Когда я свернул в сторону Пичужной (не путать с Пьянчужной, она рядом) то буквально спиной почувствовал к опасно ко мне приблизился хвост. Резко обернувшись я встретился взглядом с одним из Басот, притаившихся на крыше. Показав ему не самый приличный жест, я получил подобный в ответ и пошел дальше. Хвост отстал. Выйдя на луч, я остановился и сверился с часами. Опаздываю. Ускорившись, я вскоре добрался до даже с виду ветхой лавки. Вывеска с облупившейся краской, ржавый колокольчик рядом с дверью и мутная витрина, за которой покоились разные пробирки, флакончики и склянки. Все из самого дешевого стекла, хрустали, что лежит у меня, такому бизнес не может себе позволить.
— Миледи, — проговорил я заглушая рваный перезвон древнего звонка.
Из-за прилавка выбралась самая настоящая Баба-Яга. На морщинистом, полном бородавок лице, зорко сиял желтый глаз. Второй уже давно был подернут серой пленкой. Свернутый на бок нос, и три кривых, желтых зуба во рту добавляли некоей антуражности.
— Принес? — просипела она. Этот звук больше походил на трение меча о бледную кость.
По спине пробежали мурашки.
— Иначе бы не пришел, — ответил я.
Старуха вперилась в меня своим оком, и от того я потянулся к поясу. Вскоре игра в гляделки подошла к концу. Травница подошла к дальней стене, дернула за давно погасший факел и часть стены отъехала в сторону, открывая проход в подвал. И, надо отметить, внизу все было по другому. На полках стояли флаконы из горного хрусталя, а в шкафах лежали столь редкие и опасные ингредиенты что даже десятой части достаточно чтобы угодить в Охарнку. Чего стоят засушенные головы младенцев, используемые колдунами. За такое полагается немедленное черное сожжение, по преданию уничтожающие не только тело но и душу, лишая перерождение. О да — черное пламя, или пламя демонов, одно из темных заклятий, применяющееся светлыми что бы карать этих самых темных. Парадокс.
Далее по списку у нас слезы девственниц, кровь девственниц, пальцы девственниц. В общем, учитывая любовь черных ритуалистов к девственницам, из трех наличествующих здесь шкафов с этой дрянью, можно собрать как минимум пять девушек. Чуть глубже в еле освещенном помещении вещи попроще. Копыта единорога, рог единорога, короче, еще один пазл «Собери живое существо». Моно отыскать и сердце дракона, в размере трех порций общей массой грамма на два порошка, и будет это вам стоить золотых семьдесят не меньше. Различные части тварей из Диких Земель, растения, которые выращивают удобряя кровью. Короче этот подвал буквально создан заботливыми руками кровожадного демона. А может все так и есть.
— Ставь, — скрюченным пальцем старуха ткнула на весы.
Сняв сумку, я бережно достал шкатулку и поставил колбу на чашу.
— Неплохо, — за вычетом массы емкости, просрочки и спроса, — причитала старуха резва перебирая счетные кругляшки. — Шесть золотых, восемь серебряников и двенадцать медяков, милок.
— Хорошо бы накинуть.
— Накинуть никак не могу, — покачала головой ведьма. — Дела в сезоне плохо идут. Сам понимаешь, Турнир принес с собой заморский, стервятник сожри их души, а за их товаром целые очереди выстраиваются. Да ты и сам, небось, тоже думаешь прикупить у них того другого,
— Не без этого, — согласился я, да и чего врать лишний раз. — Но с такой суммой я не пойду.
— Могу скидку побольше сделать, — прищурилась старуха.
Хорошее предложение, может я даже больше с этого поимею, чем с лишней серебрухи.
— С верхнего товара или с этого?
— С любого, — усмехнулась ведьма. Все демоны бездны, это не смех, это воронье карканье. Как есть — Баба-Яга.
Подойдя к дальнему шкафу я достал флакон с прозрачной жидкостью.
— За сколько отдашь? — спросил я.
Старуха снова закаркала своим замогильным, потусторонним смехом.
— Знаешь что просишь Колдун?
Я вздрогнул.
— Не удивляйся милок, у меня глаз один, да видит зорко. А живу я уже столько что и знаю еще больше.
— Знаю, — покачав флаконом я поставил его на стол. — Это слезы тринадцати убиенных женщин, что еще не разрешились от бремени.
— И зачем тебе они? — сощурила свое одинокое око старуха.
— А для чего нужен ингредиент для создания Короля Ядов? — ответил я её той же улыбкой.
И в третий разя потянулся к клинку, лишь только заслышав это карканье. Будто бы не к торговке пришел, а на могилу, окруженную голодным вороньем.
— За так забирай, милок, — резко оборвав смех, произнесла Яга.
