Помолчав, Мэри продолжала окрепшим голосом:
— Артур, я предала тебя. Я обо всем им рассказала. — Потом голос в трубке задрожал, и она разрыдалась. — Я недостойна этого, Артур. Я недостойна того, чтобы ты ради меня рисковал жизнью.
— Нет, достойна. Предала ты меня или нет, но без тебя я не уеду.
— Артур, — умоляла его Мэри, — уезжай. Подумай, что ты делаешь. Будь профессионалом.
Пендер не выдержал и бросил трубку. Еще немного — и он бы поверил ей. Еще немного — и он бы сдался, лишь бы только увидеть ее.
84
Пендер вяло опустился на тумбочку, понимая, что Мэри права. Надо поступать как профессионал. Профессионал уже сидел бы в самолете Кардинала, потягивая шампанское и предвкушая полную удовольствий жизнь. Профессионал сделал бы все, чтобы спасти свою шкуру.
Но еще не поздно. Если он последует совету Мэри и бросит ее, в течение двадцати четырех часов они будут на пляже, пьяные как матросы, богатые и свободные. Для этого нужна огромная сила воли и не меньшее самолюбие. Наверное, это и значит быть профессионалом.
Сойер заглянул ему в глаза:
— Ну что, босс?
— Это Мэри, — вздохнул Пендер. — Она говорит бросать ее и уходить. Сказала, чтобы я действовал как профессионал.
— Профессионал, — хмыкнул Сойер. — Крепкое словечко.
— Она говорит: «Берите деньги, садитесь на самолет и улетайте, а обо мне забудьте». Дескать, по ее вине нас вычислило ФБР. Она случайно расплатилась не той кредиткой в Сиэтле, ее и засекли.
— Ерунда, — возразил Сойер. — Это я во всем виноват. Я убил Бенетью, как последний дурак. Если бы не это, нас бы не стали ловить. В общем, моя вина.
— Это общая вина, — сурово сказал ему Пендер. — Мы как команда сыграли плохо, а могли бы постараться и сыграть лучше.
В ответ Сойер промолчал.
— Мэри раскололась, Сойер. Она сама мне сказала. Я знаю, что глупо, но я все равно не могу ее бросить.
Сойер долго не отвечал, но его молчание было красноречивее слов.
— Да и я не могу. Мы должны были этого не допустить.
Тиффани громко вздохнула. Она лежала в углу, свернувшись калачиком. Когда Пендер посмотрел на нее, она поморщилась и отвернулась.
«Поздно вздыхаешь, — подумал Пендер. — Могла бы выбежать тогда, и дело с концом, но ты заперлась вместе с нами в этом бункере, где, возможно, проходят наши последние часы».
— Ты знала, на что подписываешься, — произнес он вслух. — Я сто раз предлагал тебе уехать, но ты не захотела. А могла бы спокойно вернуться к себе в Принстон.
— Мне надоело. — Тиффани вскочила, сердито сверкая глазами. — У нас есть шанс свалить отсюда с деньгами, пока мы живы и здоровы, а вы, ребята, телитесь, обсуждаете какую-то ерунду. Все, я так не играю. Я пас.
Она шагнула к двери и начала оттаскивать кровать, но Сойер подскочил и схватил ее за руки. Тиффани вырывалась, молотила его ногами и ругалась.
— Отпусти! — кричала она. — Я не собираюсь умирать из-за вашей глупости. Вы не видите того, что лежит прямо у вас под носом.
— Едва ты выйдешь за дверь, тебя сразу арестуют, — сказал Пендер, — ты такая же преступница, как и мы.
— Да что ты говоришь! — огрызнулась Тиффани. — Мой отец без пяти минут миллиардер. У него самые лучшие адвокаты. Я скажу им, что вы похитили меня и принудили к сотрудничеству, что у меня стокгольмский синдром, и меня вытащат в два счета. Пусти!
Тиффани вырвалась и снова стала дергать кровать. Сойер хотел помешать ей, но Пендер его остановил.
— Пусти ее, — сказал он. — Без нее будет лучше.
— Ну уж нет! — с возмущением заявил Сойер. — Она просто так отсюда не уйдет! Ни за что, босс!
Пока Пендер держал его, Тиффани успела отодвинуть кровать и приоткрыть дверь. Но силы были неравны — Сойер вырвался, перемахнул кровать и схватил Тиффани уже на пороге. Они стали бороться при свете прожекторов на глазах всего полицейского собрания. Сойер почти затащил Тиффани в номер, когда прогремел выстрел.
Сойер пошатнулся, и Тиффани, почуяв, что его хватка ослабела, бросилась наутек. Сойер тяжело привалился к дверному косяку, а на спине его расцветала красная роза. Пендер скорее втащил его обратно и захлопнул дверь. Он положил друга на кровать к Кардиналу, велев тому подвинуться. Кардинал вскочил.
Сойер тихо лежал, бледный, с широко открытыми глазами, и щупал руками грудь. Кровь хлестала из раны. Пендер запер дверь, не заботясь о том, чтобы снова забаррикадировать ее, и вернулся к Сойеру. Он стоял с автоматом в руке, слушал, как друг силится вздохнуть и не может, и ждал, когда к ним вломится спецназ.
