мамой давно не разговаривала?
— Сегодня утром.
— Она что-нибудь говорила про Марш женщин?
— Почти ни о чем другом не говорила, — смеется Нина. — Можешь спросить поконкретнее?
— Да я вот думала, собирается ли она после марша отмечать это событие с подругами, которые приедут из других мест.
— Она ничего такого не упоминала. А при тебе, Беата?
Та качает головой.
— Она слишком занята всякими организационными вопросами. А почему ты спрашиваешь?
— Как считаете, может, устроим для нее праздник? — предлагает Марианна. — Мне тут пришло в голову: ведь послушать ее соберутся тысячи людей, некрасиво будет это просто проигнорировать, нужно воздать ей честь за все, что она делает.
— Праздники мамочка любит, — замечает Беата. — А я, как всем известно, только что лишила ее такого удовольствия. Может, устроим ей сюрприз?
— В обычном случае я бы сказала «нет», — продолжает Марианна, — но я слышала от папы, что она в последнее время почти не бывает дома. У нее каждый день какие-то собрания, связанные с маршем.
— Здорово было бы, если бы и папа поучаствовал, — думает вслух Нина. — Было бы и у него занятие.
— Я с ним поговорю, — вызывается Беата. — Он наверняка не будет возражать, чтобы праздник прошел у них, если мы все организуем.
— Хорошая мысль, — одобряет Марианна. — Разумеется, не будет. А я могу рвануть туда сразу после речей и все подготовить.
— Похоже, ты подыскала себе достойный предлог, чтобы не идти на марш вместе с мамочкой, — с улыбкой замечает Беата.
Марианна смеется.
— Считай, что это дополнительный бонус. Я на восемь лет тебя старше, меня куда чаще таскали на всякие демонстрации. Сама знаешь, как оно все будет. Охранники и поклонники обступят ее так плотно, что мы ничего, кроме ее макушки, вообще не увидим.
— Я же не говорю, что ты плохо придумала, — отзывается Беата. — Кстати, мама хочет, чтобы с ней рядом шел Оскар, так что мне всяко придется присоединиться.
— Вот и отлично. Должен же кто-то будет потом доставить ее на наш праздник — вот тебе и поручим.
— Разумно, — одобряет Нина.
— И с чего начнем подготовку? — осведомляется Беата.
— Я все обдумаю и к концу недели пошлю вам мой план, — говорит Марианна. А потом, поколебавшись, спрашивает: — Ты что-нибудь слышала от Элоизы?
Улыбка Беаты истаивает.
— Она попросила дать ей время на размышления, пообещала потом позвонить. Пока не звонила.
— Сочувствую, — произносит Нина.
— Не заслуживаю я твоего сочувствия, — отвечает Беата. — У тебя муж погиб, а ты такая храбрая, что даже никому не сказала. А меня бросила подружка, потому что я ее довела до ручки, а я тут хнычу. Почему я не могу быть такой, как ты?
— Вряд ли тебе захочется быть такой, как я. Если честно, я и сама пытаюсь быть не такой, как я. Ничего хорошего, когда у тебя в жизни произошла трагедия, а ты потом обнаружил, что совсем один. Я не могла разделить с другими смерть Нильса, потому что не разделила с ними его жизнь.
Марианна не знает, что на это ответить, — по счастью, подходит официант с заказами.
— Чего это мы всё едим салаты да салаты? — осведомляется она, и настроение за столом становится пободрее. — Мы заслужили жареного и десерты. — Она накалывает на вилку лист латука. — Да, едва не забыла вам сказать. Гармония Делакруа пытается уговорить мамочку стать лицом ее анти-возрастной косметической линии.
— Я в курсе, — вставляет Нина. — Она мне сегодня утром рассказала. Я ответила — ни в коем случае.
— Вот и хорошо, — кивает Беата. — Она с тобой согласилась?
— Да, после того, как я просветила ее насчет продукции «Ярмарки красоты».
— Кстати, — говорит Марианна. — Слушай, а почему ты не сказала мне, что думаешь про «Ярмарку красоты», до того, как я устроилась туда на работу?
— Ты же журналистка, — напоминает Нина. — Я была уверена, что ты заранее ознакомилась с материалом. Ты имеешь право на собственное мнение.
— Когда ты наконец признаешь, что «Ярмарка красоты» тебе не подходит? — спрашивает Беата. — Ты же талантливый человек, как и мама. Ты так доходчиво, искрометно пишешь. Ты прирожденный лидер. Нафиг тебе сдались эти масла и кремы.
— Они стали своего рода временной мерой. Мне нужно было отдышаться, немного подзаработать, заняться детьми, решить, что делать дальше.
— И как, решила? — интересуется Нина.
— Нет. Лишь одно поняла: меня тошнит от бессмысленной работы.
— Нет ничего постыдного в том, чтобы подзаработать, но ты, похоже, увязла, — говорит Беата. — Я думала, ты будешь хоть что-то писать, чтобы в газетах не забыли твое имя.
— И я так думала.
— И что?
— Сама не знаю. Не могу сосредоточиться. Найти подходящую тему.
— А ты сосредоточься, — советует Беата. — И тема вон — прямо перед тобой. Почему не написать про Нину?
— А ты не против? — поворачивается Марианна к Нине.
— Не против, если ты напишешь не только про меня. Но еще и про Нильса, про других докторов из нашего сирийского госпиталя, про «Врачей за мир». Если так, то давай.
— А тебе тяжело про него говорить? — спрашивает Беата.
— Я думала, что будет тяжелее. Я в этом упражняюсь. Чем больше рассказывать, тем легче.
— А с кем ты про это говоришь? — Марианне приятно слышать, что у Нины есть задушевные собеседники. Интересно, кто.
— В основном с Заком.
— Ты говоришь с Заком? Про Нильса? — Беата явно поражена. — Нина, но ему ведь нельзя доверять.
— А я доверяю, — возражает Нина. — Доверие — это личный выбор. Зак отлично слушает, а еще он знает, каково это — продолжать жить, когда жизнь твоя разрушена. С ним у меня нет нужды притворяться. Это большое облегчение.
— Наверное, мне тоже стоит с ним поговорить, — замечает Беата.
— Может быть, — кивает Нина. — Если хочешь, пошли как-нибудь с нами смотреть на звезды.
— Куда-куда?
— Смотреть на звезды, — повторяет Нина. — Это у меня хобби такое. Меня Нильс приохотил. Он был астрономом-любителем. Основал в госпитале что-то вроде клуба, мы залезали на крышу, он показывал, где какая звезда. Так мы с ним и познакомились.
— Пока не могу понять, это самая безумная или самая романтическая история, какую я слышала в своей жизни, — говорит Марианна.
— И то, и другое. В нем эти вещи совмещались. Собственно, в этом был весь Нильс. Вся его семья ездила смотреть на звезды, они посещали все важные астрономические события. На следующее Рождество мы все должны были собраться в Чили, посмотреть солнечное затмение. — Она отпивает воды. — Они по-прежнему туда собираются, вместе с некоторыми нашими друзьями по астрономическому клубу. Своего рода мемориальное путешествие.
— А тебе не стоит тоже поехать? — спрашивает Марианна.
— Билет у меня есть,
