— Тебе что ли?
— Именно мне.
— На сколько? — сразу приосанился приятель.
— На золотой, — прищурился я.
— Крупно ставишь, — протянул знакомый. И ведь верно — обычная ставка для споров — серебруха. — Повышаю до двух.
— Добиваю, — хмыкнул я. — По рукам?
— По рукам, — мы снова выпили. — Когда бьемся?
— Через декаду, в это же время.
— Готовься к поражению, салага.
— Губу закатай, Стражник.
Мы продолжили смеяться. Я от радости, а парнишка просто потому, что такой человек — ему в радость, когда другим радостно, хороший человек, правильный.
— Ребят, я все понимаю, — подал голос до этого молчавший Эрик. — Но пять бутылок, да на троих…
— Каких пять… — начал было я, но тут увидел, как целитель ставит на стол еще четыре емкости.
— Надо звать народ, — протянул знакомый, — Кстати, меня Санта зовут
Мы пожали руки, а я снова рассмеялся.
— Хорошее имя.
— Да, мне тоже нравится, — улыбнулся собутыльник. — Ладно, я весточку кину, а вы пока закусон организуйте.
Так было положено начало моей первой студенческой вечеринке, хотя лучше бы я ограничился простеньким ответом на вопрос.
Глава 13. Буги-Вуги
Пробуждаться от ощущения теплоты, разливающегося по телу подобно медовой неге, пожалуй один из лучших способов встречать новый день. Приоткрыв глаза я сощурился, стараясь избежать яркого, полуденного солнца, и перевернулся на бок. Лучше бы я этого не делал. Голова «ревела и рычала» не хуже проснувшегося вулкана, горло тут же пересохло а на вкус, ну а про вкус и говорить нечего.
Кое-как распахнув широко закрытее глаза я начал осознавать происходящее. Находился я в каком-то помещении, что уже радует. А после нескольких секунд пристального осмотра стало понятно что один из типовых общажных номеров.
— Муах, — причмокнул кто-то рядом, а затем последовал характерный звук шуршащего одеяла.
Медленно повернув голову, я лицезрел нагое тело с чуть блестящей кожей. Благо, по волнистым линиям и некоторым другим признакам можно было не беспокоится за проведенную ночь. Отогнув одеяло я поступил как и следовало в данной ситуации. Не найдя портки, быстренько натянул штаны, схватил ботинки, рубаху и скрипя зубами от головной боли, на цыпочках переместился к двери.
— Ммм?
Как только раздался этот недвусмысленный звук, я замер и даже не дышал, но вскоре девушка задышала ровнее. Медленно приоткрывая дверь я молил всех богов что бы не скрипнула старая петля. Это было бы страшно по двум причинам. Первая — меня не тянет на беседы такого плана, вторая — что-то мне подсказывает такого оркестра моя головушка не переживет. Но боги, или кто у них там, смилостивились, дверь бесшумно отварилась и я выскользнул в коридор.
Обстановка здесь была удручающая. Стены были изрисованы какими-то непонятными символами. В некоторых местах виднелись вмятины, а потолок пошел трещинами. Чем-то данный антураж напоминал какой-нибудь старый советский склад бородатых времен. Помещение, не знавшее ремонта со времен закладки первого кирпича, но ни как не элитное учебное заведение.
Рядом приоткрылась дверь соседнего номера. Сперва на свет показался чей-то рыжий затылок, а потом выполз и хозяин огненной шевелюры. Дирг не многим отличался от меня, разве что зачем-то напялил один сапог.
— Ты как там?
— А ты что там?
Чуть ли не хором прошипели мы заметив друг друга. Потом каждый довольно таки красноязычно кивнул на дверь и на лестницу.
— Надо двигать, — прошипел Гийом.
И мы двинули. Перемещаясь по стеночке, избегая каждого скрипа и неровного шума мы добрались до выхода, затем миновали несколько пролетов и вернулись в свою комнату. Несмотря на царящую разруху в общежития, наш номер олицетворял островок стабильности в этом море хаоса.
Во всяком случае никаких рисунков, побитых стен, изодранных занавесок здесь не было. Я было хотел начать разговор, но тут же согнулся от очередного приступа головной боли. Друга постигла та же участь. Когда, наконец, боль поутихла, пришла вторая беда. Приступ похмельной жажды. Дирг взмахнул руками и сотворил нам чистой воды. Одной партии не хватило, да и второй тоже. В итоге, вылакав на брата почти по два графина, мы рухнули на кровати и синхронно вздохнули. По хорошему надо было бы влить в глотку чего другого, но как это часто бывает — про утро никто не подумал.
— Помнишь чего? — прохрипел я.
— Почти нет, — буквально выталкивал слова из горла мой собрат по несчастью. — Помню как ты к нам пришел, как поднялись на верх. Помню как с приятелями познакомил, потом помню как тост подняли. Затем вроде еще человек семь пришло, и принесло… и еще пришли и еще принесли… А потом… а потом не помню.