85
Стивенс услышал выстрел, затем испуганный возглас толпы. Он выскочил из фургона как раз в тот момент, когда Тиффани, улизнувшая от Сойера, метнулась к линии полицейских машин. Потом он увидел Уиндермер, которая сердито расталкивала людей, чтобы добраться до Уэлвуда, кричавшего что-то в микрофон. Стивенс поручил одному из копов сторожить Мэри Макаллистер и стал проталкиваться следом.
Когда он подошел, Уиндермер схватила Уэлвуда за грудки и швырнула его о бок спецназовского фургона.
— Ты что — рехнулся? — заорала она.
— Ну, это мои парни стреляли. Был хороший момент.
— А кто им приказал стрелять?
Уэлвуд молча вытаращил глаза.
— Отлично! Теперь этот псих с автоматом совсем съедет с катушек. Вы запороли всю операцию!
Видя, что Уиндермер сейчас его ударит, Стивенс шагнул вперед.
— Напрасно вы допустили этот выстрел, — сказал он Уиндермер. — Внутри сидит заложник, и неизвестно, что с ним сделают. Как теперь успокаивать похитителя?
— Я позвоню, попробую заболтать его, — буркнула Уиндермер и пошла обратно на командный пункт.
Появился детектив Лэндри, который вел с собой Тиффани Прентис в наручниках.
— Отпусти меня, мерзавец, — шипела она, — они меня заставили, говорю же.
— Вы слышите? — обратился Лэндри к Стивенсу, приподнимая бровь. — Она утверждает, что была заложницей.
Девушка взглянула на Стивенса сквозь спутанные белокурые волосы, точно испуганный котенок.
— Чушь собачья, — фыркнул Стивенс. — Тащите ее к Холлу, пусть он отвезет ее в город, в тюрьму.
Девушка захлопала глазами, страх на ее лице сменился дерзостью.
— Заткнитесь вы оба! — Она пнула Лэндри ногой. — Вот мой отец надерет тебе за это задницу. Обещаю!
Посмотрев, как Лэндри заталкивает ее в машину, Стивенс вернулся в фургон, где его ждала Уиндермер, сидевшая за монитором. Когда Стивенс вошел, она протянула ему телефонную трубку:
— Соединяю.
В трубке раздался щелчок, затем гудок, второй — Пендер явно колебался, решая, стоит ли отвечать. Стивенс знал, что он психует и что одна ошибка с их стороны — и все пропало. Если еще не пропало.
Гудки прекратились, но в трубке было молчание. Стивенс вопросительно взглянул на Уиндермер, она кивнула, и тогда он заговорил:
— Артур? Артур, это агент Стивенс.
Никакого ответа. Ни шороха, ни звука. Уиндермер закивала, и он продолжал:
— Артур, мы не отдавали приказа стрелять. Это был случайный выстрел, у кого-то сдали нервы. Мы выясним, кто это был, и он за это заплатит. А сейчас мы звоним, чтобы убедиться, что второпях вы не предприняли необдуманных действий.
Наконец Пендер ответил.
— Вы скомпромитировали себя, — произнес он бесцветным, убийственно спокойным голосом. — Вы утратили мое доверие. Вы сами без необходимости поставили жизнь заложника под угрозу. И после этого вы предостерегаете меня от необдуманных действий?
— Простите, — сказал Стивенс, — я знаю, что мы виноваты. Но мы по-прежнему рассчитываем решить вопрос мирным путем. А вы?
Ответа не последовало.
— Артур, мы можем договориться, — настаивал Стивенс. — Верно? Артур?
— Только без фокусов, — после долгого молчания откликнулся Пендер. — Еще раз, и вы сильно пожалеете.
И положил трубку. Стивенс последовал его примеру через секунду, обливаясь потом и чувствуя, как тяжело бьется сердце.
— Он все-таки нас слушает.
— Ох уж эти мясники, — вздохнула Уиндермер, — я их за такое в Анкоридж загоню, в хранилище улик — пусть там проявляют свою прыть.
Стивенс встал и обвел глазами стоянку, напоминавшую съемочную площадку старого фильма ужасов о нашествии инопланетян. Дверь под номером 23 была ярко освещена, точно перед ней приземлился космический корабль с прожектором на борту.
— Что мы все-таки имеем? Согласится ли он уехать без Макаллистер?
— Черта с два, — покачала головой Уиндермер. — У него на глазах ранили друга, и это, я думаю, ожесточило его. Выходит, все остается по-прежнему. Ни он, ни заложник не сдвинутся с места.
— Не обязательно, — сказал Стивенс и поскреб подбородок. — Звоните Холлу, у меня есть идея.
86
Пендер стоял и смотрел, как Сойер отчаянно пытается набрать воздуха пробитой грудью. Когда его ранили, он даже не вскрикнул, не издал ни звука. Он и сейчас молчал, только глядел в потолок, будто ждал смерти. А Пендер стоял рядом, не зная, как помочь. Шум снаружи затих, отдалился. У Пендера было ощущение, что он смотрит какой-то дурацкий телефильм со своим участием.
