— Да. Я это место любил, но мне не хотелось в нем жить.
— Значит, вы понимаете.
— Да. Тюрьма есть тюрьма, даже если обита бархатом.
Джейн кивнула:
— Я разрывалась на части. Я любила Барру, но безумно хотела повидать мир. Хотела путешествовать. Узнать о других местах, где живут другие люди. Отец знал о моей страсти и целый год копил деньги, чтобы послать меня в Грецию. Он попросил тетю Мэри поехать со мной, но с ним произошел несчастный случай, а потом через несколько недель умерла тетя Мэри. — Джейн замолкла. — Думаю, он считал, что эта поездка могла излечить мою тягу к путешествиям, но неудача лишь подстегнула меня.
— Когда терпишь неудачу, трудно после этого встать на ноги. А как во всей этой истории возник Дэвид?
— После смерти отца я узнала, что он оставил земли и титул мне. Дэвид был в ярости. Я тоже не была в восторге, потому что это выглядело как смертный приговор. — Джейн махнула рукой. — Знаю, знаю. Это преувеличение, но я была тогда совсем юной и хотела уехать, а наследство — это груз, бремя забот. Сейчас, конечно, я так на это не смотрю, но тогда… — Джейн повернулась к окну, где солнце осветило зеленую траву и синее, синее море. — Тогда я не понимала, как важно то, что отец отдал мне.
— Дети ведут себя так, как свойственно детям.
— Да. К счастью для меня, Джейми так же сильно хотел управлять Баррой, как этого не хотела я.
— Джейми — сын Дэвида?
— Единственный сын. Не следует думать, что Джейми похож на Дэвида — он не такой. — Джейн бросила на Майкла колючий взгляд. — Джейми вырос здесь, потому что мать его умерла, а мой отец всегда испытывал к нему привязанность. Джейми, Линдси и я… мы росли вместе.
— Понимаю.
— К тому же Джейми не просто так хотел титул и земли — они ему были необходимы.
— Почему?
— Он хотел жениться на девушке, которую интересовало исключительно это. Она по сей день с ним. Я знаю, потому что ездила к нему. Он построил огромный дом на северном конце острова.
— A-а, вот чему мы обязаны сегодняшним визитом вашего дяди.
— Не думаю, что Джейми рассказал отцу, что я была у него, а вот Элспет, жена Джейми, могла это сделать. — Джейн на минуту задумалась, потом грустно вздохнула. — Джейми ее до сих пор любит. После стольких лет…
— Мои родители прожили вместе более пятидесяти лет. А кто-то постоянно влюбляется заново.
— Но не Джейми. Он любит Элспет и заплатил ту цену, которую она потребовала. Хоть она и стала его женой, но не похоже, чтобы она его вообще когда-то любила. Одно не всегда подразумевает другое, а он этого, по-моему, не осознает. — Печаль не сходила с лица Джейн. — Я-то думала, покидая остров, что все на нем будет процветать, что у людей — и у Джейми тоже — начнется счастливая жизнь. Теперь меня мучают сомнения… А не сделала ли я их жизнь хуже? Очевидно, что нельзя вот так просто отписать свой титул и владения, как я думала. Нужны какие-то документы. Но даже если бы документы были, получилось так, что я тут же уехала, а это навело всех на мысль, что Джейми замешан в каком-то обмане. Поползли слухи, люди заподозрили худшее.
— Они вообразили, будто он вас убил?
Джейн кивнула:
— Дядя Дэвид вернулся как раз в тот момент, когда обстановка стала накаляться. Он увидел, что происходит, и объявил, что я все еще в Кисимуле, но у меня оспа. Это заставило всех держаться от Кисимула подальше. Потом он устроил пожар в замке. Они якобы не видели иного выхода, как сжечь замок.
— К тому же если на замке нет крыши, то они не должны платить ренту в королевскую казну.
Джейн поморщилась.
— Я об этом не подумала, но вы правы. Итак, Кисимул принесли в жертву, а мою смерть оплакали. Это успокоило людей, слухи улеглись, и уже ничто не угрожало законному лэрду Джейми.
— Что воодушевило вашего дядю. Он понял, что может разбогатеть, чем он с тех пор и занимается.
— Да. — Джейн положила ладони на стол. — Теперь вы знаете все.
Майкл посмотрел ей прямо в глаза. У нее был измученный вид, словно пересказ этой истории совсем ее истощил.
— И что теперь?
— Теперь я должна найти способ разрешить проблемы Барры, чтобы, когда я уеду, моя совесть была чиста.
— Однажды вы уже избежали ответственности. Зачем опять возлагать ее на себя?
Джейн улыбнулась, карие глаза потеплели.
— А вы покинули бы Уитберн и его обитателей в беде?
Она загнала его в угол.
— Нет, я бы не смог.
— Вот так-то. — Джейн встала. — Сегодня нам предстоят два дела. Первое — завтрак.
— А потом — пещера.
— Да. Мы подождем отлива, снова спустимся по той опасной тропинке и посмотрим, какая подсказка нас ждет.
Майкл кивнул:
— Прекрасно.
— Значит, решено. Пока вы завтракаете, я проверю, не подсохла ли дорога. Если там очень мокро, то тогда, наверное, следует выехать пораньше, чтобы нам хватило времени на спуск по тропе.
— Очень хорошо.
Она отвернулась от стола. Он ее окликнул:
— Джейн?
Она замерла.
— Да?
Ее глаза были устремлены на него и за стеклами очков казались такими же темными и таинственными, как лесная чаща.
— Прошлая ночь… Это было… — Майкл поднял руку и уронил на колени. — Я не мог бы желать большего… — Черт! Язык у него присох к нёбу. — Я был совершенно…
Джейн сдвинула брови и чуть-чуть наклонилась вперед.
— Совершенно… что?
Он знал, что хочет сказать… Что она поразила его и свела с ума и даже сейчас волнует его настолько, что брюки в паху натянулись. Майкл хотел отнести ее в постель сию секунду и показать ей все то, что он чувствует, но не в состоянии высказать. Вместо этого он промямлил:
— Это было очень… приятно.
— Приятно, — повторила она. — Как мило.
— Джейн, я… — Майкл развел руками. — Это было больше, чем приятно.
Она изогнула бровь и скрестила руки на груди.
— Да?
У него есть только один шанс — всего один — исправить положение.
Да, он все исправит. Он не упустит возможности сказать ей, что их страсть — это не просто кувыркание в постели. Только бы подобрать слова…
— Джейн, прошлая ночь была… — Майкл запустил руку в волосы, — приятной.
Джейн смотрела на него с совершенно удрученным видом.
— Нет, — поторопился сказать он. — Это было не так. Я не это имел в виду. На самом деле эту ночь нельзя назвать приятной.
— Нельзя?
— Нет. Вернее, да! Да, она была приятной, но также очень, очень…
Майкл изо всех сил старался найти слово, которое могло бы описать накативший на него шквал — у него до сих пор пульсировало и гудело в паху, — но, к своему ужасу, услышал, как опять повторяет:
