— Идет! Идет! Отец Эльмунд!
Эльмунд! Молодой человек вздрогнул, услышав это имя, вдруг нахлынули воспоминания… Правда, ненадолго — высокий человек в черном плаще с накинутым на голову капюшоном, осенив паству крестным знамением, поклонился и, что-то сказав, вошел в храм. Туда же направились и все собравшиеся, снимая шапки, кланяясь и крестясь.
Честно сказать, Саша ожидал чего-то большего, нежели маленькая и тесная часовенка без всяких украшений, распятий, фресок, витражей. Узкие щели окон были наглухо закрыты ставнями, и лишь неровный свет десятка свечей разгонял тьму, а на небольшой жаровне сладко курился ладан.
Священник встал у амвона, не сняв плаща. Все затихли, и Александру вдруг показалось, будто в воздухе повисло какое-то напряжение, что вся здешняя атмосфера, полная таинственного шепота, переглядываний, подмигиваний, отличалась некой нервозностью, словно все собравшиеся явились сюда вовсе не на молитву, а за каким-то иным делом.
— Наконец мы собрались, братья! — вдруг произнес священник, что вовсе не соответствовало литургическому канону. — Собрались, чтобы покарать соглядатая, присланного мерзкими дьяволами. Какими именно, мы сейчас выясним… Держите его!
Саша даже не успел опомниться, как сильные руки схватили его, удерживая на месте так, что невозможно было пошевелиться. Одна мысль пока только и промелькнула: «Вот это попал!» И тут же — вторая: «Ошиблись? Или кто-то подставил?»
— Ты ведь явился из Тапса? — Отец Эльмунд откинул капюшон, но лица его все равно было не рассмотреть; в желтом дрожащем свете угадывались лишь борода да пышная шевелюра. — Отвечай!
Резкие, уверенные движения, звучный голос. Ага, вот священник повернул голову… Немолод уже, лет сорок пять. Борода светлая, а волосы почти седые.
— Да, я прибыл из Тапса, — отозвался Александр. — Это что, в ваших глазах преступление?
— Просто, видишь ли, один наш брат, отец Иннокентий из Тапса, предупредил нас о соглядатае — о тебе!
— И что же, он описал мою внешность? — хмыкнул молодой человек. — Назвал имя?
— Нет, но… — Святой отец неожиданно вздрогнул и запнулся, спустился по широким ступенькам, пристально вглядываясь в Сашино лицо. — А ну-ка, братья, дайте огня!
Священник высоко поднял поданную кем-то свечку… на руке его блеснул браслет… очень необычный браслет, кстати…
И вот тут-то Александр засмеялся, прямо-таки захохотал. Он сразу узнал этот браслетик, а точнее, швейцарские часы марки «Ориент», лет тридцать назад по местному времени подаренные им сыну своего побратима.
— Ну, здравствуй, отец Эльмунд, — резко оборвав смех, ухмыльнулся Саша. — Эльмунд, сын славного Ингульфа, сына Гилдуина. Смотрю, ты стал священником…
Глава 20
Зима 483 года
Карфаген (Колония Юлия). Иуды
…Враг кровожаждущий
в этом доме бесчинствовал.
«Беовульф»
— Постой, постой… — подойдя ближе, негромко промолвил священник. — Я, кажется, знаю тебя… Да! Знаю! Припоминаю… Впрочем, нет, не тебя, скорее твоего отца. Боже — одно лицо! Отца твоего, случайно, звали не…
— Александр. Так же зовут и меня.
— Александр! Господи… Вот так встреча. Как поживает твой батюшка, жив ли?
— Увы, увы, умер… Погиб в жестокой битве.
— Жаль, жаль… Что ж, это славная смерть. А ты… Чем занимаешься ты?
— Просто живу, — уклончиво отозвался Саша.
— Мы с твоим отцом были друзьями… А мой отец, Ингульф, сын Гилдуина, — его братом.
Священник покачал головой, рассеянно присел на ступеньку. Потом поднял глаза и приказал:
— Оставьте нас!
— Но, святой отец…
— Я сказал — уходите. Я сам здесь во всем разберусь. Жду вас в пятницу, на мессу.
Отпустив Александра, парни молча поклонились, судя по всему безгранично веря своему пастырю.
— Арним, Видиберт, задержитесь, — попросил отец Эльмунд. — Осмотрим ставни, может быть, какие-то следует уже заменить.
— Мы будем ждать снаружи, святой отец, — глухо отозвался один из парней и, выйдя последним, прикрыл за собой дверь.
— Ну? — тут же спросил Саша. — В чем меня здесь обвиняют?
