выполнило ряд сложных слияний и поглощений, еще больше упрочивших присутствие компании «ЛУКОЙЛ» в Пермском крае и на прилегающих территориях.
Все эти рабочие места занимали региональные финансисты. Если ООО «ЛУКОЙЛ-Пермнефть» на юге все чаще использовало понятия гибких режимов труда, подрядных компаний и управления нефтяными полями, а не социальной сферой, то ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» на севере оперировало терминологией из области обменных операций с акциями, оценки стоимости предприятия и сложных кредитов. Если руководство ООО «ЛУКОЙЛ-Пермнефть» цитировало в собственной книге «Путь “ChevronTexaco”», то Кузяев из ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» часто упоминал, что его изменило чтение книг о важности акционерной стоимости[184]. Если ООО «ЛУКОЙЛ-Пермнефть» работало с консалтинговой фирмой «ПАКК» в Москве, то ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» сотрудничало с консультантами из международной сети компаний «PricewaterhouseCoopers». Из-за таких особенностей и различий на протяжении десяти лет с 1995 по 2004 год промышленный и финансовый капитал, а также нефтяники и финансисты в нефтяном комплексе Пермского края были четко пространственно разделены.
Расширение добычи на севере
ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» начало работать в 1996 году, управляя пятнадцатью нефтяными месторождениями на севере Пермского края, которых в то время было достаточно для удовлетворения потребностей региональной администрации, и быстро перешло к расширению своих территорий различными способами. Напомним, что в начале 1990-х годов общероссийские тенденции раздробленного суверенитета и децентрализации производства привели к появлению в регионе ряда небольших нефтяных компаний, причем некоторые из них являлись акционерными обществами международного уровня. Вскоре после своего основания ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» предприняло серьезные усилия по установлению над ними контроля, скупая акции, чтобы полностью или частично приобрести компанию «Кама-Нефть», Русскую топливную компанию, «ПермьТОТИнефть» и «Пермтекс». ООО «Пермтекс», остававшееся под совместным управлением ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» и американской компании «SOCO International», при поддержке ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» смогло получить кредит в размере 10 миллионов долларов США от Европейского банка реконструкции и развития.
Особенно показателен случай с красновишерской нефтью. Красновишерский район, расположенный на крайнем северо-востоке Пермского края, в начале 1990-х годов одним из первых приступил к пересмотру договоров с добывающими предприятиями нефтяной промышленности, заявив, что недра района находятся в его исключительной собственности. Хотя в начале 1990-х годов нефтяники Красновишерска не смогли обрести полную независимость, они получили все оборудование «Пермнефти» в районе на очень выгодных условиях аренды на двадцать лет – без выплат до второго десятилетия. (До того как «Пермнефть» вошла в «большой “ЛУКОЙЛ”», она вела свою основную деятельность на юге и еще на много лет вперед не планировала дальнейших разведок и разработок на севере.) К 1998 году район работал над планами по строительству собственного небольшого нефтеперерабатывающего завода, который позволил бы ему перерабатывать часть нефти, добываемой из своих недр. Однако в ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» плохо восприняли это стремление к самостоятельности: предприятие хотело включить дальнейшую разведку в Красновишерском районе в свои быстро развивавшиеся планы на севере Пермского края. ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» в конечном итоге сумело включить компанию «Вишеранефтегаз» в свою структуру, в 1999 году став ее единственным акционером и предложив в рамках сделки продолжать работу над смягчением последствий подземных ядерных взрывов, проводившихся в этом районе в 1980-х годах, а также участвовать в развитии региона в соответствии с ожиданиями местного населения по вопросу поддержки социальной сферы[185].
Не везде возможности возвращения производства в структуру корпорации были реализованы так легко, как в Красновишерском районе. Самые заметные конфликты из-за доступа к новым месторождениям возникли в районе шахтерского города Березники. 65 % российских запасов калийных солей находятся возле Березников, в ВКМКС – Верхнекамском месторождении калийных солей. Глубина залегания солей здесь – приблизительно до 600 метров. Эти залежи подвергались интенсивной эксплуатации в течение десятилетий. Давно было известно, что на глубине 2000–3000 метров под калийными залежами располагаются залежи нефтяные – возможно, до 30 % неразведанных нефтяных запасов Пермского края. С советских времен велись споры о том, можно ли получить доступ к этой нефти, не подвергая опасности легко-разрушаемые месторождения калийных солей, которые запросто могут повредить вода или нефть – по крайней мере, так утверждали руководители «Уралкалия» и «Сильвинита» – двух компаний, которые добывали полезные ископаемые на ВКМКС и являлись одними из крупнейших мировых производителей калийных солей. Уже в 1996 году благодаря использованию новых видов геологоразведочных технологий было обнаружено, что на севере Пермского края есть потенциально перспективные для бурения нефтяных скважин территории, и потому разрабатывались новые технологии бурения и технического обслуживания, которые позволили бы сохранить залежи калийных солей в верхних слоях грунта неповрежденными. Но руководство калийной отрасли по-прежнему отказывалось допускать масштабные операции по добыче нефти в своей зоне влияния. В ответ ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь» указало на ряд новых исследований, проведенных горняками и учеными, в которых утверждалось, что нефть можно добывать безопасно, особенно с использованием новых технологий – горизонтального бурения, укрепления стенок скважин и буровых растворов, специально разработанных для того, чтобы не вступать в неблагоприятные реакции с соединениями калия. Кроме того, оно предложило бурить нефть только в тех местах, где добыча калия на тот момент не велась или не планировалась в обозримом будущем. Эти предложения тоже первоначально были отклонены.
За этим обменом предложениями и отказами скрывалось нечто иное. Силы, связанные с калийными рудниками, сосредоточенными на севере, были, пожалуй, единственной структурой, которая могла бы, по крайней мере некоторое время, противостоять альянсу ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь», ПФПГ и регионального государственного аппарата. Высокие цены на калийные соли, в годы после краха социализма продававшиеся на международных рынках в качестве удобрения, сделали шахтерские города Березники и Соликамск очень богатыми, поэтому они почти не нуждались в поддержке со стороны пермской региональной администрации. Обещания увеличить приток государственных денежных средств в городе и районе были легко отвергнуты – они мало что значили с учетом уже накопленного богатства. Мягкое политическое давление убеждало не больше. Политики районного уровня, представлявшие разные местности на территории ВКМКС, надежно служили интересам горнодобывающих компаний, и даже администрации Пермского края зачастую было трудно добиться своего в этой части региона. Когда и к лету 2000 года переговоры по бурению в ВКМКС не завершились, и Кузяев из ЗАО «ЛУКОЙЛ-Пермь», и губернатор Игумнов публично заявили, что возражения «Уралкалия» и «Сильвинита» препятствуют развитию всего Пермского края. Более десяти лет тесного сотрудничества на многочисленных фронтах заставили выглядеть довод о том, что судьбы региона и «ЛУКОЙЛа» неразрывно связаны друг с другом, совершенно логичным. И то, что этим аргументом пришлось воспользоваться, показало силу политических и финансовых структур, тесно сплотившихся вокруг калийных горнодобывающих компаний[186].
В конце концов эти вопросы были решены – и решение не оказалось полностью удовлетворительным ни для одной из сторон. Компания «ЛУКОЙЛ-Пермь» получила доступ к ряду новых
