«Не удивляться. Не удивляться, — повторял он про себя. — Спокойно и только спокойно…»
— За что вы ее? Кажется, она вам плохого не сделала.
— Он все-таки ровным счетом ничего не понимает… — Она отвернулась, опустила голову и так сидела некоторое время молча. Потом резко вскинулась. — Ну хорошо! О чем вы хотели со мной поговорить? О враче Морозове? О дороге на Сонную Марь?
— И о том, — сказал он, — как вы, улетая на запад, очутились на востоке.
— Оставьте ваши шутки! Вы сегодня не в состоянии говорить о серьезном. И до берега вам самому не добраться. Возьмите эту лодку.
— Я отдохну и потом поплыву…
— Нет! И не вздумайте наведываться ко мне! Забудьте тот адрес. Забудьте! — Зеленые глаза ее сузились и прилипли к его глазам.
— Ни за что! — уверенно сказал он. — Увражная, 35.
— Отлично. Лодку причалите у пляжа справа, там помост. А сегодняшний день вычеркните из памяти. Сами вычеркните! И выбирайтесь отсюда. Вы, любитель русалок… — С этими словами она скользнула через борт и исчезла.
Визин забрался в лодку, доплыл до берега, причалил, как ему велели, и вернувшись в гостиницу, уснул мертвым сном.
12
Он побегал по магазинам, наспех запасся необходимым — самым необходимым, как ему казалось, — и в начале второго был уже на автостанции.
Полина сегодня была настроена благодушно, улыбка не сходила с губ. Второй женщины в кассе не было.
— Я запомнил ваши правила, — поздоровавшись, сказал он. — Билеты продаются за пятнадцать минут до отправления. Но тут, видимо, будут давка и духота, а я плохо переношу то и другое. — Он старался вести себя так, словно вчерашнего дня не было.
— Не похоже, чтобы вы что-то плохо переносили, — по-свойски сострила она и засмеялась, и Визин тоже засмеялся и даже не удивился, что она, может быть, намекала и на ресторанное его приключение, и на Тоню, и на все на свете, потому что он вполне допускал, что в Долгом Логу мало найдется людей, которым было бы не известно про него «все на свете». Кажется, она тоже исключила вчерашний день.
— Рад, что произвожу такое впечатление.
— Значит, Рощи?
— Можно и прямо — Сонная Марь.
— Можно, — рассудительно сказала она. — Только дорога туда стоит очень дорого. Вряд ли вы такой богатый.
— Постараемся! Наскребем!
— Уверены?
— А как же!
— Ладно, — сказала она. — Все равно будет пересадка. Так что пока Рощи. А дальше вы — сами. Если так уверены. — Она стала выписывать билет.
— А что за пересадка? — спросил он.
— Там увидите. — Она вдруг подмигнула ему. — Итак, я выписываю вам билет. Билет, чтобы вы отправились. — Зеленые искры в ее глазах сверкали и резвились вовсю. — Значит, этот билет вы получаете из моих рук.
— И что? — Сердце его сумасшедше запрыгало.
— Сегодня — мой день, — ответила она. — В этот день я, передавая что-нибудь из рук в руки, приношу счастье.
— Представляю, сколько сегодня будет счастливых людей!
— Я не всем передаю билет из рук в руки. Обычно кладу его на полочку, вот сюда, и клиент забирает его сам.
— Понятно.
Она протянула билет и подождала, когда он возьмет его. Он взял. Потом опять же из рук в руки — отдал деньги.
— Кто вы все-таки? — спросил он шепотом.
— А разве вы обо мне еще не все расспросили? Я та, в которой обознаются.
— Все обознаются?
— Почти все, — шепотом же ответила она и громко рассмеялась. Счастливого плавания!
Он подумал, что она намекает на возможную распутицу. «Происки Лестера, не иначе…» А на улице было привычно солнечно.
— Что, ожидается дождь?
— Нет. Но дороги еще не просохли, они у нас не любят воды.
Внезапно, без всякого перехода он спросил!
— Так как же с доктором Морозовым?
— С доктором Морозовым так, — произнесла она, посерьезнев. — Однажды ему пришлось замещать заболевшего акушера. И он принял роды у одной женщины, которая родила девочку. Та женщина — моя мама, а та девочка — я.
— Удивительно! — выдохнул Визин.
— Жаль только, что человека этого считают помешавшимся на ложной идее.
— На какой ложной идее?
— Вы ведь знаете, на какой! — уже хмурясь, отозвалась она: ей не нравилось, что он притворяется.
— Я привык, — оправдываясь, сказал Визин, — разным людям задавать одни и те же вопросы. Тогда точнее вырисовывается истина.
— Вы, значит, за истиной туда? — Она усмехнулась. — Что ж, как ученому, вам и карты в руки.
— Толковую бы карту мне не помешало. И проводника.
— Все в ваших руках. Ну — до свиданья.
— Последний вопрос! Вы увлекаетесь кроссвордами?
— Увлекаюсь.
В помещение уже набивался народ, и Визина несколько отодвинули от кассы.
— Спасибо!
— Всего доброго! — крикнула Полина.
Визин вышел, прищурился от солнца; сердце его еще трепетало. Он сошел с крыльца — в трех шагах от него, как вкопанный, стоял Андромедов; у ног его покоился черный портфель, льняная рубашка была чуть помята, рыжие пряди сваливались на лоб, щеки рдели, в глазах — почтительность и готовность опекать, — словом, точь-в-точь позавчерашняя композиция, только золотистого галстука не было.
— Ну что? — вместо приветствия спросил Визин.
— Герман Петрович! Мы должны ехать вместе.
— Куда? На Луну? — Визин не решился пройти мимо.
— Ну… туда, Герман Петрович.
Сейчас Андромедов был неуместен, вносил разнобой в душу, мешал, возвращал к чему-то, к чему возвращаться не хотелось. Но вместе с тем Визин уже знал, что не скажет ему заготовленных накануне слов, чтобы «отшить его». И еще вспомнились Полинины слова про «шоры», сказанные в связи с Колей.
— У меня нет вертолета, чтобы делать вам аэрофотосъемки.
— Позавчера вы были на «ты»…
— Это потому, что позавчера ваше пиво и ваши потрясающие сообщения…
— Честное слово, я ничего не выдумал!
— Ох и часто же вы кидаетесь «честным словом». Становится подозрительно. Ну ладно! — твердо сказал Визин. — Хватит нам играть друг перед другом. Идемте-ка сядем. Для окончательного выяснения отношений, как говорится.
Они сели на скамейку, на ту самую, где вчера состоялся разговор с Димой-Монгольфьером.
— Вот что, Коля… Да, меня действительно, в известной мере интересует Сонная Марь, эти пары, если они вообще существуют. Но это научный интерес, черт побери! Я не собираюсь добывать для вас сенсации! Вам понятно?
— Герман Петрович! Конечно! — воскликнул Андромедов. — Какие сенсации? Да я ни строчки, клянусь… Без вашего ведома я ничего не буду… И мешать вам не буду, совсем наоборот! Я же там все уже знаю! Ну, конечно, знаю, как человек, уже побывавший там. Нельзя в тайгу одному. Такой путь! В Макарове ведь ни медпункта, ни телефона — ничего там нет. Непривычному человеку… А Василий Лукич сказал, что если вы не против, то он отпускает меня с вами в экспедицию на любое время.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
