— В какую еще экспедицию?
— Это он так сказал, Герман Петрович.
— Заврались вы, Коля. Позавчера вы говорили, что шеф ваш уехал по району.
— Так он меня отпустил еще до того! Еще, когда мы говорили, что вы, может, приедете…
— Вот оно что! Все распланировано на любой случай, Давно вы, значит, собрались прославить свою «Зарю».
— Да не в этом… Любому же ясно, что у вас научный интерес, и газетные дела тут ни при чем…
— А у вас какой интерес?
— Любительский. Человеческий, наконец…
— Вас, конечно, шеф готов отпустить на все четыре…
— На все четыре, Герман Петрович, не отпустит. А с вами… Хотя бы потому, что одному в тайгу нельзя…
Андромедов был прав. Но стоило Визину представить, что несколько дней ему придется провести бок о бок с Колей, как у него что-то словно свертывалось в душе. И все-таки — что он, Визин, знает о тайге, в которой никогда не был? Куда он пойдет и как? По компасу? Снаряжен ли он должным образом?.. Конечно, в этом Макарове можно доснарядиться, обо всем расспросить — что-то они там все же должны знать и помнить. Ну, а за Макаровом, в той лесной и болотной глуши?..
— Вот у вас даже накомарника нет, — сказал Андромедов и посмотрел на его рюкзак.
— Откуда вы знаете, чего у меня нет? — огрызнулся Визин.
— Обыкновенное предположение…
Накомарника в самом деле не было — о таком предмете и в голову не приходило. В рюкзаке была дюжина банок консервов, хлеб, полиэтиленовая накидка, охотничий нож, топорик, спички, рыболовные снасти, берет, сапоги, кеды… Одет он был в джинсовый костюм, обут в босоножки. Скорее всего, он выглядел смешным и наивным в глазах всеведущего Андромедова, этот рыжий молокосос уличал его в неумелости и легкомыслии, он принижал его, оказывался умудреннее.
— Вы не беспокойтесь, Герман Петрович, у меня есть все, что надо.
— В этом волшебном портфеле? — съязвил Визин.
— Да! — заверил тот.
— В тайгу с портфелем — очень оригинально! У вас тут все так в тайгу ходят?
— Не все. Но я приспособился. Вот увидите. Да! — спохватился Андромедов. — На всякий случай я фото Морозова прихватил. Чтобы вы не сомневались, Герман Петрович.
Визин дернулся, словно его укололи. Андромедов порылся в портфеле, и в руке у него оказалась фотография 13х18; с нее глядело аскетическое, тонко очерченное лицо, со шрамом над левой бровью.
— Откуда это у вас? — спросил Визин, подавляя волнение: перед ним было изображение человека, который возможно видел Сонную Марь. Что он узнал, что испытал?..
— Архивы-то целы. Вот с одной фотки и разрешили переснять.
— А больше там ничего нет?
— Чего нет?
— Ну, кроме разных дел, анкет и тому подобного. Может быть, записки какие-нибудь, заметки, дневник?
— Таких бумаг там нет.
— Плохо, — сказал Визин. — Почему ты мне раньше не показал? — Он опять, совершенно машинально перешел на «ты».
— Так раньше я ее с собой не носил…
— Что у него за шрам?
— Он ведь был на войне.
— Так, — Визин помолчал. — Ты, может быть, думаешь, что будешь там развлекаться? Беседы о науке, путевые интервью, явноны и ины…
— Герман Петрович! Разве я не понимаю…
— «Понимаю»… — Визин напряженно размышлял, отбрасывая один за другим минусы, которые прежде усматривал в общении с Колей; а размышлять, собственно, было уже нечего — все было решено, оставалось произнести последнее слово, и он его произнес, сознавая, что такая скорая перемена решений обнаруживает нестабильность его плана, его намерений и, конечно, не возвышает его в глазах Андромедова. — Ладно. Иди, бери билет.
— А я уже взял, Герман Петрович, — тоном провинившегося ученика сказал тот. — Извините, пожалуйста, но…
— Взял уже? — Визин резко протянул ему фотографию. — Я передумал. Опять передумал. Я не беру тебя. Ты опасен.
— Герман Петрович! Так ведь я на всякий случай… Билетов потом могло уже не быть. А если бы вы отказали, я сдал бы назад, в кассу…
— Нет, его в самом деле не смутишь! — деланно расходился Визин. — Все у него продумано, все обосновано, на все — ответ! Извольте — он уже взял билет! Он ни минуты не сомневался, что этот безмозглый бродячий тип, этот горе-ученый… Помолчи! Кто про меня растрезвонил по всему городу, про так называемую экспедицию?
— Я не трезвонил, хотите верьте, хотите нет. — Взгляд Андромедова был светлым. — Когда меня спрашивали, я отвечал только то, что знал.
— Что спрашивали?
— Кто вы, откуда и зачем приехали…
— И зачем я приехал?
— Отдохнуть, поработать…
— И прогуляться в компании с тобой до Сонной Мари? С тобой, первооткрывателем!
— Я просто отвечал, что — может быть! Может быть; вы заинтересуетесь… Я конечно, очень хотел, чтобы вы заинтересовались…
— И прислал вырезку из своей газеты. Как ты узнал про меня, адрес лаборатории, прочее?
— Читал. Специализированные журналы, ученые записки… Потом, Герман Петрович, я много кому послал вырезку.
— И нашел одного болвана, который откликнулся?
— Ну зачем, Герман Петрович! Просто я надеялся, что, может быть, вас заинтересует… Человек такой профессии, с-таким именем…
— Да! — вздохнул Визин. — Ты — не Андромедов, нет. Ты — Андромедов.
Ответом было шмыганье носом.
Посмотрели на часы — до отправления автобуса оставалось около получаса. Визин начал выкладывать на скамейку содержимое своего рюкзака. Он действовал несколько истерически — история с этой Полиной-Линой оставила все-таки очень сильное впечатление, она выстраивалась в один ряд с предыдущими «странными случаями», которые начинались телефонным разговором со «службой утешения», а может быть, и еще раньше. И непостижимым образом в тот же ряд норовил сейчас Коля.
— Раз ты все знаешь, был в тайге и так далее, то смотри, смотри, не стесняйся! Так ли «человек с таким именем» экипировался или не так научи его, наивного, научи смехотворного, подскажи, посоветуй, он же темен, смешон, беспомощен, этот кабинетный червь. Может, чего недостает, определенно недостает, так помоги ликвидировать упущение, благо магазины рядышком…
— Да не надо, не надо, Герман Петрович, что вы! — смущенно бормотал Андромедов. — Все у меня есть, все-все, не надо… — Он убежал, — кажется, в зал ожидания, — быстро вернулся, неся брезентовую сумку. — Все-все есть, и у вас все… — Он пристегнул сумку к портфелю, затем достал из нее два ремешка и тоже пристегнул их, и портфель с сумкой образовали внушительных размеров ранец. — Вот! — возбужденно сказал он. — И все тут есть. Ничего больше не надо… Какая интересная папка! — проговорил он, внимательно разглядывая мэтровскую «главную книгу жизни», и наклонился, чтобы прочесть название.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
