— Холодно, — пробормотала она вместо приветствия.
— Он не любит огня, — подтвердил я мрачно.
— Как Алана? — Танталь смотрела в огонь.
Не дожидаясь приглашения, я пододвинул стул, уселся рядом и тоже протянул руки к огню:
— Что именно вы хотите услышать? Как она себя чувствует или как закончилась их с Чонотаксом прогулка к Преддверью мира?
Танталь медленно повернула голову. Половина её лица оказалась освещена огнём камина, другая половина приняла на себя холодную печать царящего в комнате полумрака. И странно светились глаза: один казался тёмным, другой, обращённый к камину, — огненным.
— Как закончилась их прогулка, я знаю… Алана здорова?
— В основном, — отозвался я, заворожённый отблеском огня в глубине её внимательного глаза.
— Что ты так смотришь?! — спросила она гневно.
Я с сожалением отвернулся.
Наверное, она была хорошей актрисой. Хотя представить её на одной телеге с грязными комедиантами как-то… не хватало воображения.
Кстати, когда это мы успели перейти на «ты»?..
— Господину магу нужен Амулет Прорицателя. — Танталь страдальчески сморщилась. — Если бы не Амулет, никто бы не пытал госпожу Торию в подвалах суда… Если бы не Амулет, мы с Луаром сейчас жили бы преспокойно в компании пятерых детишек… А теперь Амулет понадобился ему… Чонотаксу Оро.
В устах Танталь имя господина мага прозвучало с непонятной горечью.
— Если то, что он задумал, есть невыполнимая авантюра… — начал я осторожно.
— Нет. — Танталь вздрогнула. — ОН МОЖЕТ.
— Скверно, — пробормотал я, сам до конца не понимая, отчего сокрушаюсь.
— Что мне делать? — спросила Танталь шёпотом. И теперь уже я вздрогнул — прежде она не говорила со мной так. В её голосе были настоящее смятение и настоящая растерянность. Она говорила будто сама с собой, колеблясь, борясь с искушением попросить совета.
— Танталь… — начал я ещё осторожнее. — Ты… вы уверены, что Преддверье… действительно существует, что это не образ, метафора…
— Мой муж десять лет стережёт метафору, — сказала она с неприятной усмешкой.
Аргумент оказался настолько веским, что я надолго замолчал.
— Хотела бы я понять… — бормотала Танталь, как бы и забыв о моём присутствии. — Как случилось… Он слишком много… знает. Он слишком много…
— Он же маг, — сказал я сквозь зубы.
Танталь взглянула на меня почти надменно:
— Маг — вовсе не объяснение всему на свете. Маги не столь могучи, как приписывает им молва.
— Не сказал бы, — пробормотал я, глядя в огонь.
— Я привязана к Луару, — сказала она шёпотом. — В прямом… смысле. Теперь… он показал мне… эту ниточку. Уже за одно это я должна быть… благодарна…
— Благодарна Чонотаксу Оро? — удивился я.
Комната за нашими спинами утопала в темноте. Огонь в камине съёжился и свернулся клубком — или мне померещилось?
— Черно, — проговорила моя собеседница будто через силу. — Ну да, теперь… он сам зовёт себя этой кличкой. Он впустил в себя… В нём сидит какая-то…
Она осеклась, и повисла пауза. Танталь методично грызла губы; я вдруг поймал себя на неуместной мысли: выходило, что Приговор какого-то Судьи для Черно вообще не работа — так, мелочишка, и говорить-то не о чем…
Пойти, что ли, кинуться негодяю в ноги? Напомнить давнее обещание? Поумолять, поплакать — он, вероятно, только того и ждёт?..
Если он не раскрыл Танталь мою маленькую тайну… случайно — или оказывая мне услугу?
За спиной у Танталь горел огонь. Вся её фигура была чёрным силуэтом на фоне маленького пожарища.
— Скажи…те, уважаемый Рекотарс… А зачем вы женились на Алане?
Вот оно. Вот.
— Я люблю её, — сказал я медленно.
Огненный глаз Танталь сощурился:
— А что вы тогда говорили… «где были ваши глаза, когда вы отдавали за меня Алану»?
— Бред, — сообщил я коротко. — По-видимому, я бредил.
— А по-моему, вы врёте, — сказала она со вздохом.
— Не потерплю оскорблений, — возмутился я, но как-то вяло и ненатурально.
Танталь сжала губы:
— По-вашему, ей хорошо? С вами? В этом замке?
— Будет хорошо, — огрызнулся я неуверенно.
Танталь вздохнула:
— Отсюда, Рекотарс, надо уходить. Быстро. Я уйду сама и не оставлю здесь Алану.
Снова сделалось тихо.
— Куда? — спросил я наконец.
— К Эгерту, — пробормотала она яростно. — Бежать. Пока Черно слаб…
— Слаб?
Вот теперь она взглянула на меня как на дурачка:
— После попытки проникнуть в Преддверье… Обыкновенный маг попросту надорвался бы… Чонотакс сейчас далеко не в пике формы.
Вот оно что…
— И откуда вы всё знаете? — пробормотал я сквозь зубы.
Губы её презрительно дрогнули.
— Любой, кому хоть раз в жизни пришло на ум почитать что-нибудь по истории магии…
Само собой подразумевалось, что в вопросах магии я полный невежда.
Я протянул руки к огню.
Тот, кто живёт в доме на пригорке, однажды уже не сдержал обещания. Он обманывал меня, и неоднократно; как поверить, что, помоги я ему снова, он проделает со мной то же, что проделал с Кливи Мельничонком?
Я вспомнил истаявший клинок фамильной шпаги, клочья огня в руках Чонотакса и железные цепи в подземелье собственного замка. «Не связывайся с магами, ни с какими…»
Рад бы.
Возможно, Танталь ещё более права, чем мне показалось вначале, — отсюда действительно надо уходить…
А с другой стороны, бежать от Чонотакса — значит отказаться от надежды. Я сколько угодно могу тешить себя заверениями вроде «время есть» и «мир велик», но, р-рогатая судьба, такое впечатление, что во всём мире никто, кроме Черно, не возьмётся мне помочь.
— Скоро он соберётся с силами и не даст нам уйти, — нервно сообщила Танталь. — Пока что, по крайней мере, у нас есть шанс…
Шанс.
Мне осталось полгода. Слишком мало, чтобы прожить жизнь… Но может быть, достаточно, чтобы подняться на пригорок, пасть Чонотаксу в ноги…
— Вы колеблетесь? — прямо спросила Танталь, и глаза у неё были как льдинки.
— Нет, — сказал я неохотно. — Я не колеблюсь… Едем.
Глава 10
Весь следующий день над замком висела, описывая круги, одинокая чёрная ворона; собственно, ворон в округе было полным-полно, но именно эту мне хотелось почему-то пристрелить. Достать хотя бы из лука; я провокационным образом заявил плечистому Агену, что никто из его ребят, конечно же, не сумеет сбить летящую мишень. Аген презрительно оттопырил губу, но потом я видел, как то один, то другой ученик Солля поднимается на стену, вооружённый кто луком, кто арбалетом, а кто и тяжёлым пороховым самострелом. Ворона, впрочем, кружила по-прежнему.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
