Людей собралось много: каждому хотелось видеть своими глазами, как будет работать новый полуавтомат.
Не сразу пошло гладко. Неполадки устранили, и наш "топорик" стал работать безотказно. После этого пушку начали готовить к заводским испытаниям стрельбой и возкой.
Испытания мы провели большие, по своей сложности почти равные испытаниям первого опытного образца на военном полигоне. Но при составлении программы этих испытаний я совершил грубую ошибку: распорядился все три пушки испытывать одинаковым числом выстрелов и провезти каждую одинаковое число километров. А надо бы из одной какой-либо пушки сделать 800, 1000 или даже больше выстрелов - дать предельную нагрузку. То же самое и с обкаткой - одной из пушек дать максимальный километраж. Это помогло бы нам лучше выявить прочностные характеристики пушки и на их основе довести две другие.
Испытания на военном полигоне обнаружили у наших пушек немало слабых мест. Сами по себе недостатки казались мелкими, но их было досадно много. Большая часть - по вине производственников, но были и конструктивные. Полученный урок подстегнул нас, в будущем мы стали уделять больше внимания "мелочам". Испытания были закончены за десять дней - так их форсировали. В письменном заключении полигона говорилось, что три улучшенных образца 76-миллиметровой пушки Ф-22 значительно прочнее первых трех образцов и что после устранения таких-то и таких-то недостатков они могут быть допущены к войсковым испытаниям. Все недостатки удалось устранить, кроме одного, полигон требовал снизить вес пушек с 1600 до 1500 килограммов, а КБ не могло сделать этого без применения дульного тормоза, который забраковали по настоянию инспектора артиллерии Роговского
Хотя, повторяю, почти все требования полигона были выполнимы, я возвращался на завод в плохом настроении. Ведь многих недостатков могло и не быть, если бы их не "прохлопали". Конечно, мы еще учимся работать, но эта учеба дороговато обходится государству. Нам нужно пересмотреть не только свои методы конструирования и изготовления, но и методы отладки опытного образца. Необходимо, по-видимому, делать столько опытных образцов, чтобы один из них безраздельно принадлежал нам для всесторонних испытаний в самых жестких, самых трудных условиях, чтобы мы могли делать с ним все, что угодно Выявить на этом экземпляре все слабые места и затем устранить их на остальных экземплярах, предназначенных для испытания заказчиком,- вот как мы будем действовать дальше.
Но пока наша главная задача - устранив отмеченные дефекты, изготовить, испытать и подать вовремя четыре новые пушки на военный полигон. Оттуда, если все будет в норме, их направят на войсковые испытания.
Срок нам определили очень жесткий Было ясно: уложиться в него можно только в том случае, если все - КБ, опытный цех, цехи валового производства - начнут работу одновременно, не ожидая и не задерживая один другого. Так мы и сделали.
Технические документы, в которых не нужно было ничего изменять, тотчас пошли в цехи. Кузнечно-прессовый получил заказы на крупные поковки. Поставка поковок механическим цехам, работа станочников - все было тщательно спланировано и взято под контроль. Особенно строгий контроль установили за чертежами и расчетами. Мы учли психологию конструктора: создавая сложный агрегат и техническую документацию к нему, сосредоточиваясь на сложных, коренных вопросах, он часто почти не обращает внимания на детали. А главная обязанность контролирующего - дотошно проверить созданную конструкцию не только в целом, но и в деталях. Все эти решения - об изменении методов отладки опытных образцов, о контроле и другие - мы принимали только после коллективного обсуждения в КБ. И не ради показной демократии, не потому, что главному конструктору не хватало решимости приказать, а потому, что, во-первых, дисциплина, основанная на сознательности (во всяком случае в творческой организации), гораздо надежнее дисциплины приказной, и, во-вторых, чтобы побудить людей еще лучше и плодотворнее думать об общем деле. Коллективное обсуждение - одна из форм творчества. Во время этих обсуждений некоторые товарищи высказывали идеи, которые мы не могли реализовать сразу на имеющемся уровне нашей производственной культуры, но которые пригодились нам в будущем. Предлагалось, в частности, параллельно вести изготовление рабочих чертежей, контроль и запуск их в производство. Было видно, что коллектив хочет работать как можно быстрее и лучше.
Дело зависело главным образом от механического цеха No 1. Этот цех изготовлял все командные детали, трубы стволов, кожухи, казенники, цилиндры противооткатных устройств и так далее Первую роль в нем играл Семен Васильевич Волгин. Он поспевал всюду, без него не решался ни один важный вопрос. Идешь по цеху, смотришь: Семен Васильевич то у станка, то на сборке. То решает какой-то вопрос с конструктором, то он у начальника цеха, на контрольном участке В эти дни я убедился, что Семичастный ничуть не преувеличивал: Семен Васильевич действительно был "китом", который тянул и вытягивал цеховой план. Он был мастером большой руки. Казалось, для него не было ничего невозможного. Чрезвычайно подвижный, несмотря на свой пожилой возраст, он был незаменим. Это знали все, вплоть до директора завода, который смотрел на Семена Васильевича, как на "палочку-выручалочку". Без его совета не обходился и технический отдел, а конструкторы видели в нем человека, который все может.
Чтобы сделать четыре пушки, притом в ускоренном темпе, нужно много специального инструмента. Инструментальный цех был на заводе слабенький, но он справился с трудной задачей,- большая заслуга в этом старшего мастера Василия Кузьмича Крохина Он умел организовать, научить людей, а если потребуется, то и сделать инструмент собственными руками - Василий Кузьмич потомственный инструментальщик. Прекрасным инструментальщиком был его отец, сын учился у него Никто не обходился без Василия Кузьмича - ни конструктор, ни технолог, ни производственник. Был он степенным и добродушным, цену себе знал. Командовать им было невозможно, а на просьбу был отзывчив. Василий Кузьмич не допускал подачи цехам инструмента низкого качества, это было не в его характере. Он говорил: "Нас этому не учили, мы волжане!"
Работа на заводе кипела, все "болели" за пушки: ведь они были свои, родились в стенах завода.
Кузнечно-прессовый цех даже раньше срока подал поковки. Правда, Конопасов остался верен себе, заготовки ковали по-прежнему с огромными припусками.
Особенно отличался начальник термического цеха Георгий Георгиевич Колесников. Знающий инженер и к тому же с изобретательской жилкой, он не мог терпеть застоя в технологии и, постоянно экспериментируя, непрерывно повышал качество и сокращал сроки термической обработки. С конструкторами у него был тесный контакт. Он часто приходил в КБ, особенно если с чем-то бывал не согласен, и отчаянно спорил, доказывал свое. Когда к нему приходили конструкторы, он тоже спорил, доказывал и умел убедить в своей правоте.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
