Ланской вёл с Потёмкиным переписку, передавая своему покровителю точную и верную информацию обо всём, что касалось двора, придворных и государственных мужей, а в особенности о настроениях императрицы, направлении её ума и её связей с государственными людьми. Придворные относились к нему если не с любовью, то во всяком случае с приязнью как к милому, доброму человеку, никому не желавшему и не делавшему вреда. Политикой, тем более дворцовыми интригами, он не занимался. Такое положение при Высочайшем дворе продолжалось около пяти лет.
Жизнь Александра Ланского оказалась короткой. Заразившись где-то дифтеритом, он скончался 25 июня 1784 года в возрасте 25 лет. Екатерина самоотверженно боролась за его жизнь, она ухаживала за больным, как за своим ребёнком, презрев возможность заразиться от него, и, когда он умер, она очень сильно горевала, даже заболела. Её письма того времени полны горестных сетований, рассказов о Ланском, восхвалений его мужества, его красоты, его доброты и описания своего горя, своего тяжелого состояния души вследствие утраты близкого молодого человека, которого она пестовала и воспитывала, как сына.
Умирая, Ланской, в связи с тем что его родные (кроме сестры) отказались от него, презирая его за фаворитство, просил всё его состояние вернуть в государственную казну. А состояние бывшего бедного офицера было немалым: по оценке его современников, оно составляло: 6–7 миллионов рублей, несколько имений — земель с крестьянами, три дома-дворца в Санкт-Петербурге и Царском Селе, коллекция картин знаменитых художников и другие коллекции, которые он собирал.
Екатерина похоронила своего любимца на Софийском кладбище в Царском Селе, первое время почти ежедневно посещала его могилу, над которой по её велению была воздвигнута церковь Казанской иконы Божией Матери. Но горевать долго она не могла: неотложные государственные дела ждали её ежедневно. В одном из писем Гримму она писала: «Однако не подумайте, чтобы вследствие этого ужасного состояния я пренебрегла хотя бы малейшей вещью, требующей моего внимания. В самые мучительные моменты ко мне приходили за приказами, и я отдавала их толково и разумно; это особенно поражало генерала Салтыкова».
Справиться с горем Екатерине помогли и её близкие друзья. В том же письме к Гримму Екатерина II, описывая свои переживания в связи с преждевременной кончиной Ланского, передаёт ему подробности событий тех дней: «Через неделю как я написала вам последнее письмо в июле, ко мне приехали Фёдор Орлов и князь Потёмкин. До этой минуты я не могла видеть лица человеческого, но эти знали, что нужно делать: они заревели вместе со мною, и тогда я почувствовала себя с ними легко; но мне надо было еще немало времени, чтобы оправиться…»
Потёмкин понимал, что справиться с горем Екатерине поможет только одно утешение — новый фаворит.
Спустя несколько месяцев, но уже в 1785 году, Ланского заменил блестящий офицер, тридцатилетний Александр Петрович Ермолов (1754–1836), рекомендованный Потемкиным императрице, которой в то время было уже пятьдесят шесть лет.
Александр Петрович был из дворянского рода, происходившего от Арслана-Мурзы-Ермола, приехавшего в Москву из Золотой Орды в 1506 году на службу к Великому князю Московскому Василию III Иоанновичу, который в то время готовился к войне с Литвой. В том же году Арслан-Мурза-Ермол принял православное крещение с именем Иван и стал родоначальником фамилии Ермоловых. Его потомки осели в Москве. За службу у царя Михаила Феодоровича его правнук Осип Иванович Ермолов в 1618 году был пожалован подмосковным поместьем, что окончательно закрепило род Ермоловых в Москве. Для службы Ермоловы избирали прежде всего военное поприще, участвовали в войнах и погибали на полях сражений. Так, Василий Богданович Ермолов в 1634 году был убит в русско-польской войне при осаде Смоленска.
В XVIII и XIX веках известнейшим из рода Ермоловых был генерал от инфантерии, а затем генерал от артиллерии, военный и государственный деятель Алексей Петрович Ермолов (1772–1861), прославившийся как талантливый полководец, участник войн против Наполеона 1805–1807 годов и Отечественной войны 1812 года, а также Заграничного похода русской армии 1813–1814 годов. С 1817 по 1827 год, в течение 10 лет, Алексей Петрович был главноуправляющим в Грузии, а затем на Кавказе и командиром отдельного кавказского корпуса. С одобрения Александра I Ермолов провёл ряд военных операций в Чечне, Дагестане и на Кубани, построил крепости Грозная (ныне город Грозный), Внезапная и Бурная, присоединил к владениям Российской империи Абхазию и ханства Карабахское и Ширванское. Как главноуправляющий, Ермолов проявил выдающиеся административные и хозяйственные способности: поощрение им торговли и развития промышленности значительно подняли благосостояние населения; реорганизация кавказской пограничной линии, перенесённой на более климатически здоровую территорию, значительно уменьшила число заболеваний и смертность служивших там казаков, не переносивших тяжёлых климатических условий. Способствовали этому и организованные там лечебные заведения, учреждение лечения «водами» на кавказских минеральных источниках. (Вспомним описание этого лечения в романе М. Ю. Лермонтова «Герой нашего времени».)
За военные и гражданские заслуги Алексей Петрович был награждён всеми высшими российскими орденами. Став членом Государственного совета, а также будучи избранным в 1853–1856 годах начальником ополчения Московской губернии, последние годы жизни Ермолов провёл в Москве.
Алексей Петрович Ермолов приходился фавориту Екатерины II, Александру Петровичу Ермолову, двоюродным племянником.
Исследовав Александра Ермолова по всем заведённым в отношении фаворитов правилам, после свидания с ним в опочивальне Екатерина II отдала приказание через Перекусихину камердинеру Захару, чтобы тот ввёл нового фаворита в его апартаменты, соседствующие с апартаментами императрицы, объявил ему, как полагалось, о пожаловании ему звания флигель-адъютанта и, передав ему флигель-адъютантский мундир с бриллиантовым аграфом стоимостью в несколько тысяч рублей, выдал 10 тысяч рублей на карманные расходы.
А в передней апартаментов нового фаворита уже толпились придворные, военные и государственные деятели, пришедшие к нему с поздравлениями и желавшие показать свою ему приверженность. Спустя некоторое время Александр Петрович получил от Екатерины повышение: ему «за службу» был присвоен сначала военный чин генерал-майора и придворное звание действительного камергера, а затем военный чин генерал-поручика.
Однажды король польский Станислав-Август Понятовский, бывший любовник Екатерины II, без согласования с императрицей, прислал её фавориту Ланскому польский орден Белого орла Екатерина возмутилась такой распорядительностью Понятовского, сунувшего нос не в свои дела. По европейским законам, награждение любого деятеля орденом или титулом должно исходить от монарха того государства, чьим подданным является награждаемый. Екатерина не просила польского короля, ею же и посаженного на престол, о награждении её фаворита каким-либо орденом, тем более польским, мало значимым в Российской империи, да еще с намёком на польское происхождение Ланских. А потому она страшно разгневалась на Понятовского, написала ему отповедь в личном письме и отправила орден Белого орла обратно в Варшаву.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
