Бросилось в глаза, как за окном согнулись от ветра кроны тополей, как метнулась в кусты сирени черная кошка.
Оказавшись в зале, Конкин обратился к судье:
— Отношения адвоката и подзащитного могут строиться только на доверии. О каком Доверии Будрицы адвокату можно говорить, когда он просит посадить меня за решетку!.. Считаю, что я не вправе дальше осуществлять защиту Будрицы…
— Будрица! — судья обратилась к бородачу. — Вы отказываетесь от адвоката Конкина?
— Нет, пусть защищает меня!
— Но ведь он только что сказал, что меня следует посадить! Выгнать из адвокатов. То есть я, по его мнению, не адвокат, — потоком хлынуло из Конкина.
— Защищайте меня, а я посмотрю на вашу защиту и решу!
«Попался», — пронизало Конкина с ног до головы.
Адвокат поймал на себе жалостливый взгляд судьи, ехидный — секретаря судебного заседания, обратил внимание на смешок прокурора.
Оказавшись в перерыве в коридоре, адвокат раздраженно подозвал сестру Будрица:
— Как вы могли…
— Не я… Брат…
— Я собирался за него биться, а он… Вы скажите, разве пятнадцать тысяч это много?.. Я их отработал… Сколько я выезжал в этот город… К следователю… В суд… А каждый выезд стоит три тысячи… Вы об этом знали… Сколько раз я посещал его в следственном изоляторе… А каждое посещение — полторы тысячи…
Сестра, ничего не понимая, кивала головой.
— Ищите другого адвоката!
— Но другой никто не хочет…
— Взяли меня на живца!.. С вас еще… несколько тысяч… Я думал их вам простить, но после такого…
Адвокат надеялся, что судья объявит перерыв на неделю, но та назначила заседание на следующий день.
— Может, замените меня? — взмолился адвокат перед судьей.
— Как же я заменю, когда он от вас не отказывается?
— И одновременно хочет посадить!
Судья пожала плечами.
Трясясь в автобусе вечером по дороге домой, утром — обратно по пути в суд, адвокат думал:
«А что, если это дело рук опера? Он ведь предупреждал, — вспомнился разговор у следователя, — что меня ждет что-то особенное… Небось, подговорил Будрицу: «Накатай на адвоката… Заставь сильнее биться за тебя»… Как катал на них и взял за горло, что те таскали колбасу и апельсины…»
Схитрил — и выбил адвоката.
В голову лезло: «Неужели Будрица так глуп, чтобы поддаться на провокацию?.. Или это ход его самого?.. У него тактика всех порочить… Порочил следака… Опера… Ныл о гематоме… Но она не подтвердилась рентгеном… Пытался потопить дело на следствии… Теперь порочит адвоката… А потом заявит, что решение суда незаконное… Адвокат не был за него…»
— Да какая мне разница: опер ведет игру против меня? Будрица? Или оба вместе? — вырвалось в сердцах из адвоката.
Мысли Конкина путались с заявлением о привлечении его к уголовной ответственности. Еще кому взбредет в голову разбираться! И начнутся у адвоката неприятности…
Что касалось возврата пятнадцати тысяч, этого адвокат не боялся: деньги он отработал. И вернуть обидчику даже сто рублей его не заставил бы ни один суд.
Входя в зал, Конкин отвел взгляд от решетки, за которой сидел Будрица в неизменной черной повязке.
Во время заседания адвокат спиной чувствовал присутствие подзащитного и держал голову неподвижно, думая, что его шея вот-вот лопнет от напряжения.
Видя, что сторона защиты деморализована, прокурор обратился к суду:
— Ваша честь! Вы видите, как ведет себя Будрица… Всех хочет посадить… Даже адвоката… Думается, в его поведении просматриваются психические отклонения…
«Молодец!» — поднялся тонус у адвоката.
— Предлагаю провести Будрице психиатрическую экспертизу…
— Что?!! — вскочил Будрица.
— Успокойтесь! Я еще не спросила ваше мнение! — повысила голос судья.
Конвойные встали около решетки.
— Что он мелет…
— Секретарь! Запишите Будрице замечание!
— Я буду протестовать!.. Я в Конституционный суд!.. В Европейский…
Судья взяла бумаги и удалилась в совещательную комнату принимать решение по ходатайству прокурора.
Когда адвокат и другие участники процесса выходили из зала, им вслед из-за решетки летело «Консти…», «Евро…».
— Привезли? — адвокат подошел к сестре Будрицы.
— Что?
— Что обещали…
— Я вам ничего не должна!
— Ну что ж-ж…
Адвокат подался в сторону. Ему было обидно. Обидно вдвойне. Его не только унизили как адвоката, облили грязью, но и обманули.
Тешило лишь: Будрицу начали прессовать… Так ему… Так… Пусть теперь получит свое и помыкается в психушке…
Вернувшись в зал, адвокат испугался: в арестантской клетке не было видно никого.
«Убежал? Он такой, он может».
Подойдя ближе, увидел Будрицу лежащим за решеткой на скамье. Руки были сложены под щеку. Ноги подтянуты к животу.
— Оглашается определение, — зачитала судья. — Назначить психиатрическую экспертизу Будрице… Вам понятно, Будрица? — глянула судья за решетку.
Не дождавшись ответа, направилась к двери.
Адвокат поспешил следом, боясь, как бы Будрица не огорошил его очередной выходкой. И уже в проходе, боковым зрением заметил, как кто-то с черной повязкой на лбу оторвался от скамьи:
— Конвой, везите меня на хату!
Адвокат вздохнул: ему подарили передышку, за которую он успеет прийти в себя, очухаться, отремонтировать дверь на даче, провести проводку, купить шланг и опрыскиватель, собрать яблоки, вишню, смородину.
Сразу после заседания поспешил на садовый участок. Пробрался сквозь высоченную траву к кустам смородины и, обирая ягоду, вспоминал своего подзащитного:
— Ну, Будрица!.. Пудрил мозги милиции… Запудрил адвокату… Теперь суду…
Пронеслось пыльное лето.
Адвокат так бы и тянул лямку защитника Будрицы, если бы тот не переметнулся на судью и отныне катал жалобы в судейские инстанции, обвиняя ее во всех грехах. И в том, что приглашает в заседания неугодного ему адвоката, из-за чего заявил судье отвод.
Этим сразу воспользовался Конкин.
— Он отказывается от меня! — воскликнул адвокат.
Ему было совсем не до того, на сколько хватит терпения у судьи, кто из коллег сменит его в деле Будрицы. Его самой желанной мечтой было во что бы то ни стало вырваться из цепких рук пройдохи.
— Адвокат, вы свободны! — наконец-то услышал Конкин голос судьи. И уже через минуту его след простыл в зале, а через пятнадцать — в степном городке.
Василий Щепетнев
ШВЕЙЦАРСКОЕ РОЖДЕСТВО
С матушкой он провел три часа, после чего Анисья Ивановна дала понять, что этого довольно и что ждет она его вновь не ранее лета.
