Он повернулся. Красивые, ровные аристократические черты лица озарила улыбка, глаза светились теплотой. Парень не мог не ответить тем же, он сиял от счастья.
- Догоняй, Игон! - крикнул мужчина с задором, затем отвернулся и пришпорил коня. Тот перешёл в галоп, и юноша напрягся. Его лошади с королевским рысаком тяжело было потягаться, пусть они и были одной породы. Даже конь короля отличался от остальных тем, что был самым лучшим среди равных. Дыхание замирало, когда они перескакивали через бурелом, словно ненадолго начинали парить. Игон рассмеялся. Редко он чувствовал себя таким свободным и счастливым.
И вдруг всё это исчезло в один момент. Мужчина содрогнулся, его тело искривилось на мгновение, былая стать и величие исчезли. Юноша с ужасом наблюдал, как тот заваливается набок. Конь дико заржал, чувствуя изменение в весе, покосился в сторону, ускоряя темп.
- Отец! - встревожено крикнул Игон.
Тело соскользнуло в считанные секунды, грузно упало на землю. Свободный от своей ноши, скакун помчался дальше. Юноша затормозил свою лошадь. Ему казалось, что секунды растянулись на вечность. Он спрыгнул с кобылы и сломя голову подбежал к телу. Его отец лежал лицом вниз и совершенно не двигался. Резким рывком Игон упал на колени и перевернул его. Глаза того застекленели, глядя в лазурное небо, будто он был чем-то удивлён. Рот его был раскрыт, но призрачное облачко пара не исходило. Он не дышал.
- Отец! - кричал Игон в отчаянии. Слёзы ручьями лились из его глаз, холодя кожу. - Пожалуйста, очнись!
Его тело сотрясали рыдания, он прижимал тело мужчины к себе, словно надеясь вдохнуть в него жизнь. Уже был слышен топот копыт и возгласы людей. Придворные и свита скакали следом, умоляя подождать их. Они ещё не знали, что здесь произошло, но истерические рыдания принца явно вселили в них тревогу. Игон продолжал качаться взад-вперёд и кричать, будто надеясь, что его отец всё же очнётся и скажет, что всё это лишь глупая шутка. Снежинки медленно падали с небес и крупными хлопьями оставались на его одежде и в волосах. Совсем как сейчас. Звуки того дня продолжали эхом отдаваться в голове Игона. Дорожки от слёз холодили кожу, тело продрогло, но мыслями он ещё был далеко, а потому, казалось, не замечал этого.
- Так я и стал королём, - прошептал он отрешённо, будто это было приговором. - Я не подведу тебя, отец.
Монтфельд Штаферт шёл по коридору дворца. Стук каблуков его дорогой обуви утопал в ковре. Шелка тёмных цветов с золотой нитью подчёркивали его статную осанистую фигуру, плащ за спиной развевался от скорости движения. Нет, он не спешил, даже при том, что эту встречу назначил король. Хотя, как можно было назвать этого мальчишку королём? Монтфельд раздражённо фыркнул, но не сбавил шага. Он напоминал ворона, мчащегося по коридорам дворца, каждому караульному стражнику бросал мрачный взгляд. Его побаивались, он был изгоем, но вместе с тем многие отмечали его изощрённый ум. В тяжёлые времена для королевства он был полезен, но потом из-за излишней самоуверенности был отвергнут двором. Он не терял репутации, статуса, просто относились к нему преимущественно с неприязнью. И вот теперь его снова призвали служить правителю советником, нечто новое спустя долгий период молчания. Монтфельд не был рад, не был обижен, ему просто было интересно, что же будет дальше. Что же ему может предложить король?
"Никакой он не король, лишь мальчишка!" - снова мысленно одёрнул себя Монтфельд.
Показался нужный ему зал. Стражники по бокам учтиво кивнули и открыли ему проход. Тяжёлые двери со скрипом отворились. В глаза ударил тёплый свет, отчего дворянин поморщился несколько секунд. Перед ним оказалось небольшое, но достаточно просторное помещение, посреди стоял овальный стол, во главе него сидел Игон, остальные места занимали люди разного статуса и рода деятельности. Здесь были представители учёных, ремесленников, торговцев, земледельцев, дворяне и представители среднего класса. Увидев гостя, юноша учтиво кивнул, в ответ Монтфельду пришлось поклониться.
"Сброд, - подумал он про себя. - Что я вообще здесь делаю?"
Но, тем не менее, он прошёл вперёд и занял своё место, бросив агрессивные взгляды всем остальным, чтобы они не рассматривали его столь притязательно. Король продолжал дружелюбно улыбаться, отчего дворянин старался морщиться от отвращения как можно меньше и незаметнее.
- Думаю, можно начать, - подвёл итог Игон, когда подошло ещё несколько людей. - Я рад, что Вы собрались здесь. Своё правление я хотел бы охарактеризовать как продолжение политики отца. Реформы, которые он собирался провести, я хотел бы воплотить в жизнь. И потому прошу Вас помочь мне.
Монтфельд с интересом слушал. Он прекрасно знал придворные слухи, можно даже сказать, что коллекционировал.
"Убийца отца желает закончить его дело? - задумался он, внимательно глядя на юношу. - Может, ты не убивал его, Игон? Скорее всего. Только никто этого не знает наверняка. И не поверит твоим благородным мотивам".
Мысли Монтфельда закручивались по мрачной спирали всё больше и больше, словно погружаясь в тень. Тем временем какой-то землевладелец делился с королём проблемами земледелия. Всё дальше и дальше. Глубже во тьму.
"Он не заслуживает этой власти".
Монтфельд резко вздрогнул, отчего поймал несколько удивлённых и презрительных взглядов. Эта мысль была чужой, она не принадлежала ему. Голос? мрачный и властный, источал внутреннюю силу и словно подавлял разум. Дворянин с опаской огляделся, но никто не проявил подобной реакции. Он единственный, кто слышал это? Друг это или враг? Частицей души Монтфельд ощущал вожделение к силе, которую этот голос являл собой. Мог бы он вернуться и поделиться хотя бы частичкой её?
Но это явление не повторилось. До самого конца заседания дворянин сидел, как на иголках, и, как только Игон объявил об окончании заседания, пулей вылетел из зала. Он торопливо шёл вперёд, чуть ли не срываясь на бег. За годы своей одинокой жизни в ненависти и презрении к другим и от других, неужели он сумел сойти с ума? Но этот голос действительно был. И он казался Монтфельду самым осязаемым из всего сущего. Казалось, он влез в душу. В самое сокровенное, засел там, найдя потаённую слабость, и выдернул прочь, угрожая явить её миру при неповиновении. Дворянин боялся этого. Боялся лишиться своих привилегий, того комфорта, с которым жил.
"Нужно оставить этот страх", - внезапно снова возник голос. Мужчина замер на месте, как вкопанный. Он ощутил, как задрожали колени. Страх и восхищение, безумная смесь, завладели им. Его лицо напоминало лицо человека, который воочию увидел божество.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
