а не на затерянной в Илене горе, показалась ему выше.
– Мы увидимся с тобой в Синих Водах после Родов Богини? – спросил Атта у Гарра в момент прощания, имея в виду собрание, которое он назначил, прежде чем откликнуться на зов повелителя Арбиля.
– На эту встречу никто не приедет, – заверил его воин.
– Почему ты так говоришь?
– Потому что известие о засаде в Адской Глотке уже разнеслась по Энде, и не найдется вождя, которому захочется еще раз так рисковать.
– Мы там будем – я и мой старший сын.
– Что ж, удачи! Она вам не помешает.
Махнув рукой на прощание, Гарра вместе с товарищами начал подниматься по склону горы.
– Не забудь, что тебе сказали! – услышал он крик Ибабе и обернулся.
– Кто сказал?
– Сам знаешь кто. Она.
Гарр не ответил, продолжая подниматься по горному склону.
Оскидате
Прежде чем открыть глаза, Эндара попыталась понять, что происходит. Она ехала верхом на лошади, и ее поддерживала чья-то железная рука, с такой силой сдавившая ей ребра, что даже дышать было больно. Последнее, что она помнила, так это то, что они с Иарисой стояли у двери хижины, сквозь сплетение голых ветвей наблюдая за появлением Койра, которые кричали и размахивали оружием, напоминая злых духов, ведомых человеком, которого она изобличила во время собрания. Она никогда прежде его не видела, но довольно было один раз посмотреть ему в лицо, чтобы понять, что перед ней посланец Ингумы Мрачного, сеющего раздор на Землях ее возлюбленной Энды. Больше она ничего не помнила и пыталась понять, как оказалась на лошади. Судя по стегающему ее по лицу холодному ветру, они скакали на север. Наконец она открыла глаза, стараясь не шевельнуться, чтобы захвативший ее человек не понял, что она очнулась. Она увидела, что рядом с ними скачут еще десятки всадников. Слева, чуть впереди, она заметила Иарису, тело которой было переброшено через спину лошади другого воина, и ее голова и ноги безвольно болтались по обе стороны крупа животного. Рассудив, что если бы подруга умерла, то ее бы никуда не повезли, Эндара вздохнула с облегчением. Они скакали очень долго, не останавливаясь даже ночью, и временами она теряла представление о времени, погружаясь в сонное оцепенение, в котором ей всякий раз являлось одно и то же видение. Это был сноп света, обволакивающий ее со всех сторон, и звук, напоминающий голос матери, укачивающей ребенка, убеждающий в том, что бояться нечего.
Они остановились лишь около полудня, и сидевший сзади всадник обхватил ее за талию и резко опустил на землю. Ему пришлось поддержать девушку, чтобы она не упала, потому что после многих часов верхом ноги ее не слушались. Она увидела, как двое других воинов проволокли мимо ее подругу. Затем их обеих затолкали в необычайно высокую башню и заперли в отвратительной черной дыре. Эндара ощупывала пол, пока не доползла до Иарисы, которую безжалостно протащили по земле. Она села рядом и приложила щеку к ее груди, чтобы убедиться в том, что Иариса дышит, после чего провела ладонью по ее лицу. По отеку, изуродовавшему черты подруги, и ране на лбу, она поняла, что ее били. Она обняла ее холодное тело, чтобы согреть своим теплом, а еще потому, что она была ее подругой, ее самой первой подругой. В Итуре они спали в одной постели и разговаривали, шепотом, чтобы не слышали Игари и Гарр, спавшие по другую сторону занавески. Так она узнала о смерти ее спутника, убитого теми же людьми, которые теперь держали их в плену, и о жажде мести, заставившей ее присоединиться к воину, с которым в отсутствие других вариантов она поддерживала любовные отношения, как, усмехаясь, призналась Иариса. Но это было неправдой. Она любила элузо. Возможно, не так, как того, другого, но он ей был небезразличен. Она видела это по ее взгляду, когда Гарр был рядом.
