На другой день приезжал Его Преосвященство митрополит Санкт-Петербургский для посвящения фаворита в новый для него сан и освящения его святой водой.
Весь этот «чин» посвящения в фавориты Государыни всероссийской прошёл и Иван Николаевич Римский-Корсаков. Екатерина была им довольна. В письмах к Гримму называя Корсакова «Пирром, царём Эпирским», Екатерина восхищалась его изумительной красотой, которую считала «соблазном всех художников и отчаяньем всех скульпторов», и превозносила его музыкальные способности, его чарующий голос Чтобы Иван Корсаков мог петь с достойными партнёрами, Екатерина приглашала в Россию знаменитых итальянских певцов. Императрица часто говорила своим придворным, что Иван Николаевич «поёт как соловей», на что однажды Орлов заметил: «Это правда, но соловьи поют только до Петрова дня». Это замечание оказалось пророческим Как советник по государственным делам, Корсаков, не разбиравшийся в политике, совершенно не годился, а как государственный деятель — тем более. И хотя императрица дала ему придворное звание камергера (IV класс Табели о рангах) и одновременно назначила генерал-адъютантом при своей особе, он не мог исполнять этих обязанностей: он разбирался только в музыкальном искусстве и пел Такой фаворит-соловей Екатерине не был нужен. И «Петров день» для него настал.
Корсаков, будучи фаворитом Екатерины II, сильно увлёкся атмосферой фаворитизма при дворе, любовными играми и, играя в любовь, стал добиваться расположения графини Прасковьи Александровны Брюс, урожденной графини Румянцевой. Человек неглубокого ума, он не принял в расчёт, что графиня Брюс — близкая приятельница и наперсница его любовницы, императрицы Екатерины II, фаворитом которой он числился при дворе. Возможно, подруги специально разыграли незадачливого фаворита. Во всяком случае, застав Корсакова в объятиях графини Брюс, Екатерина в октябре 1779 года отослала своего красавца-фаворита, певшего «как соловей», в Москву, подальше от своих глаз. Не нужно думать, что Екатерина была ревнивой. Нет, удалению Корсакова от двора, помимо того что он не годился на роль государственного человека, помощника императрице в правлении государством и просто надоел ей, способствовало и другое, особое обстоятельство, которое произошло еще летом 1779 года, до удаления Корсакова, почему и может возникнуть предположение, что подруги, чтобы легче было дать отставку фавориту, нарочно заманили Корсакова в ловушку, на свидание с графиней Брюс Заметим в защиту своего предположения, что, как ни странно, но, несмотря на скандал, графиня Брюс осталась подругой и наперсницей императрицы.
Летом 1779 года, во время пребывания своего в Царском Селе, Екатерина II обратила внимание на одного кавалергарда из её охраны, человека могучего телосложения, с очень красивыми чертами лица и добрым выражением лица и глаз. Это был Александр Дмитриевич Ланской (1758–1784), дворянин, сын бедного смоленского помещика, капитана Дмитрия Артемьевича Ланского.
Потёмкин тотчас понял желание императрицы и в октябре 1779 года взял его к себе адъютантом Именно в это время и произошло удаление Ивана Николаевича Римского-Корсакова. Уже в ноябре Потёмкин представил императрице своего адъютанта, рекомендуя его начальником дворцового кавалергардского караула. Ланскому было тогда всего 20 с небольшим лет, а Екатерине II в то время было уже за 50.
Александр Дмитриевич Ланской начал службу в 1772 году солдатом в лейб-гвардии Измайловском полку. За честную и верную службу, а также за свою могучую фигуру он был пожалован в кавалергарды с производством в армейские поручики. Будучи в этом чине, он и попался на глаза Екатерине II и стал её фаворитом Екатерина, как мать (она родила четверых детей), обстоятельствами лишённая материнского общения с ними, восприняла Ланского как сына, сделала его фаворитом и стала заботиться о нём. Сначала императрица пожаловала его, как было положено по обряду посвящения, во флигель-адъютанты при своей особе и дала ему, бедному кавалергарду, 10 тысяч рублей на обзаведение. Чтобы закрепить его при дворе, она даровала ему придворное звание действительного камергера, потом повысила в звании до генерал-адъютанта при своей особе и присвоила ему чин генерал-поручика (III класс Табели о рангах). Она осыпала его подарками. В разное время он получил от императрицы около 3 млн рублей (не считая уплаты долгов в сумме 80 тысяч рублей) и бриллиантов на 80 тысяч рублей. Екатерина II не жалела для Ланского ни денег, ни домов (только один из подаренных ему домов стоил 100 тысяч рублей), ни имений. Около пяти лет Ланской был фаворитом Екатерины II. Он не был государственным деятелем, помощником в делах. Да при наличии её соправителя Потёмкина в этом не было нужды. Ланской был ласковый, любящий человек, который помогал ей, уже стареющей женщине, отдохнуть от тяжелого бремени правления. Он отличался преданностью, какой, по словам Екатерины, она «в жизни своей не видала». Помогал он и своему благодетелю Григорию Александровичу Потёмкину, явившись крепким звеном цепи, связывающей Потёмкина с императрицей, понимая, как это важно для государственных дел. Он был верен Потёмкину и был благодарен ему за свою судьбу.
Ланской вёл с Потёмкиным переписку, передавая своему покровителю точную и верную информацию обо всём, что касалось двора, придворных и государственных мужей, а в особенности о настроениях императрицы, направлении её ума и её связей с государственными людьми. Придворные относились к нему если не с любовью, то во всяком случае с приязнью как к милому, доброму человеку, никому не желавшему и не делавшему вреда. Политикой, тем более дворцовыми интригами, он не занимался. Такое положение при Высочайшем дворе продолжалось около пяти лет.
Жизнь Александра Ланского оказалась короткой. Заразившись где-то дифтеритом, он скончался 25 июня 1784 года в возрасте 25 лет. Екатерина самоотверженно боролась за его жизнь, она ухаживала за больным, как за своим ребёнком, презрев возможность заразиться от него, и, когда он умер, она очень сильно горевала, даже заболела. Её письма того времени полны горестных сетований, рассказов о Ланском, восхвалений его мужества, его красоты, его доброты и описания своего горя, своего тяжелого состояния души вследствие утраты близкого молодого человека, которого она пестовала и воспитывала, как сына.
Умирая, Ланской, в связи с тем что его родные (кроме сестры) отказались от него, презирая его за фаворитство, просил всё его состояние вернуть в государственную казну. А состояние бывшего бедного офицера было немалым: по оценке его современников, оно составляло: 6–7 миллионов рублей, несколько имений — земель с крестьянами, три дома-дворца в Санкт-Петербурге и Царском Селе, коллекция картин знаменитых художников и другие коллекции, которые он собирал.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