Я замер от неожиданности.
— Так и отдашь? — поразился. — Да это же без малого состояние! Я ж просто так спросил, хотел дознаться откуда у тебя такие зелья.
Старуха больше не смеялась, она подошла ко мне вплотную и её кривые пальцы впились мне в грудь, будто пытаясь вырвать дрожащее сердце. Она приоткрыла свой беззубый рот и оттуда повеяло могильной вонью.
— А мне любопытно послушать чьи крики донесутся до бездны, когда ты найдешь того к кому питаешь столь глубокие чувства. Король Ядов, убийца бессмертных, палач богов, плач жерты станет отличной панихидой для такой древности как я. А теперь иди милок, и не возвращайся, нет больше у меня с тобой общих дел. Не хочу на твоей дороге ноги казать, я уж лучше здесь посижу.
Я стоял, замерев подобно юнцу, что впервые видит обнаженную девушку. И все не как не решался отпустить этот флакон с прозрачной как воздух жидкостью.
— Ступай! — гаркнула ведьма и на миг мне показалось что её лицо превратилось в огромный вороний клюв
По спине скатилась крупная градина холодного пота. Взлетев по лестнице, я чуть ли не вышиб дверь. Не знаю сколько долго я бродил по улицам, забитыми одинокими, бездумными существами лишь по ошибке называемыми людьми. Не знаю сколько переулков миновал и сколько воров приметили мой плащ. Но я все шел, бездумно петляя между халупами и домами с выбитыми окнами да сорванными дверьми. Флакон я крепко прижимал к груди, не понимая что происходит вокруг. И Лишь когда в глаза мне ударил яркий свет кабака «У Гизмо», я резко затормозил и пришел в себя.
А ведьма не проста. Даже учитывая что ко мне вернулась магия и что она поменяла свою суть, старуха смогла накинуть на меня ментальное проклятье. Конечно оно много слабее той дряни, которая мне прилетела при поступлении, но и этого хватило чтобы я заметался подобно испуганному кролику. Еще раз взглянув на флакон, я достал из сумки шкатулку и убрал его туда. Пусть лежит, дожидается своего часа.
Взглянув на небо, я понял что времени уже слишком много и коли вернусь в общагу, то старичок так просто этого не спустит. Но решение этой проблемы было у меня перед глазами. Поправив кинжал за поясом и проверив клинок за голенищем, я вошел в заведение. И сразу два десятка голов повернулось в мою сторону. Публика в этом заведении собиралась разношерстная. Здесь можно было встретить и темных магов, и убийц, и воров, и наемников, да проще сказать кого здесь не было. Окинув меня оценивающим взглядом, публика вскоре потеряла к моей перроне всякий интерес и вернулась к своим обычным делам.
Пройдя по узкой дорожке, свободной от столов и служанок, я сел за барную стойку. Хозяин заведения Гизмо был крепким пожилым мужчиной с седеющими волосами, волевым подбородком и орлиным носом.
— Дядько нальешь попить да закушать? — улыбнулся я ему.
— Сколько раз говорил не кликать меня Дядько, — пробурчал хозяин, попутно протирая стакан.
— Добряку значит было можно, а мне нельзя?
— И ему было нельзя.
Закончив со стаканом, Гизмо протянул мне руку. И сколько бы лет ему не было, но хватка все так же сильна.
— Так что насчет попить? — напомнил я.
— Тебе все попить, да попить, — продолжал ворчать старый друг наставника. Одновременно с этим он умудрялся присматривать за посетителями, отдавать указания пышным служанкам и делать мне ужин. Налив в кубок яблочного морса, посредник так же поставил мне тарелку и буквально вывалил туда вареной, ароматно пахнущей картошки и добавил пару свиных, отменно прожаренных ребрышек. — нет что бы выпить, как все нормальные люди, так ему попить надо.
Не обращая внимание на брюзжание я втянул баснословный аромат и подобрал слюни.
— И ни какая Императорская гостиница не нужна, — отметил я налегая на еду.
— Ты не подлизывайся.
Запив первую порцию морсом, я отрезал себе мяса и разом заглотил. Горячо.
— А ты тогда не гони Дядько. Когда я выпивать по твоему должен. У меня ж учеба, дела, да я считай государев человек теперь.
— Учеба у него, — хмыкнул Гизмо и снова взялся протирать стакан — привычка у него такая. — Да только я тебя каждую декаду в Ямах вижу, глядишь растолстеешь скоро на дармовых харчах.
— На совесть давишь?
— Да нет конечно, — чуть улыбнулся старый прохвост. — Ты кушай, кушай.
Если хозяин заведения думал мне таким образом испортить аппетит, то его постигло крупнейшее фиаско. Я умял весь ужин, и даже не поморщился.
