эта часть города подверглась частичному сносу, но задуманный тогда объект так и не был построен[544]. И как сообщали позже жители Зарядья, как только было принято решение о грядущих переменах, московские власти перестали производить там хоть какие-то инфраструктурные улучшения (илл. 5.4). В 1930-е годы жителям Зарядья, конечно, выпали и более суровые испытания, чем просто ухудшение бытовых условий. Когда по всей Москве прокатился Большой террор, десятки обитателей Зарядья были арестованы и расстреляны[545]. За террором последовала война, и район приходил во все больший упадок.
Илл. 5.4. Мокринский переулок, дом на углу Псковского переулка. Зарядье, 1930-е гг. Собрание Музея Москвы
Несмотря на обветшание домов, в послевоенные годы Зарядье оставалось густонаселенным и оживленным. Согласно переписи, которую в сентябре 1949 года провела строительная контора, созданная на территории Зарядья при подготовке к возведению небоскреба, там проживали 9 512 человек[546]. В марте 1950 года, когда произвели пересчет, оказалось, что численность населения района увеличилась до 9 650 человек. В этой второй переписи указывалась и принадлежность жителей к разным профессиям. Самую многочисленную группу составляли рабочие (2 245 человек), однако, помимо пролетарского большинства, в Зарядье жили четыре лауреата Сталинской премии, два писателя, 58 работников искусства, 51 научный сотрудник, один депутат Верховного Совета и один спортсмен-чемпион. Кроме того, в 1950 году в Зарядье жили десятки врачей и других медицинских работников, а также сотни пенсионеров. Но самой многочисленной категорией жителей Зарядья были дети: их насчитали там больше 4 500, и их голосами наверняка с утра до ночи наполнялись здешние улицы и дворы[547]. Чтобы возвести в Зарядье небоскреб, всех этих людей нужно было переселить, а их дома снести. На решение вопроса о том, как именно выполнить эту задачу, ушло немало времени.
С октября 1949 года по август 1950-го сотрудники УСДС пытались разработать приемлемый план переселения из Зарядья всех жителей и перемещения оттуда всех объектов. Результатом их работы стало короткое (4-страничное) постановление, выпущенное Советом Министров 25 августа 1950 года. За его скупыми строками стоят месяцы дискуссий между УСДС и Советом Министров[548]. В центре споров оставался правовой вопрос: каким образом УСДС должно возмещать переселяемым жителям потерю жилплощади? После этого вопроса неизбежно возникали другие: все ли категории жителей имеют право на равную компенсацию, или нет? Следует ли предлагать компенсацию в виде нового жилья или, может быть, просто выдавать выселяемым людям на руки крупную денежную сумму? Независимо от того, какие именно ответы были в итоге найдены, все участники обсуждения изначально сходились на том, что УСДС и другие ведомства, строившие небоскребы, должны найти жилье для переселяемых людей. Это обязательство никто не ставил под сомнение[549].
К. Д. Винокуров, заместитель начальника УСДС, начал это обсуждение в октябре 1949 года, отправив черновой вариант распоряжения о переселении Константину Соколову, министру городского строительства СССР. Через несколько месяцев, рассмотрев этот черновик, Соколов внес в него существенную правку. УСДС предлагало разделить жителей Зарядья на разные категории и затем определить, какого рода компенсации получат представители каждой группы. В первую категорию должны были войти семьи военных, раненых солдат, инвалидов Великой Отечественной войны, а также рабочие не ниже шестого или седьмого разряда[550]. В качестве компенсации за потерю жилья в Зарядье представителям этой высшей категории планировалось передать жилье равной площади в домах, специально построенных либо в черте Москвы, либо в Московской области. Ко второй группе были отнесены инвалиды труда, пенсионеры и одинокие пожилые люди. Их ожидала примерно такая же компенсация, как и членов первой группы: предоставление жилья равной с утраченным площади в жилых кварталах или поселках, построенных не далее, чем в 40 километрах от Москвы. Наконец, выделялась третья категория жителей: в нее входили все те, кто не попал в первую и вторую группы, и их ожидало выселение без предоставления какого-либо нового жилья. Зато представители третьей категории получали денежную компенсацию в размере 5 000 рублей на человека[551].
В этом решении, предложенном Винокуровым, отразилась советская действительность с ее особым социальным расслоением, когда принадлежность к привилегированной группе означала доступ к товарам и услугам, предоставляемым государством. Однако предложение Винокурова, как выяснилось, не соответствовало букве закона. После изучения чернового варианта решения, присланного из УСДС, Соколов посовещался с юристом из своего министерства и получил ответ, что проект данного документа «находится в противоречии… с действующим законодательством»[552]. В решениях государства, принимавшихся в 1930-е годы, были обнаружены прецеденты, защищавшие права всех без исключения жильцов на получение в качестве компенсации нового жилья[553]. Предложенный Винокуром вариант также оказался несовместим с советскими нормами в том, что выделял ветеранов и членов их семей в особую общественную группу. Если бы все это происходило несколькими годами (или даже месяцами) раньше, его могли бы счесть справедливым – и в самом деле, в вышедшем в мае 1949 года распоряжении УСДС о переселении жителей из домов на Ленинских горах, где собирались строить небоскреб, ветераны войны и члены их семей тоже выделялись в особую общественную группу[554]. Но, как отмечает Марк Эделе, после массовой демобилизации в 1948 году советское государство прекратило предоставлять ветеранам особые привилегии[555]. Так что составленное Винокуровым распоряжении о переселении пришлось переписывать.
Когда в августе 1950 года вышло окончательное постановление Совета Министров СССР о переселении жителей Зарядья, они уже не подразделялись ни на какие группы, более или менее привилегированные. В итоге никому из жителей не предлагали денежного возмещения – всех ожидало переселение в новостройки с предоставлением жилплощади, равной той, которую они занимали раньше. (Хотя в соответствии с законом, это новое жилье не должно было превышать санитарную норму в 9 квадратных метров, притом что на человека должно было приходиться не менее 5 квадратных метров.) Кроме того, в постановлении говорилось, что для переселяемых жителей Зарядья новое жилье будет строиться и в черте Москвы, и в близлежащих поселках – Кунцеве на западе и Текстильщиках на юго-востоке[556]. После того как в вопрос о компенсации внесли ясность, сотрудники УСДС могли приниматься за дело: им предстояло расселить почти 10 тысяч жителей Зарядья.
Пока Винокуров и Соколов обсуждали эти вопросы, начальники строительства в УСДС решали, как им сносить Зарядье. В марте 1950 года они составили карту района (илл. 5.5). На ней было видно все, что к тому моменту оставалось от него: кривые улочки, тесные переулки, уводящие в лабиринт связанных между собой
