— Доброго вам дня, господин Бордо.
— И вам того же, сэр. Приятно, э… осмотреться.
Он проводил юношу взглядом. Затем вошел в тесную комнатушку рядом с конторой и поставил на плиту чайник.
Господину Бордо, пожалуй, нравился молодой Витинари — спокойный, прилежный юноша и, что немаловажно, не упускающий случая проявить щедрость. И все же этот Витинари был со странностями. Однажды Бордо видел его в фойе Гильдии — юноша стоял неподвижно. Больше ничего не делал, просто стоял. Даже не пытался спрятаться. Примерно через полчаса Бордо подошел к нему и спросил: «Чем могу помочь, сэр?» А Витинари ответил: «Благодарю вас, господин Бордо. Просто пытаюсь научиться стоять неподвижно».
Привратник не нашелся что на это сказать. А через некоторое время юноша, должно быть, ушел, потому что в тот день господин Бордо больше его не видел.
В конторе раздался тихий скрип. Привратник заглянул в нее через дверь, но никого не увидел.
Когда он заваривал чай, за стенкой вроде бы раздался негромкий шорох. Господин Бордо пошел проверить и убедился, что контора абсолютна пуста. Потом задним числом он понял, что она была поразительно пуста, гораздо более пуста, чем если бы в ней никого не было.
Он вернулся в комнатку и развалился в удобном кресле.
На древнем бронзовом стеллаже конверт с надписью «Кровопуск Дж.» едва заметно скользнул на свое место.
* * *
Взрывы грохотали почти непрерывно. Фейерверки разлетались по улице. Гремели тамбурины, трубы выдували неизвестные в природе аккорды, пронзительные, рвущие барабанные перепонки голоса распевали священные песнопения. Из-за угла появилась колонна извивающихся в диком танце монахов.
Ваймс стоял на коленях, вокруг него топали по булыжникам десятки обутых в сандалии ног. Как будто сквозь туман он видел развевающиеся грязные рясы. Ржав что-то кричал танцорам, но те лишь улыбались и махали руками в ответ.
Что-то прямоугольное и серебристое упало на землю.
Монахи, не переставая вопить, кружиться и потрясать бубнами, завернули за угол и скрылись в переулке.
— Презренные язычники! — воскликнул подошедший решительным шагом Ржав. — Сержант, ты не ранен?
Ваймс протянул руку и поднял серебристый прямоугольник.
Камень со звоном отскочил от нагрудника Ржава. Кочан капусты угодил ему в колено, когда капитан поднес к губам рупор.
Ваймс уставился на предмет у себя на ладони. Это был портсигар, тонкий и немного погнутый.
Дрожащими пальцами он открыл его и прочел гравировку:
Сэму от твоей Сибиллы с любовью
Мир содрогнулся. Но Ваймс больше не был беспомощно дрейфующим кораблем посреди бурного моря. Он чувствовал натяжение якорной цепи, которая разворачивала его носом к набегающим волнам.
Из-за баррикады на них сыпался град метательных снарядов. Метание камней и прочих предметов было анк-морпоркским национальным видом спорта, и что-то в облике Ржава делало его главной мишенью. Собрав все свое достоинство, капитан снова вскинул рупор и едва успел произнести: «Предупреждаю вас…», как метко брошенный камень выбил рупор из его рук.
— Ну хорошо, — прошипел Ржав, развернулся и с надменным видом зашагал к стражникам. — Сержант Киль, прикажи своим людям стрелять. Дать залп поверх баррикады.
— Нет, — ответил, поднимаясь на ноги, Ваймс.
— Тебя, вероятно, контузило, сержант, — нахмурился Ржав. — Стражники, приготовьтесь выполнить приказ.
— Первого, кто выстрелит, зарублю лично, — пообещал Ваймс.
Он не кричал. Просто доводил до сведения людей перспективы на ближайшее будущее.
Выражение лица Ржава не изменилось. Он оглядел Ваймса с головы до ног.
— Вооруженный мятеж, сержант?
— Никак нет, сэр. Я не солдат. К мятежу никак не способен.
— В городе военное положение, сержант! — рявкнул Ржав. — Официально!
— Да неужели? — спросил Ваймс. На них обрушился очередной шквал камней и гнилых овощей. — Эй, парни, поднять щиты!
Ржав повернулся к Фреду Колону.
— Капрал, взять под арест этого человека!
Колон проглотил комок в горле.
— Это вы мне, сэр?
— Да, капрал. Выполнять!
Розовое лицо Колона покрылось белыми пятнами из-за стремительно отхлынувшей крови.
— Но он…
— Ты тоже отказываешься подчиниться? Что ж, придется все сделать самому! — рявкнул капитан, обнажая меч.