— Я должен разобраться. — Священник задумчиво покачал головой. — Ты — сын моего друга, побратима моего отца, и очень похож на него — просто одно лицо! Тридцать лет прошло, но я помню… будто вчера. Не может быть, чтоб ты…
— Чтобы я оказался предателем? — грустно усмехнулся молодой человек. — Осмелюсь спросить, с чего вы вообще это взяли? Предупредил отец Иннокентий, так? И нищий слепец Геристратий не зря выспрашивал — откуда я прибыл? Все ясно…
— Отец Иннокентий передал через знакомых корабельщиков записку, небольшую грамоту, в которой предупредил о приезжем из Тапса юноше… Теперь я вижу, что ты и по возрасту не очень подходишь. Тогда кто же? У нас много молодых парней, есть и новоприбывшие. Придется всех проверять, хоть это и муторно и долго… Эх, жаль, что твой достойный отец, увы, уже в лучшем мире. Как, впрочем, и мой!
— Ингульф умер?! Погиб?
— Погиб, верные псы Гейзериха-рэкса выследили его. Я уж к тому времени стал взрослым… и, как видишь, выбрал свой путь.
— Славно! — одобрительно кивнул Александр. — Тогда ты, может быть, расскажешь мне, что тут у вас творится? Видишь ли, я не так долго жил в Тапсе, совсем чуть-чуть…
— Откуда в таком случае ты прибыл?
— Да уж, поносило по миру. Константинополь, Александрия, Триполитанский вал. Хочу многое прояснить. «Черные плащи» — кто они и откуда взялись?
— Личная охрана Гуннериха, — глухо пояснил отец Эльмунд. — Правда, в последнее время она слишком разрослась. И я думаю, выполняет не только королевские приказы. Какие-то иные люди стоят за правителем, а «черные плащи» — их соглядатаи. Всюду шныряют, следят за всеми, стремятся взять под контроль жизнь каждого человека от рождения и до самой смерти. Нас, кафоликов, ненавидят особо, поскольку наша церковь в этом мире — влиятельная и авторитетная сила. А король… и те, кто за ним стоит, не потерпят никакой другой силы, кроме своей — бесовской! — Священник явно разволновался, даже вскочил. — До меня доходили слухи, будто «черные плащи» возрождают мерзкие обряды язычников-пунов! О, с христианством им не по пути, даже с еретиками Ария, чего уж говорить о нас?
— Ясно. — Александр пригладил волосы. — Я так и думал — всему этому сброду ненавистна любая другая организация, те же кафолики. Но с этим надо бороться!
— А мы боремся! — неожиданно расхохотался Эльмунд. — Боремся, насколько в наших силах. Возрождаем разгромленные храмы, набираем людей — у нас уже отряд, но дай срок, и будет целая армия! Правда, «черные плащи» пытаются подмять под себя молодежь — создают какие-то секты, затягивают туда подростков, чуть ли не все уже обязаны вступать. Учат военному делу, прельщают красивыми туниками, фибулами, мечами — всем остальным носить их строго запрещено. Души их черны, как и их плащи.
— Понятно — типичный «Гитлерюгенд». В пятом-то веке!
— Ты о чем, друг мой?
— Так… борьба будет трудной. Я тоже хотел бы…
В этот момент дверь старой часовни распахнулась, ворвавшийся сквозняк погасил свечу.
— «Черные плащи», отче! — громко закричал один из ждавших снаружи парней, Видиберт или Арним. — Они идут во множестве! Окружают! Все вооружены.
— Что ж, вот тебе и ответ, кто предатель…
— Да… кто-то из тех двоих… Бежим! Пора уходить, здесь опасно!
Вслед за священником молодой человек выскочил в дверь и понял — все! Просто так уже не уйти — нужно прорываться с боем. А из оружия — один кинжал, скорее даже обычный нож, так, мясо за обедом порезать.
— У твоих парней есть оружие, Эльмунд?
— Короткие мечи. Ну, чтоб не очень заметно было.
— Ладно…
Саша напряженно осматривал местность. Снизу, по склонам холма, справа и слева уже приближались вооруженные мечами и копьями люди в черных, развевающихся на ветру плащах и высоких шлемах. Кое у кого имелись круглые щиты с нарисованными на желтом фоне черными латинскими буквами «VS» — «Виль де Солей»? «Город Солнца»?
Дюжина человек слева… столько же справа…
— Эльмунд, еще есть выходы?
— Нет. Только эти.
— Хорошо. Каким удобней уйти?
— Лучше влево, там будут трущобы. В этот район «плащи» редко суются.
— Хорошо… Значит, так… — Саша уже действовал как полевой командир, четко осмысливая ситуацию. — Они — внизу, мы — наверху. Значит, мы будем наступать. Быстро бежим вниз, им под ноги, желательно бы захватить копья.
— Но…
— Вперед! И да поможет нам Святая Троица!
— Да поможет…
И все четверо помчались с холма вниз, размахивая кинжалами и мечами, бросились на землю, покатились под ноги врагам. Те не ожидали такого, замешкались — и вот уже кто-то из парней ударил мечом, и красная вражья кровь оросила серую брусчатку узенькой улицы… Александр тоже ударил — а что тут было делать? Подхватил на лету выпавший из мертвеющей руки меч, взмахнул, приноравливаясь… ах, неплохая штука! Удобная рукоять, сверкающий гибкий клинок, стальной — ясно…
