Через десять минут на горизонте прямо по курсу подлодки появились самолеты. Те же самые «Корсары». Все как в прошлый раз, только добавилась подводная опасность. Вышедший на палубу Виктор Котлов раскуривал вторую трубку подряд.
— Это должно было произойти, — пробурчал себе под нос контр-адмирал.
— Что вы сказали? — не вовремя поинтересовался командир БЧ-2-3.
— Работайте, старший лейтенант, — ворчливо бросил Котлов, ему было неловко: разговаривал сам с собой да еще при постороннем.
— Докладывает радиорубка. — Из люка рубки высунулся старпом. — Товарищ контр-адмирал, Б-32 вышла на курс перехвата нашей цели. Передать Махнову, чтоб отворачивал?
— Не надо. Пусть поучаствует, лишним не будет.
Виктор Котлов криво усмехнулся при виде заходящих на рубку подлодки вражеских штурмовиков. «Опять будут пугать или на этот раз полоснут очередями?» Бомб под крыльями не видно. Это один-ноль в нашу пользу. Снаряды авиационных пушек не могут пробить прочный корпус подводного крейсера. Не по зубам мы ему, в буквальном смысле слова. Правда, автоматы могут попортить оборудование на рубке, баллоны со сжатым воздухом, вспомогательные механизмы и приборы между прочными и легкими корпусами, но это смотря как долго будут обстреливать. Наши стабилизированные зенитки тоже что-то да значат. Одного точно да завалят, как пить дать.
— Транспорты меняют курс! — кричат через люк. — Первый отворачивает направо, второй сбавляет ход!
— Сразу два попались? — не верит своим ушам старпом.
— Пошли вниз, — резко обрывает его Котлов.
Контр-адмирал первым скатывается по трапу. Быстрым шагом через второй отсек и, не задерживаясь на центральном посту, сразу в радиорубку.
— Шифровку на Б-32. Капитану 2-го ранга Махнову, провести досмотр ближайшего транспорта. В случае осложнений, сохранять контакт и докладывать немедленно.
Финальным аккордом к словам контр-адмирала прозвучал грозный рев мощного авиамотора. Командир БЧ-4 при этих звуках невольно втянул голову в плечи.
— Стервец! — выругался Котлов. Гад прошел прямо над палубой подлодки, раз этот рев донесся до чрева подводного корабля.
— Дистанция до транспортов 24 кабельтова, — лейтенант Бергадзе косится на экран радиолокатора.
— Хорошо. Докладывайте о каждом изменении курса. О дистанции докладывать через каждые пять кабельтовых. — Котлов одобрительно хлопнул лейтенанта по плечу. Молодой человек явно стесняется своей минутной слабости. Он еще не понимает, что это была не трусость, а нормальная человеческая реакция на неожиданный громкий звук. Бывает, Котлов сам видел, как самые бесшабашные храбрецы бледнели при виде пикирующего прямо на рубку самолета. Это естественно. Трусить можно, а вот поддаваться панике, терять самообладание — нельзя.
Вернувшись на центральный пост, Виктор Котлов немного постоял в стороне, стараясь не мешать командиру подлодки. Самойлов молодчина, справляется. Сейчас ему подсказывать — только вредить делу.
Американские самолеты кружатся над подлодкой, испытывают на прочность нервы кораблеводителей и наводчиков зенитных автоматов. Люди на пределе. Случись что, и обе зенитки выплеснут по «Корсарам» длинные очереди огня и стали. Стоит вспыхнуть искорке, и полыхнет.
Время идет медленно. Офицеры Б-27 физически ощущают, как замедлился бег стрелок. Медленно-медленно, как будто что-то вцепилось в корму подлодки и тянет ее назад. Тормозит?! Котлов уже открыл рот, но Самойлов его опередил:
— Дизельный отсек, сбросить обороты. Держать четыре узла. Акустики, не зевать. Даю три минуты на прослушивание.
Стук дизелей стихает. Подлодка плавно катится вперед, гася инерцию. Исчезает вибрация корпуса. Эта неприятная штука всегда преследует корабль на полном ходу. Пусть на 611-х вибрация меньше, чем на старых подлодках, но все равно чувствуется.
— Шум винтов прямо по курсу. Дистанция 14 кабельтовых, — звучит из динамиков бодрый голос старшины акустиков. — Крупнотоннажный транспорт.
— Хорошо, — хмыкает Самойлов, — скоро мы его…
— Шумы раздваиваются! Вторая цель. Расхождение пеленгов в полрумба.
— Что за ерундовина?! — недоумевает старпом. — Что там на радаре?
— Один транспорт по курсу, — успокаивает его Котлов, — второй отваливает прямо в руки махновской «Буки».
— В створе с купцом, — догадался Самойлов.
— Какая скорость?