В этот же момент раздался щелчок снимаемого с предохранителя арбалета. Ваймс мысленно застонал. Такого не должно было произойти, он этого не помнил.
— Сэр, прошу, уберите меч в ножны, — раздался голос младшего констебля Ваймса.
— Идиот, ты не выстрелишь в меня. Это будет убийством, — невозмутимо заявил капитан.
— Не будет. Я хорошо стреляю.
«Черт тебя дери, — подумал Ваймс. — Да ты, парень, и правда лопоухий балбес. Потому что Ржав кто угодно, только не трус. Просто путает храбрость и идиотское упрямство. Он ни за что не отступит на глазах у дюжины вооруженных стражников».
— Кажется, я понял, в чем загвоздка, капитан, — бодрым тоном произнес Ваймс. — Отставить, младший констебль. Возникло легкое недопонимание, сэр, но мне кажется, сейчас все уладится…
Этот удар юный Ваймс запомнит надолго. Классный удар. Как по учебнику. Ржав рухнул на мостовую, словно бревно.
В свете догорающих мостов, которые только что сжег, Ваймс сунул руку в задний карман. Спасибо госпоже Пособи и ее широкому ассортименту уравнителей.
Он повернулся к замершим в немом ужасе стражникам.
— Для протокола: это сделал сержант при оружии Джон Киль, — сообщил он. — Ваймс, я говорил о том, что не стоит размахивать оружием, если не собираешься пустить его в ход?
— Вы его вырубили, сержант! — пискнул Сэм, не спуская глаз с распластанного на мостовой капитана.
Ваймс потряс онемевшей рукой.
— Для протокола: капитан внезапно лишился рассудка, и мне пришлось взять командование на себя, — сказал он. — Дрынн, Букли… оттащите его в участок и заприте.
— Но что мы будем делать дальше, сержант?! — взвыл Фред Колон.
Гм…
Стоять на страже мира и порядка. И только. Люди часто недопонимают, что это значит. Тебе докладывают, что в твоем районе вот-вот случится смертоубийство: пара соседей сцепилась на улице по поводу того, кому именно принадлежит забор между землевладениями. Ты несешься туда и видишь: исполненные праведного негодования спорщики вдохновенно орут друг на друга, а их жены тем временем либо затеяли отдельную склоку чуть в стороне, либо удалились на кухню попить чайку и поболтать. И все ждут, что ты возьмешь и не сходя с места во всем разберешься.
И не могут понять, что это вовсе не твое дело. Разобраться тут может только хороший землемер или адвокат. А тебе прежде всего нужно подавить в себе желание столкнуть их тупыми жирными башками, затем пропустить все их страстные доказательства собственной правоты мимо ушей, после чего заставить их заткнуться и побыстрее убраться с улицы. Если это удалось, дело сделано. Ты не живой бог, шагающий по земле и раздающий природную справедливость, подогнанную под текущие обстоятельства. Твоя работа — просто восстановить мир и порядок.
Конечно, если твои слова не возымели действия и господин Смит, перебравшись через предмет спора, закалывает господина Джонса насмерть садовыми ножницами, у тебя появляется другая работа: расследование Убийства Из-За Спорного Забора. Впрочем, ты этой работе обучен.
Люди ожидают от стражников всякого, но так или иначе все их желания сводятся к одному: пожалуйста, сделайте так, чтобы этого не случилось.
Сделайте так, чтобы этого не случилось…
— А? — Ваймс только сейчас понял, что кто-то все это время о чем-то ему говорил.
— Я спросил: он что, правда обезумел, сержант?
Когда падаешь в пропасть, поздно думать о том, был ли более безопасный способ подняться на гору…
— Он приказал вам стрелять в людей, которые в вас не стреляли, — прорычал Ваймс, решительно шагая к баррикаде. — А так поступить мог только безумец!
— Но они бросали в нас камни, сержант, — напомнил Колон.
— И что? Держись подальше, делов-то. Очень быстро они устанут.
Впрочем, град метательных снарядов из-за баррикады и так почти прекратился — даже в самые тяжелые времена жители Анк-Морпорка ни за что не от кажут себе в удовольствии понаблюдать за хорошим уличным представлением. Ваймс остановился лишь для того, чтобы подобрать помятый рупор Ржава.
Подходя, он украдкой рассматривал лица, видневшиеся между ножек стульев и прочего хлама. Особисты почти наверняка где-то рядом, управляют событиями. Если повезет, они не обратят внимания на Корсетный переулок.
Защитники о чем-то переговаривались между собой. Выражение некоторых лиц было хорошо знакомо Ваймсу. Ему сейчас приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы самому не выглядеть так же. Такое выражение бывает на лице человека, который вынужден отплясывать чечетку на зыбучем песке, потому что мир вдруг взял да и ушел у него из-под ног.