Слушая нехитрый рассказ рыжего, я силился вспомнить хоть какое-нибудь подробности этой вечеринки, но не мог. Все было подернуто дымчатой пленкой. Нет, хватит с меня. С этого дня я трезвенник язвенник. Еще будучи наемником божился не пить в больших компаниях, а здесь, на фоне маленького личного праздника, прям развезло.
— Слушай, если мы были там, — аристократ особо выделили последнее слово. — То где наши гарпии?
Я медленно повернул голову на бок, и увидел как в мутных глазах Гийома тускло тлеют обрывки каких-то мыслей.
— Есть два варианта, — вздохнул я.
И тут же мы вздрогнули от неясного шороха. Замерев, мы ждали непонятно чего. Вскоре шорох раздался повторно.
— Это что? — спросил я.
— А мне почем знать, — резонно заметил рыжий.
И снова раздался странный звук, правда в этот раз больше похожий на скрип. Переведя взгляд на наш новый, широкий шкаф, я приметил что одна дверца чуть приоткрыта и медленно покачивается. С трудом, но все же встав на ноги, я вытащил из ножен висящих на стене, короткую саблю и маленькими шажками стал двигать к источнику звука. Маленькими не потмоу что боялся, просто на большее в данный момент был не способен.
— Может через дверь рубанешь? — как-то вяло предложил Дирг.
— Вот сам вставай и руби, — буркнул я и кончиком сабли приоткрыл качающуюся дверцу.
От того что находилось внутри я впал в самое противоречивое состояние. С одной стороны мне хотелось забиться в гомерическом приступе хохота. Но с другой стороны я осознавал, что если позволю себе такое, то голова просто расколется на части. Вот так, застыв на краю пропасти, я выпал из этого мира.
— Видел бы ты сейчас свое лицо, — из уст друга вырвалось подобие смешка.
— Видел бы ты сейчас что вижу я.
— И чего там?
— Тут… в общем… ну, — я пытался подобрать хоть какое-то описание, но не мог. — К демонам. Вставай и сам смотри.
Кряхтя не хуже столетнего деда, Гийом все же поднялся с кровати и подошел ко мне. И его постигла та же участь. Лицо его перекосило так, будто бы он увидел суккубу неземной красоты, и размышлял на тему, толи продавать душу за ночь с такой особой, толи бить её каленым железом.
— Мда, — протянул он.
Внутри шкафа, среди вешалок и одежд, нашлись наши красавицы. Хотя сейчас они больше напоминали двух взлохмаченных кошек, свернувшихся клубком. Лейла, спала, обняв Норман за голову, а та использовала груди подруги вместо подушки. И если бы это не было так смешно, то я бы даже умилился от подобной картины. И, что самое удивительное, я впервые пожалел что у меня нет под рукой мобильника. Такая классная фотография бы получилась.
— Будить будем? — как бы невзначай спросил я.
— Совсем больной что ли? — возмутился Дирг и, оглянувшись, подмигнул. — Делай как я.
Мы отошли от шкафа, и рыжий ткнул на лежавшие на кроватях рубахи. Незамысловатыми жестами он объяснил мне что с ними делать. В итоге, обвязав голову одеждой, мы отошли к двери и замерли пребывая в нерешительности. Но потом, набрав в легкие побольше воздуха, распахнули дверь и с силой захлопнули её. Не представляю что произошло бы с моим мозгом, если бы не эта идея с рубашками. Так звук хоть и наличествовал, но был несколько приглушенным и далеким как подгорное эхо.
Мгновение спустя, створки шкафа распахнулись и на пол упали девушки. Путаясь в платьях они что-то лихорадочно щебетали, но из-за повязки я не мог разобрать. Как бы то ни было, меня это уже не волновало. Природа взяла свое и я таки согнулся в приступе истеричного хохота. Это было странное ощущение. Вроде тебе и смешно, но голова трещит как кошель удачливого торговца. Когда же девушки смогли подняться, мы с Диргом все еще валялись на полу, держась за животы и головы одновременно.
— Что вы здесь делаете? — ошарашено произнесла Норман.
— Мы? — мы с Диргом переглянулись и ответили. — Мы здесь живем.
И комнату снова накрыл наш дружный гогот. Потом девушки посмотрели друг на друга, потом на нас, потом на обстановку и тоже засмеялись. Так мы и провели, минуты три, а потом у всех четверых снова заболела голова. Причем не знаю как до этих, а я лично был не против лоботомии, лишь бы хоть как-то спастись от этого колокольного перезвона. И пока остальные корчились в мучениях я дополз до своей тумбочки. Достав оттуда ровно две пары склянок, я сорвал сургучную печать с первой и залпом её осушил.