— Восемь узлов.
— А вот и транспорт. Выполз, родименький, — медленно пробуя каждый звук на вкус, произносит Станислав Зубко. Старпом наблюдает за морем из рубки. Обзор там, честно говоря, паршивый, но лучше так, чем вообще ничего не видеть.
— Право руля! — истошно орет капитан-лейтенант Зубко и с грохотом падает на пол.
Рулевые чудом успевают отреагировать на команду. Нервы у всех на пределе. Руки моряков подрагивают на штурвалах и рычагах. Успели. Через два удара сердца с палубы доносится злобный лай 25-мм автомата. Ему вторит рев установки СМ-24-ЗИФ.
— Твою мать! — Виктор Котлов подпрыгивает на месте и бросается по трапу на палубу. Проскакивая легкую рубку, контр-адмирал замечает несколько сквозных пробоин в стенках. Черти. Не выдержали нервы. Сорвались, сволочи!
— Он первым стрелял, — к Котлову подскакивает старший лейтенант Владимирский. — Мы одного…
— Потери?! — рычит Виктор Котлов. Глаза контр-адмирала налились кровью. Владимирский невольно отступает от командира бригады.
— У нас потерь нет. У матроса первой статьи Феоктистова пара ссадин. Сверзился с рубки, когда «Корсар» ударил. — Голос Антона Владимирского дрожит от возбуждения. — Мы первой же очередью срезали ведущего. Второй задымился и уходит. Вон, ковыляет.
— Хорошо сработали, — щерится в волчьем оскале контр-адмирал.
Только сейчас Котлов замечает уходящий на восток «Корсар».
На этот раз все обошлось. На этот раз без потерь, без кровавой каши на палубе подлодки, без истерзанных пулями и авиационными снарядами тел. Пока Котлов поднимался на палубу, его воображение уже нарисовало картину палубы и рубки после обстрела. Кровь, скрючившиеся тела, свисающий из гнезда зенитного автомата стрелок. Все, как тогда на «Красногвардейце», в том проклятом походе в Ла-Манш.
Набивая трубку табаком, Котлов почувствовал, что подлодка снижает ход. Вражеский летчик не успел выпрыгнуть, ушел на дно вместе с самолетом. Спасать некого. Значит, Самойлов просто решил еще раз прослушать океан шумопеленгатором. Не зря кавторанга поставили командовать дивизионом, голову не теряет, действует решительно, но с осторожностью, обдуманно.
Еще три минуты хода, и на горизонте появляется транспорт. В это время Котлова просят спуститься на центральный пост. На палубе за старшего остается Владимирский. Ненадолго. Следом за посыльным из люка выныривает старпом и отправляет командира БЧ-2-3 вниз.
— Вам, Антон Карпович, сподручнее будет у поста управления торпедной стрельбой стоять, а я у пушек покомандую.
— Что там? — вопрошает Котлов, протискиваясь через люк, ведущий из прочной рубки в третий отсек. — Нам и так после практических стрельб неделю придется для особистов бумажки писать.
— Шумы, Виктор Николаевич, — не оборачиваясь, бросает Самойлов. — Транспорт и подводная лодка. Пеленг смещается на левый борт.
— Бежит? — предположил Борхерт. Немец не теряет времени даром, склонившись над планшетом торпедиста, рассчитывает что-то на логарифмической линейке.
— Что там у нас по левому борту? — бросает вопрос штурман и сам же отвечает: — Б-32 там идет.
— Дистанция!
— До «бегемота» 140 кабельтовых. От «бегемота» до неопознанного кабельтовых примерно 80—100. Точнее не определить, товарищ капитан второго ранга, — извиняется Аркадий Зеленый.
— Взять левее? — размышляет вслух Самойлов и осторожно косится на Котлова.
Сам контр-адмирал в раздумьях: у Махнова секретная подлодка, тяжелая неповоротливая бандура. По-хорошему, его не следовало выпускать без охранения, но ведь иначе нельзя, и так кораблей мало, еле-еле успеваем район проверять. Аппаратура и у нас, и у американцев примерно одного уровня, дистанция обнаружения зависит только от шумов цели.
— Радиорубка, немедленно передать на Б-32, пусть сбавляют ход, погружаются под РДП и ориентируются по ГАС. Ему навстречу идет неопознанная подлодка. Мы к нему не успеваем! — командует Котлов. Пора брать ответственность на себя, пока Самойлов мямлит и раздумывает.
— Товарищ контр-адмирал, попробуем зайти на неизвестного с кормы? — предлагает командир подлодки и тут же, не дожидаясь ответа, требует у штурманов рассчитать новый курс.
— Контакт с транспортом не терять, — подсказывает Котлов. — Действуйте, Дмитрий Сидорович. Будем прикрывать «Беременную Буку».
